9 августа 2017 года
ул. Озерная, Санкт-Петербург
Еще не было десяти утра, когда позвонил Дементьев и сказал, что Ляшин согласился предоставить им в пользование небольшой коттедж на севере города. Он предложил Саше встретиться прямо сейчас, поскольку ключи передали именно ему, а в ближайшие часы он планировал несколько встреч, собираясь использовать старые связи, чтобы если не вытащить попавших в лапы ФСБ ребят, то как минимум выяснить как можно больше подробностей. Саше пришлось потратить почти полтора часа времени, чтобы встретиться с Дементьевым, взять ключи и вернуться домой, собрать некоторые вещи. Она планировала в ближайшие дни не приезжать в свою квартиру, а потому не хотела забыть что-то важное.
С тем, чтобы увезти из клиники Войтеха, предсказуемо возникли сложности. У Саши не было на это никаких прав, а его родители отказывались давать согласие.
— Я не понимаю, — на ломанном русском говорила Мартина по телефону, — ты уверяла нас, что Войтеху необходимо оставаться в вашей клинике, а теперь говоришь, что его нужно увезти?
Саша не стала напоминать о том, что Войтеха необходимо было оставить в России, а не в какой-то определенной клинике. Смысла в его пребывании там она уже давно не видела.
— Сейчас обстоятельства изменились, — терпеливо объясняла она. — Это временно, поверьте.
Но Мартина ни во что не хотела верить. Более того, в какой-то момент Саше показалось, что если она продолжит настаивать, Дворжаки решат забрать сына в Чехию, не дожидаясь осени.
Как обычно, все решил Карел. Саша понятия не имела, что именно он сказал родителям, но уже в три часа дня ей позвонил Виталий Константинович, лечащий врач Войтеха, и недовольным тоном сказал, что разрешение на вывоз Войтеха получено.
Дом, который предоставил им Ляшин, оказался довольно просторным двухэтажным коттеджем, расположенным в самом конце заросшей кустами и деревьями улицы, с двух сторон которой стояли такие же дома. Весь первый этаж занимали большая гостиная, соединенная с кухней-столовой аркой, спальня, небольшой санузел и просторная гардеробная, она же кладовка. На втором разместились еще четыре спальни и второй санузел размером побольше. Судя по полному отсутствию каких-либо продуктов на кухне и банных принадлежностей в ванной и наличию чистых комплектов постельного белья, полотенец и всей кухонной утвари, дом этот использовался для кратковременной сдачи. Скорее всего, особенно популярным он становился зимой, когда большие компании искали место для встречи Нового года, а в остальное время сдавался в основном на выходные, когда находились желающие пожарить шашлыки прямо во дворе, не утомляя себя поездками за город.
Войтеха положили в самую дальнюю комнату и, несмотря на наличие в ней лишь одной неширокой кровати, Саша настояла на том, что жить будет здесь же. В общем-то, никто и не спорил. Кто и как занял остальные комнаты: то ли все расположились на втором этаже, то ли кто-то предпочел первый — она не знала.
Лиля позвонила ближе к вечеру, сказала, что с Невом у нее ничего не вышло, и попросила Дементьева встретить ее с последнего Сапсана. На самом деле никто, кроме нее самой, и не ожидал, что Неву удастся заточить Ангела обратно, где он там обычно его держал, едва только Лиля возьмет его за руку и заглянет в глаза, но в глубине души у каждого жила надежда, а потому после звонка Лили настроение в доме ударилось о дно.
Чтобы лишний раз не выходить в люди, Айя заказала доставку продуктов на дом, но ужинать никому из девушек не хотелось, а Дементьев предпочел перехватить что-нибудь в городе по пути на вокзал. Едва стемнело, Саша отправилась в спальню к Войтеху и не спустилась даже тогда, когда внизу послышались голоса: вернулись Дементьев и Лиля. Если произойдет что-то важное, ее позовут, а нервировать друзей своим присутствием она не хотела. Просто лежала на кровати, держа Войтеха за руку, и слушала голоса внизу, пока не провалилась в сон.
Может, не стоило засыпать вот так, никого не предупредив, ведь они же собирались делать это по очереди, чтобы иметь возможность будить друг друга, но в данный момент ей было все равно. Силы внезапно закончились полностью. То, что поддерживало ее в последнее время, заставляло просыпаться каждое утро, наступать на горло своим принципам, идти против собственных правил, оказалось ложью, отнявшей у нее желание бороться дальше. И даже если кто-то захочет придушить ее во сне, она не станет сильно сопротивляться.
По крайней мере, так она думала, закрывая глаза.
Однако оставлять ее в покое никто не собирался. Саша не знала, сколько времени ей удалось подремать, и даже не могла сказать наверняка, какой именно звук ее разбудил, но сердце вдруг ударилось о ребра чуть сильнее, чем обычно, и стало понятно: она в комнате не одна.
Медленно открыла глаза, стараясь не выдать себя раньше времени. Она уснула, уткнувшись лицом в плечо Войтеха, и лежала, не шевелясь, поэтому сейчас тот, кто стоял за ее спиной, не мог знать, что она проснулась. Никто другой не мог бы знать, что она проснулась, но Айя почувствовала это, как всегда.
— Я знаю, что ты не спишь, — послышался в темноте комнаты шелест ее голоса.
Саша осторожно, чтобы не потревожить Войтеха, будто на самом деле могла его разбудить, села на кровати и обернулась к Айе. Та стояла у двери, не закрыв ее до конца, и узкая полоска света из коридора будто разделяла комнату пополам. В одной части находилась Саша, в другой — Айя.
— Что случилось? — смахивая с ресниц остатки сна, спросила Саша. Ей отчего-то было тревожно, но причину таких ощущений она не понимала.
— Просто зашла проверить, не спишь ли ты. Мы ведь договаривались не спать. — Тон Айи прозвучал как упрек, будто уснув, Саша рисковала жизнью кем-то из команды, а не своей.
Она не собиралась оправдываться, вышла как-то само.
— Я нечаянно. Лиля вернулась?
Саша знала, что вернулась, спросила просто чтобы не молчать. Почему-то тишина, которая могла повиснуть в комнате, ее пугала.
— Да.
Айя сделала осторожный шаг вперед, не сводя с Саши глаз, и та напряглась еще сильнее. Зачем она подходит? Разбудила ведь, может уходить. И почему так смотрит? Саша сама всегда смотрела людям в глаза, с легкостью выдерживала зрительный контакт даже тогда, когда ее отчитывали или ругали, но сейчас нестерпимо захотелось отвернуться. Она позволила себе это ровно на мгновение, но когда снова посмотрела на Айю, та стояла уже гораздо ближе, буквально на расстоянии вытянутой руки.
— Что тебе нужно?
Саша бросила быстрый взгляд на приоткрытую дверь. С первого этажа доносились приглушенные голоса Володи и Лили. Они были там, не спали, могли услышать ее, если она закричит, но кричать показалось глупостью. Зачем бы ни пришла Айя, это всего лишь Айя, ее коллега. Да, между ними никогда не было особо теплых отношений, на то имелись причины, но Айя никогда не причиняла ей вреда, глупо звать на помощь. Ведь она и сейчас ничего не сделала.
Но почему тогда смотрит так, будто желает ей зла?
В следующее мгновение рука Айи внезапно метнулась вперед, длинные тонкие пальцы сжали Сашино горло, заставили ее встать.
— Айя! — только и успела выдохнуть Саша.
Теперь она подошла вплотную, ее лицо было так близко, что Саша чувствовала ее дыхание, которое внезапно оказалось зловонным, будто бы к ней приблизился недельный труп.
— Умри! — прошипела Айя. — Ты должна умереть, ты мне мешаешь!
Саша пыталась оттолкнуть ее, лягнуть ногой, но без поступления кислорода в кровь силы стремительно покидали ее, и даже выброс адреналина не помогал. Айя сжимала ее горло так крепко, будто была сделана из стали, не чувствовала пинков, не поддавалась боли.
— Отпусти! — хрипела Саша, царапая ногтями ее руку, но Айя смотрела на нее насмешливо, с презрением.
— Ты стоишь у меня на пути, — скаля желтые зубы, произнесла она. — И поэтому ты умрешь, предательница!
Должно быть, от нехватки воздуха у Саши начались зрительные галлюцинации, потому что теперь она видела перед собой не Айю, а высохшее существо с обтянутой серой кожей черепом, почти лысое, лишь с редкими рыжими клочьями волос на макушке. Ногти царапали не мягкую женскую кожу, а сморщенную старушечью кисть, холодную, сухую. А затем образы поплыли перед глазами, и Саша, уже почти теряя сознание, увидела позади Айи еще одну фигуру, но уже не смогла ее рассмотреть. Эта фигура схватила Айю за плечо и дернула на себя, но вместо той вперед полетела сама Саша. Ударилась больно, будто о камень, и распахнула глаза.
Все еще кашляя и судорожно глотая ртом воздух, Саша обнаружила себя на полу. Быстро села, осмотрелась по сторонам. В комнате царил полумрак, единственным источником света был уличный фонарь за забором, с трудом дотягивавшийся до окна второго этажа, дверь оказалась плотно заперта. Кроме нее и мирно спящего на кровати Войтеха, никого не было. Саша аккуратно коснулась пальцами шеи и, зашипев от боли, отдернула руку: кожа была сплошным синяком.
— Саша…
Голос раздался в полутьме так явственно, что Саша вздрогнула и с трудом заставила себя не оборачиваться.
Она узнала этот голос, но в этот момент смотрела на Войтеха, увидела бы, если бы он шевельнул губами. Он молчал! Да и голос доносился из другого угла комнаты.
— Саша.
Она все-таки обернулась. Как и накануне в больнице, Войтех стоял в углу и смотрел на нее. Саша машинально бросила взгляд на дверь, боясь, что сейчас кто-то снова потревожит их, и видение пропадет. Но дом спал, никто не собирался заходить в комнату к предательнице и проверять, не снятся ли ей кошмары.
Никто. И Айя ей просто приснилась.
Кошмар, как и у всех остальных.
— Войта? — наконец решилась спросить Саша.
Он тревожно улыбнулся, будто до этого опасался, что она его не видит.
— Привет!
Саша расплылась в ответной улыбке, гораздо более широкой и открытой. Черт, даже если это просто галлюцинация, то какая же приятная! Даже боль в шее стала заметно терпимее. Саша поднялась с пола и шагнула к нему ближе. Не пыталась обнять, даже не касалась. Боялась ощутить кончиками пальцем пустоту, а ведь ничего другого почувствовать она не могла, потому что кем бы ни был этот Войтех: галлюцинацией, видением, сном, призраком — настоящий лежит на кровати, и только его она может физически ощущать.