— Класс, в атаку! — неожиданно для себя закричал я и прыгнул в окно.
Краем глаза успел заметить, как ученики синхронно встали и набросились на училку.
Стекло разбилось легко, разлетелось в стороны, как картонка. За окном пышной зеленью бушевали тропические джунгли. Я упал на мягкую подстилку из трав, которая спружинила, как батут. На толстой лиане сидела, обхватив её крючковатыми лапами, сова. Она пару раз ухнула и склонила голову набок, уставившись на меня круглыми оранжевыми глазами. Впереди, оплетённые лианами, маячили какие-то развалины. Между ними темнел проход: узкий лаз, свободный от растительности. Туда я и кинулся.
Слева и справа тянулась древняя каменная кладка. А сверху нависал плотный зелёный потолок из лиан.
— А ну выходи, паразит! — раздался голос сзади. — Всё равно отца в школу вызову. Расскажу о твоих успехах! Если выйдешь сейчас, то, так и быть, он не узнает об этой выходке.
Училка. Ага, щас!
Я только прибавил шагу. Зелени становилось всё меньше, а стены поднимались всё выше. Под ногами чувствовался уклон. Кажется, коридор уходил под землю и превращался в тоннель. Но деваться было некуда, и я продолжил спуск.
На стенах появились факелы, закреплённые в металлических ободах. Мягкую травяную подстилку под ногами заменил камень. Я дошёл до места, где тоннель разветвлялся натрое. Похоже, он стал превращаться в лабиринт. Выбрав правый из ходов, я поспешил туда. За спиной цокали каблуки училки. Злючка приближалась.
Немного погодя этот тоннель разделился на девять, все уходили вглубь. Я остановился в замешательстве, не зная, куда пойти. Зловещие чёрные провалы привлекали не больше, чем возвращение к училке.
— Ах, вот ты где! — взвизгнул женский голос за спиной.
— Я больше не буду, — поднял я руки, сдаваясь. — Вы же не скажете отцу? Ведь получается, будто я сам вышел. Вот, уже не убегаю.
Вместо ответа училка крепко схватила меня за руку:
— Пошли быстрее. В лабиринт полезть его угораздило!
Вышли мы совсем не в джунглях и не рядом со школой, а на каком-то пустыре.
— Так что там насчёт нашего уговора? — спросил я, переминаясь с ноги на ногу.
— Всё в силе, ничего не скажу! — рассмеялась училка и достала указку, которая превратилась в крюк.
Чёрт! Это же Лидуня! Это сон!
Я и глазом не успел моргнуть, как металлическое острие вонзилось мне в живот.
Ведьма улыбнулась от уха до уха, слишком широко для человека. Её губы продолжали разъезжаться в стороны, обнажая кривые острые зубы. Глаза, обведенные черными кругами, запали и вспыхнули красным. Она открыла пасть и оглушительно рявкнула:
— А-ар-ар-ар-р-р!
От ужаса я заорал в ответ и проснулся.
Незнакомый обшарпанный потолок поначалу поставил меня в тупик. Только пару секунд спустя, обнаружив вокруг сопящие тела, я всё вспомнил. Эзотерики, блин.
В горле пересохло, я перешагнул через лежащих и пошёл на кухню, глотнуть воды. Ухитриться бы в такой темени найти стакан, да ещё чтобы тот оказался чистым! Деревья за окном едва пропускали отблески уличных фонарей.
Где включается свет, я не нашёл. Включил смартфон и пришёл в негодование. Четыре часа, блин! Четыре долбаных часа, а ведьма уже ткнула в меня крюк — что, теперь уже не поспать, что ли?! Хотя я не знаю, может ли она воткнуть за ночь ещё один. Может, пойти и хотя бы выспаться на сегодня с чистой совестью проигравшего?
— Ну, на фиг, пойду спать! — твёрдо сказал я вслух.
— Не спи. Она ещё воткнёт, — отозвался голос из темноты. От неожиданности я чуть не выронил телефон.
В дверях появился высокий сутулый силуэт, Рома.
— Достаточно одного твоего пробуждения, чтобы привязка закрепилась. Я видел, как она это делает, но пробиться к тебе не удалось. Словно кольцо из силы. Не могу. Извини.
Рома зябко передёрнул плечами и направился в коридор.
— Стой, — прошептал я, догоняя. — Ты куда?
— Домой, пора мне, — ответил Рома. — Я такси вызвал. Дверь закроешь за мной, там щеколда. И ещё, чтобы воткнуть крюк, ей надо, чтобы ты был осознан. Я видел это. Точно.
Он вышел в ночь, а я не стал его отговаривать. Кажется, этот странный парень и так сделал для меня слишком многое. Ночевать здесь даже мне, пока не приперло, было бы совсем не в радость. А этот, кажется, социофоб.
Сзади что-то зашелестело, и я едва не вскрикнул. Жора! Сова уселась на шкаф в прихожей, судя по белым потёкам на дверях, — излюбленное место. Теперь я смог разглядеть птицу получше. Большой же он! Перья красивые, прямо расписные. И черные брови над оранжевыми глазами, или, как это у них называется, уши?
— Угу-гу, — проворчал Жора и склонил голову набок, мигнув оранжевыми глазами.
— Помню я тебя, засранец, в джунглях. Хоть бы ведьму клюнул разок.
— Угуг, — согласился Жора, продолжая лупить глазищи.
Я пошёл на кухню, размышляя о том, часто ли такие совы, как Жора, встречаются. Я сам придумал его во сне, или это и вправду был он? Видел ли я до этого, что глаза у совы оранжевые, или нет? Неужели СОС всё-таки возможен?
Помучившись немного этими мыслями, я рассмеялся. Ко мне в сон приходит мёртвая ведьма, какие-то фрики со светящимися глазами, просыпаюсь со стигматами на теле и всё ещё сомневаюсь в возможности совместного сновидения, хотя творятся вещи и покруче. Ну не бред ли?
Первым в девять утра проснулся Денис. К тому времени я истребил уже всё съестное, что нашёл на кухне, начиная с остатков вчерашних пирогов и заканчивая последней печенькой со стола. Первую книгу Кастанеды я прикончил, и дальше пошло легче.
— Смотри, будет Кастанеда головного мозга, — пошутил Денис, прислонившись к косяку.
— Пофиг, теперь интересно хотя бы, — я махнул рукой. — А то так и помру, не зная трудов мастера. Ничего у нас не получилось.
Денис покачал головой и уселся напротив. Он вздохнул, собираясь что-то сказать, но я перебил его.
— Я уже решил для себя, что всё это существует: сновиденное пространство, ведьма и нападения. Вопрос закрыт. Всё происходит на самом деле, — я посмотрел на его озадаченное лицо. — Если тебе и теперь есть что сказать — говори.
Денис пожал плечами и поправил очки, на дне его темных глаз спряталась то ли жалость, то ли разочарование.
— Желаю тебе удачи в борьбе. Понятия не имею, как ты с этим справишься. Но надеюсь, что справишься. У каждого из нас свои враги, но победить их мы должны сами. — Он пожал мне руку. — Закроешь за мной дверь?
— Вы что, так и будете по одному уходить? — осведомился я.
— А кто ещё? А, Рома, наверное. Ему домой пора. А я на работу. Для науки нет выходных! Да мне и не в тягость, а в радость. — Денис направился в коридор, а я потопал следом за ним. — Вот в школу до боли обидно было ходить по субботам, когда все взрослые отдыхали. Кстати, представь себе, приснилось, что снова учиться надо. Математику пересдавать. И я, как идиот, сижу за партой в школе. Кошмар!
Я кивнул и промолчал. Денис тоже сделал свой выбор, и, как он правильно заметил, победить своих врагов мы должны сами. Вмешиваться в чужую битву у меня желания не было. Со своей бы справиться.
Дверь захлопнулась, и я остался один в захламленном коридоре. Хотелось тоже уйти куда подальше. Хотя бы за кофе, который у Коляна я так и не нашёл. А спать хотелось дико.
В комнате как раз заворочались, и я услышал приглушённые голоса.
Минут через двадцать Колян уже варил кофе. Да не какую-то растворимую дрянь, а настоящий, только что смолотый в визжащем старом агрегате, отдалённо напоминавшем кофемолку.
— Вряд ли продержусь так сорок дней. Она меня, конечно, осознала, и тут же выбила из сна для закрепления крюка. Не было времени, чтобы вынуть! — пожаловался я, разглядывая красное круглое пятно посередине живота: будто отлежал или натёр чем, но с четырёх утра так и не прошло. Как и первый круг на груди. Стигматы.
— В мире нет силы, которая могла бы гарантировать, что проживёшь следующие десять минут. — Вадя устроился на табуретке и взирал оттуда с суровым видом. — Ты можешь умереть от рук мачехи, а может, тебя зарежет какой-то наркоман в подъезде. Никто не знает, когда оно всё закончится.
— И что же посоветуешь? — Сначала я хотел ответить что-то колкое, но, передумал.
— Сосредоточиться на борьбе за свою жизнь, вместо того чтобы переживать по поводу того, что может случиться, — серьёзно ответил здоровяк.
Оля и Вадя от кофе и еды отказались. Попили воды и ушли на утреннюю йогу в какой-то центр. Я вспомнил, как он вчера корячился на полу. Нет, всё-таки с такой комплекцией гнуться во все стороны и скручиваться в узел не получится, как ни старайся. И вообще, девчачье это занятие — йога.
Лея устроилась на подоконнике, раскурила первую за утро сигарету и стала меня успокаивать:
— Ну, не получилось, но это не повод отчаиваться. Правда, если Ромка сказал, что в сон к тебе попасть нельзя, то, значит, так и есть. Он в этом соображает. Самое главное, что ей надо осознать тебя, перед тем как воткнуть крюк. Есть шанс выдернуть его и сразу свалить.
— Бывает. Расслабился, воин, — присоединился к Лее Колян, приглядывая за кофе в старинной медной турке. — На нас понадеялся. Вот и уснул крепко. В следующий раз осознаешься сам.
— Есть ещё вариант с защитой, — задумчиво изрекла Лея. — Под крыло к эгрегору.
— Кому-кому?
— Эгрегору. Не знаешь, что ли? — девушка округлила зелёные глаза. — Коль, он не в курсе?
— Я же говорил, новичок. Объясняй ему теперь, что это такое, — хитро улыбнулся Колян, разливая ароматный кофе по чашкам. — А идея годная.
— Эгрегор — это структура, — задумчиво начала Лея, намотав на палец золотистую прядь волос. — Как в физическом плане, так и в энергетическом. Всё, что привлекает людей какой-то идеей, можно назвать эгрегором. На тонком плане формируется полуразумная структура вроде сознания, которая обладает энергетическим потенциалом и волей. Так, Коль?
— Вроде того. Только спроси Андрюху, он что-нибудь понял?
— Не особо, — признался я.