— Где вы были, болтуны?! — пфальцграфиня недовольно глянула на прислужников. — Господин граф давно вышел от него? — Не нравилось такое совпадение. Ох, как не нравилось!
— Вышел… — задумался Рэйнер. — Не так чтобы давно… Сказал не беспокоить хозяина.
— Несите в спальню, — обернулась к экономке: — Кто его нашёл?
Вбежавшая Эрмелинда с криком: «Папа!», бросилась к Манфреду, забилась в истерике. Сквозь её громкий плач, Наташа расслышала ответ Хельги:
— Я пришла спросить про вечерю.
— Эрмелинда, успокойся. Он жив, — перехватила сестру, чтобы та не навредила отцу. В дверь заглядывала Хенрике, кое-кто из прислуги. Мелькнула вихрастая головёнка Гензеля.
Что послужило причиной обморока? Злоупотребление спиртным? Остеохондроз? Болезнь сердца? В таком возрасте причин может быть много. Её поведение тоже не отличалось деликатностью. Но с ним оставался Карл. Значит, прошло время, и он успокоился. Или наоборот. Смотря в каком ключе продолжался их диалог. О чём они говорили, оставшись наедине? Мог ли Фальгахен спровоцировать приступ? Что пошло не так? Об этом она узнает от гостя, когда тот проспится.
— Нет, только не это, — шептала, глядя, как слуги раздевают пфальцграфа. Эрмелинда, потирая виски, беззвучно плакала рядом. Уточнила у неё: — С ним такое случалось?
— Несколько раз. Давно, правда.
Подогнала слуг:
— Воды несите. И только посмейте дать ему вина. Хельга, не лучше ли вам забрать ключи от винного погреба?
— Почему мне, госпожа Вэлэри?
— Потому что меня он совсем не слушается.
Фон Россен задвигался, пытаясь приподняться на локте. Взор стал осмысленным.
— Нет, лежите, вам нельзя вставать, — удержала его в постели. — Что-нибудь хотите? — Радовалась, что он может двигаться.
— Папа! — Эрмелинда норовила оттеснить старшую сестру от ложа.
— Мне нужно сказать тебе, Вэлэри, — тяжело дыша, вяло махнул младшей дочери, чтобы та отошла.
— Завтра… Отдыхайте. Хельга побудет с вами, — поправляла сползающее одеяло.
— Вэлэри, я был неправ… — В его глазах сверкнули слёзы. — Прости меня, дочь… — Искал её руку, шаря по краю кровати. — Не такой ценой… Ты права.
Наташа сжала его ладонь:
— Меня тоже простите, отец. Я вам солгала. У меня не будет ребёнка. Я всё придумала, чтобы граф фон Фальгахен отказался от меня. Вилли показалось, что я в тяжести, и я не стала его разубеждать.
— Вот как… — он ответно сжимал её руку. Лицо розовело. — Ты ведь не покинешь меня?
— Нет. — Слёзы неожиданного умиротворения катились по щекам. — Вы что-нибудь хотите? — Шмыгала носом, вытирая глаза. — Есть рыбка, запечённая в сливках. Вы ведь любите рыбу.
— Позже… Позже… — Прикрыл глаза. — Устал…
Хельга, глядя на Наташу, улыбалась:
— Всё будет хорошо. Идите, госпожа Вэлэри, отдыхайте. Я останусь с ним.
Наташа, обняв сестру за плечи, увлекла с собой:
— Идём, ему нужен покой.
— Он не умрёт?
— Нет. Мы не допустим этого, — успокаивала малолетку, сомневаясь, что сможет этому помешать, если Господь решит иначе.
Радость переполняла душу. Наташа улыбалась, прохаживаясь по комнате, заглядывая в чёрное окно. Чуть позже привычным маршрутом пройдётся по двору и зайдёт в кухню. Перед тем, как лечь спать, навестит отца. Он изменил своё решение! Мало этого! Он даже готов был смириться с тем, что дочь запятнает его имя рождением ребёнка без мужа! Такое разве возможно в этом веке? У простолюдинов случалось всякое, а у господ? Может быть, она должна благодарить Карла за такой поворот событий? Он передумал брать в жёны женщину против её воли? Завтра она всё узнает.
— Хозяйка! — От стука в дверь сердце чуть не остановилось, болезненно толкнувшись в грудную клетку. Обожгло мыслью: «Отец!..» Она не узнала Амали: — Господин граф фон Фальгахен… Убился!
— Что? — вскочила с кровати. Этого ещё не хватало!
Тревога оказалась ложной. Это «убился» напомнило другое «убили» из уст Кэйти в замке Бригах, когда раненый Кристоф истекал кровью на полу полукруглого зала. Прислуга боялась несчастий, происходящих в господских хоромах независимо от того, с кем они случались — с господами или с их гостями. Амали не стала исключением.
Всё оказалось гораздо проще. Карл, разбуженный шумом, решив спуститься на первый этаж, оступился на лестнице. Скатившись вниз, грохотом и руганью напугал прислугу, вечерявшую в кухне.
Наташа, выскочившая на лестничную площадку, застала его в обществе «сладкой парочки». Они, сцепив руки в замок, с большим трудом волокли обмякшего графа в гостевые покои. Из его разбитого лба сочилась кровь. Растрёпанные волосы, недовольный, ещё хмельной вид, дополняли картину неудачного падения «жениха».
— Вот, угораздило, — Фальгахен протяжно вздохнул. — Что-то мне совсем не везёт.
— Ноги не переломали? — с беспокойством уточнила пфальцграфиня. Сломанные кости она складывать не умела. Шину могла наложить и на этом её умения заканчивались.
— Не знаю, — поморщился раненый.
Девушка шла позади, попутно молясь, чтобы всё обошлось ушибом или, на худой конец, растяжением.
Карл мужественно терпел, пока слуги опускали его на ложе.
— Руки целы, — констатировала она, видя, как он подтягивается на постели.
— Эмм… — тряхнул головой мужчина, морщась, притрагиваясь ко лбу.
— Оу, — спохватилась девушка, — надо голову прощупать. Судя по всему, сотрясения у вас нет. Теменем не ударились?
— Было дело…
И, правда, как это скатиться с лестницы, не задействовав голову? Она, подсев вплотную к травмированному, ощупывала кумпол, рассматривая рану на лбу. Похоже, ему это нравилось. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, покачиваясь, полностью отдаваясь мягким движениям пальцев пфальцграфини.
Ни шишки, ни малейшей ссадины больше не обнаружилось.
— Небывалая удача… — удивилась она. — Вам повезло скатиться с такой высокой лестницы и разбить только лоб. — Смоченным в вине уголком носового платка дезинфицировала глубокую царапину.
— У вас волшебные руки, госпожа Вэлэри.
— Подворачивайте штаны. Буду проверять конечности.
Фальгахен недоверчиво косился на слуг, не решающихся приступить к действию:
— Пошлите за лекарем, госпожа Вэлэри.
— Пошлю, конечно. Но сначала сама посмотрю. Возможно, требуется оказать срочную помощь. Вилхелм Гофман в лучшем случае появится только к утру.
Смотрела, как Рэйнер неумело справляется с тканью.
Вспомнилось, как осматривала ногу Герарда.
С облегчением отметила, что переломов у Карла нет. Опухало колено. Вторая нога, к счастью, отделалась парой синяков на голени.
— Досталось вам, господин граф, — вращала его ступню, наблюдая за выражением лица больного. — Лекарь не понадобится. — Повернулась к слугам: — Подайте полотенце и воду.
Конечно, кувшина с водой здесь тоже не оказалось. Вот не жалуют в этом веке воду! Но принесли быстро.
Смоченное в холодной колодезной воде полотенце уложила на колено, чтобы уменьшить отёк и внутреннее кровотечение. Синяк уже проступал.
— Стоп! — остановила мужчину при попытке согнуть ногу. — Этого делать нельзя.
Он недовольно заёрзал, устраиваясь удобнее:
— Я благодарен вам за помощь. Вы — мой спаситель, госпожа Вэлэри. Надо же, как не вовремя. Мне надобно домой.
— Вы думаете, что с таким коленом сможете ехать верхом?
— Велите позвать моего сержанта. Я дам ему указания насчёт кареты.
— Да, конечно. Что-нибудь ещё? — благодушное настроение располагало делать добро всем без исключения. — Повечерять желаете?
Гость задумался:
— Учитывая, что у вас всё так вкусно, немного перекусить не откажусь.
Пока исполнялось её распоряжение подать вечерю в покои гостя, Наташа, пересев на стул у кровати спросила:
— Господин граф, когда вы оставили отца в кабинете, как он себя чувствовал? Чем закончился ваш разговор после того, как я ушла?
— Никак не закончился. Мы отложили его на утро. Господин пфальцграф пожелал остаться один и всё обдумать. Что-то случилось?
— Ему стало плохо, но уже всё хорошо. Небольшое недомогание.
— А-а, ну хорошо, что небольшое, а то все эти волнения. Надеюсь, утром я смогу поговорить с ним.
Фальгахен встрепенулся, когда в дверях показался слуга с подносом. Запах рыбного изыска наполнил комнату. Карл сглотнул, косясь на хозяйку в ожидании распоряжения о порции горячительного.
Пфальцграфиня сделала вид, что не заметила жаждущего взора:
— Приятного аппетита, господин граф. Желаете чай с мёдом или травами? Может быть, морс из чёрной смородины с мятой?
На выразительное «кхм» больного повела бровью, мило улыбаясь:
— Чуть позже зайду к вам наложить повязку на колено, смазать заживляющей мазью рану на лбу и пожелать приятных сновидений. Вставать категорически воспрещается.
Глава 26
Наташа ворочалась, не находя удобной позы для сна. Всё мешало. Смахивала несуществующие крошки с простыни. Расправляла отсутствующие складки. Подбивала мягкую подушку, то поднимая выше, то прихлопывая, делая плоской, похожей на блин. Несколько раз вставала, смачивая полотенце, протирая лицо и шею. Мешали волосы, груди, нос, руки, ноги… Всё хотелось отрезать.
Наконец-то скатившись в сон, дёрнулась, вскакивая, садясь в кровати, оглядываясь и прислушиваясь. Нет, в комнате никого не было и ничто не нарушало тишины.
Тёмный прямоугольник окна.
Царство ночи.
Тревога, неожиданно охватившая сознание, подняла все волоски на теле дыбом. Она поняла, что боится. Нарастающий пронзительный ужас быстро заполнял душу, сковывая движения. Ей снился тот самый сон. Яма… Жуткая. Вонючая. На этот раз она не пыталась выбраться из неё. Прижавшись спиной к ледяной бугристой стене, вглядывалась в пугающую глубину и ждала. Ждала прикосновения. Скользкого. Мерзкого. Она чувствовала, что рядом кто-то есть и он тянет к ней руки.
Девушка крупно вздрогнула, натягивая одеяло до подбородка, ёжась от пронизывающего холода.