Брови продавца снова взлетели вверх, когда я выложил перед ним деньги. В этот раз он не пытался надо мной издеваться.
— Для вашей же безопасности, — он строго посмотрел на меня, — вы отнесёте меч в зал. Покажете сенсею. Он научит вас уходу за ним и правильному обращению. Договорились?
— Договорились, — согласился я.
— Учтите, вы это не мне обещаете, а традиции.
Он выделил слово «традиции», а я мысленно поставил знак равенства между традицией и эгрегором. Всё, попался. Теперь и вправду придётся нести в зал.
— У вас есть машина?
— Нет, — с чего это он спрашивает?
— Такой меч вы имеете право перевозить в багажнике автомобиля или в чехле в разобранном виде. Но сейчас в метро везде металлодетекторы. Зазвенит, и отберут, потом как экспертиза решит. Меч хороший, красивый. В общем, до зала берите такси. Но для передвижения по городу я вам его разберу.
Он положил меч на стол, достал маленький, словно игрушечный, молоточек, сдвинул оплётку. Несколько осторожных, но чётких ударов молоточка по рукояти — и на стол выпали короткие деревянные палочки.
— Бамбуковые штифты, мекуги, — прокомментировал продавец.
Он ловко стащил рукоять, оголив стальной хвостовик клинка, и снял цубу. Сам клинок вернул в ножны и стал по частям упаковывать меч в крафтовую бумагу.
— Клинок нужно периодически разбирать и смазывать маслом. Наборы для этого у нас есть, можете потом докупить.
— Давайте уж сейчас, — я вздохнул, глядя на разобранный и оттого казавшийся теперь беззащитным меч. Продавец мог и не брать с меня обещания показать сенсею. Собрать обратно самостоятельно я бы не рискнул.
На кимоно и боккен пришлось добавить из своих. Продавец подобрал для меня меч из белого дуба. Я подержал его, встал в позицию. Этот был гораздо лучше «казённого», с которым вчера пришлось заниматься в зале. Тонкая, слегка уплощённая рукоять, лёгкий изгиб «лезвия», как у катаны. Даже ребро жёсткости выточено.
— Деревянные мечи тоже могут быть разными, — улыбнулся продавец. — Это вам не какая-то дубинка.
Шопинг завершился покупкой чехла из искусственной кожи, куда я и сложил мечи. Продавец грустно посмотрел на пустое место в витрине, которое раньше занимал Тень мастера, и пожелал удачи на пути.
Я вышел из магазина в противоречивых чувствах. С одной стороны — душу грел чехол с мечами, с другой — мысли о проданном браслете и объяснении с сенсеем тянули к эмоциональному дну. Предстояла ещё встреча с Катькой в «Тануки».
«Центр духовного развития „Мандала“, помогаем найти себя» — гласило рекламное объявление, криво наклеенное на фонарный столб. Чёрт бы побрал этих эзотериков, тут не знаешь, как выбраться из этого дерьма, а некоторые сами ищут. Ещё и деньги несут. Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, отгоняя злые мысли, и пошёл пешком в сторону «Кузнецкого моста».
К концу прогулки настроение улучшилось. Из-за слоя облаков проглянуло солнце, чехол с мечами приятной тяжестью давил на плечо. И я перестал переживать о браслете, Катьке и сенсее.
Я давненько не заходил в «Тануки», и либо они сменили дизайн во всех точках, либо только здесь на «Кузнецком мосту» устроили такое. Но в любом случае это был знак, что я всё сделал правильно!
На стенах висели самурайские мечи. Много. Конечно, не такие, как Тень мастера. Да и оплётка рукояти красная. Ну так дизайн же.
Где позволяло место, они расходились из центра веером, образуя полукруг, собранный из множества клинков. На узких стенах мечи висели по одному или по три. И всё это среди искусственных зарослей бамбука под японскую музыку.
На всякий случай я проверил реальность. Слишком уж здесь хорошо и комфортно. Но руки были как руки, взлететь тоже не вышло, да и внутренняя уверенность, что это реал, оставалась сильной. Если я, конечно, правильно понял, как отслеживать это ощущение.
Я прошёл к столику и заказал роллы и мисо-суп, за поеданием которого меня и застала Катька.
Сверкнув зелёными глазами, она села напротив. Девушка напустила на себя невозмутимый и даже стервозный вид, значит, сильно нервничает. Интересно, из-за чего?
Видимо, начать разговор придётся мне. Ненавижу все эти торжественные моменты! Я со скрипом произнёс заранее заготовленную речь и положил на стол подарок.
Катька вымученно улыбнулась и тоже достала коробку.
За время поздравления она раз пять назвала меня Дрю и со словами «надеюсь, теперь тебе будет комфортно» наконец вручила презент.
Интересно, что там? Абонемент к психологу или пачка снотворного?
Я разорвал ядрено-синюю бумагу и вытащил коробку. Беспроводные наушники, и фирма понтовая: Битс! Да-а, Катька следит, чтобы я был модным. И дизайн выбрала броский: чёрные, с золотистыми металлическими вставками на самих «ушах» и на ободе. Обод изнутри бежевый. Смотрятся, конечно, стильно. Я примерил обновку: на голове сидят удобно, к ушам прилегают плотно. Остаётся только проверить, будет ли задувать ветер.
Я так увлёкся подарком, что не расслышал реплику Катьки.
— Прости, что?
В лицо мне полетел куль с чаями. Я не был готов к такому повороту и уклониться не успел. Свёрток бахнул мне прямо в лоб и рассыпался по полу тремя пакетиками. Хорошо, чай подарил, а не планшет.
— Значит, тот браслет для неё, да?! Для новой подружки-блондинки?!
Лицо Катьки было пунцовыми, а в глазах стояли слёзы.
Да что творится-то?
— Какой подружки, ты чего?
— Браслет из белого золота кому бережёшь? — Катька обвиняюще ткнула пальцем мне в грудь, в то самое место, где сегодня утром я нашёл злополучный отцовский подарок. Для Катьки, кстати.
— Ты что, лазила по карманам?! — я тоже перешёл в наступление. — Мы что, теперь следим друг за другом?
Девушка немного растерялась:
— Ты куртку свою на моё платье повесил. Я сняла, а там в кармане что-то прямоугольное. Думала, сигареты. Мы же договорились, если попадешься, то летим в Милан.
Она перевела дыхание и снова взяла повышенный тон:
— А там браслет из белого золота! И волосы на куртке длинные, белые!
Белые? Наверно, Леи. Это когда я у Коляна в гостях был. Подумаешь, улики. А если бы она перо Жоры нашла, то мне пришлось бы оправдываться, что я не зоофил?
— И дома ты ночевать перестал! — губы у Катьки дрожали и, несмотря на свирепый вид, она, кажется, готова была расплакаться.
Ситуацию надо было срочно спасать. Проклятая ведьма, и здесь подгадить умудрилась со своими цацками.
— Этот браслет отец мне дал для тебя. Он мачехе купил, но подарить не успел. — Я перевёл дух и подумал, не совершаю ли большую ошибку. Сейчас ведь придётся признаться, что я оставил её без подарка.
— И? — вопросительно посмотрела девушка.
— Я выкинул его. С моста, в реку! — Так, опасный момент. — Понимаешь, эта мачеха, я её ненавижу. Она лишила меня всего, отца, матери… — я вовремя остановился. — И её цацек у нас дома не будет. А на браслет я заработаю, и сам тебе подарю. От себя.
Катька не обратила внимания, что я обвинил мачеху в смерти матери. Её заботило другое:
— Выкинул? Несколько сотен выкинул с моста?! А волос? А засосы откуда?
— Какие засосы?!
— На лбу, на груди, на шее, — Катька осуждающе ткнула в меня пальцем. — Думаешь, я ничего не вижу? А следы эти на руках и ногах? Связывали тебя. Вы там садо-мазо развлекаетесь?
— Что ты несёшь вообще?! — заорал я в ответ.
Тут передо мной возникла женская рука и поставила на стол поднос с суши. Официантка. Я и не заметил, как она подошла. С невозмутимым лицом девушка поставила второй поднос перед Катькой и ушла.
За эту секундную передышку я ничего дельного не придумал.
— Ну чего тебе не хватало в наших отношениях? — Катька всхлипнула. — А говорил, я — самый близкий человек, которому ты всё можешь доверить. Скотина ты!
Если всё это время что-то меня сдерживало, какой-то внутренний наблюдатель, тихий голос говорил, что всё ещё можно спасти, разрулить, выкарабкаться, то сейчас он будто просто отпустил поводок со словами: «А катись всё к ебене матери! Жги, чувак!»
— Хочешь всё узнать?! Хорошо!
Я начал прямо со смерти матери, потом рассказал про Фиолетового и Оранжевого, про мёртвую ведьму. Не забыл упомянуть наш ночной поход с некромантами. И только про Тень мастера и куда я на самом деле дел браслет, не сказал. Наверное, сработал инстинкт самосохранения.
Повисла пауза. Катька долго смотрела на меня со смесью недоверия, страха и, кажется, жалости.
— Дрю, ты на что-то подсел, да?
Я с серьёзным видом отрицательно покачал головой.
— Ты что, думаешь, я совсем дура? Разыграть решил? — гневное выражение лица и всё тот же внимательный взгляд с оттенком жалости. Она, наверное, ждёт, что откажусь от своих слов. Даже признание в измене устроит её больше, чем то, что я сейчас на неё вывалил. Но если сдаться сейчас, как объяснить то, что будет происходить потом?
— Нет, всё, что я сказал, — чистая правда. — Для убедительности я кивнул, словно подтверждая свои слова жестом. — Хочешь, я сейчас позвоню ребятам, при тебе. Мы встретимся, и они слово в слово перескажут тебе мою историю? Сговориться мы не успеем. Это годится в качестве доказательства?
Катька молчала долго. На её лице сменился целый спектр эмоций. Последним было снова то жалостливо-настороженное выражение. Я его сразу узнаю по слегка опущенным уголкам губ и вертикальной складке между бровей.
— Давай так, ты сейчас успокоишься, а вечером мы ещё поговорим. Расскажешь мне правду.
Она быстро встала и, не давая мне и секунды на ответ, почти выбежала из ресторана. А я остался наедине с горой роллов и скребущей пустотой внутри.
Колян принял вызов не сразу.
— По поводу защиты думаем, — доложил он. — Знаешь, это должно быть что-то более основательное. Не просто нарисованные линии. Помнишь пол кастанедовской доньи Соледад?
Ничего такого я не помнил. В голове вертелась одна только мысль: «У Катьки была возможность всё проверить. Почему она отказалась?»