Женя заканчивала завязывать кроссовки, когда к нему подошла незнакомка. Густые черные волосы были затянуты в высокий хвост, открывая лицо с накачанными скулами и губами, приклеенными ресницами и татуированными бровями. Рукой с длинным ярким маникюром девушка потянула за дверцу, и перед глазами блеснуло кольцо с бриллиантом. «Карата полтора, не больше», – машинально определила она.
Девушка повернула голову и осмотрела Женю ничего не выражающим взглядом, как будто та была пустым местом, потом поставила на скамейку сумку и начала переодеваться. Форма у нее была фирменная и очень дорогая. Женя вздохнула, заперла свой шкафчик и отправилась в зал. Что ж, кажется, ее ждет новый захватывающий детектив.
Оливье с рябчиком
Итак, она отправляется на охоту!
Нинель никак не ожидала, что первой ее командировкой на новом рабочем месте станет поездка на охотничью базу, затерянную в какой-то непролазной глуши со смешным названием Глухая Квохта. Но шеф однозначно дал понять, что даже в глуши не обойдется без своего личного помощника, которым вот уже две недели числилась Нинель Быстрова.
Вернее, не числилась, конечно, а работала не покладая рук. Рабочий день у нее начинался в семь утра, потому что их величество Артем Павлович Докучаев, финансовый директор компании «Инвестпроект», вставать изволил в пять, час тратил на спортивный зал, оборудованный в подвале собственного дома, после чего принимал душ, брился и завтракал. К семи утра он отправлялся в кабинет, расположенный на первом этаже, чтобы просмотреть новости и биржевые сводки, прочитать письма в электронной почте и скинуть первые задачи на день своим заместителям и помощникам.
Первой в их списке значилась именно Нинель, так что реагировать, поставив галочку «прочитано», приходилось быстро. Шеф промедлений не терпел. Он сразу сказал, что быстрота реакции и скорость выполнения поставленных задач, вкупе с качеством разумеется, будут главными критериями оценки ее работы по истечении испытательного срока в три месяца. Потерять эту работу Нинель себе позволить не могла.
Новенькая квартира в Москве, которой она так гордилась, была куплена в ипотеку, и ежемесячный платеж вызывал что-то среднее между благоговением и ужасом. Кроме того, болела мама, нужны были деньги на сиделку, лекарства и постоянные счета из платных клиник. В бесплатных лечиться стало совсем уж невозможно, особенно в провинции.
Да и есть тоже надо, хотя бы совсем чуть-чуть. И рассчитывать во всей этой многозадачности Нинель Быстровой было совершенно не на кого. Пока Нинель училась в Москве, делала первые шаги на профессиональной ниве, становилась на ноги, главной семейной опорой была мама, много лет после работы достававшая швейную машинку и шившая все, от челночных сумок до одежды сложного кроя. А потом незаметно получилось, что все заботы об их маленькой семье плавно перетекли на плечи Нинель, потому что она повзрослела, а мама состарилась.
Тащить на себе воз проблем, с каждым годом становившийся все более массивным, было тяжело, но Нинель не жаловалась. Как говорится, своя ноша не тянет. Она училась и работала, и снова училась, и снова работала, делала карьеру, вцепившись в нее зубами, падала и поднималась. А два месяца назад внезапно оказалась у разбитого корыта.
Банк, в котором она работала помощником управляющего, слили с другим крупным банком. Кажется, это называлось «дружественное поглощение». Для ее шефа, а вслед за ним и для Нинель поглощение стало совсем не дружественным, потому что работу они потеряли. Примерно с месяц Нинель сохраняла оптимистичный настрой, уверенная, что с ее резюме она без труда получит новое место.
Но оказалось, что рынок труда сильно изменился.
Рабочих вакансий было пруд пруди. Требовались также водители общественного транспорта, кладовщики, сотрудники в пункты выдачи крупных маркетплейсов и даже курьеры с таксистами. А вот личные помощники, владеющие основами финансовой аналитики, разбирающиеся в экономике, а также свободно говорящие на трех языках, были никому не нужны.
Сбережения на банковском счету таяли, а паника росла обратно пропорционально размеру финансовой подушки. Нинель поумерила свои аппетиты, исправив резюме. Теперь в нем значилась минимальная сумма, позволяющая им с мамой хотя бы сводить концы с концами, но предложений по-прежнему не было. Докучаев, точнее его представитель, появился именно тогда, когда Нинель была уже готова совсем пасть духом, и от сделанного ей предложения, превышающего уровень зарплаты в новом резюме, она отказываться не стала, несмотря на то что первая встреча с будущим начальником оставила у нее двойственное впечатление.
Артем Докучаев выглядел грузным, мрачным мужчиной под пятьдесят, который, казалось, никогда не улыбался. Взгляд у него был острый, въедливый, прожигающий насквозь, и Нинель все время хотелось поежиться, когда этот взгляд останавливался на ней. В первые две недели работы ей все время казалось, что шеф замечает ее не больше, чем стул или шкаф, а если и замечает, то только потому, что ужасно ею недоволен.
Она так боялась провалить испытательный срок, что у нее ладони становились влажными, когда Артем Павлович ей что-то говорил. Она даже губами шевелила от усердия, чтобы ничего не забыть и не перепутать. Нет, Нинель никак не могла позволить себе потерять эту работу. И вот тебе, пожалуйста. Охота. В Глухой Квохте.
О том, что такое «мероприятие» состоится, Нинель, разумеется, знала с самого начала – сама же его и организовывала. Приглашение приехать в Глухую Квохту пришло от владельца охотничьей базы господина Аржанова, о котором Нинель была наслышана. Уникальный человек этот Александр Федорович, владеющий крупным лесным бизнесом, а заодно несколькими охотхозяйствами, раскиданными по нескольким соседним областям.
Шеф приглашался в Глухую Квохту вместе с супругой, поскольку и сам Аржанов намеревался быть там со своей женой. Нинель порылась в интернете, чтобы составить для шефа что-то типа справки, и поняла: на свете вряд ли найдутся два более не подходящих друг другу человека, чем Злата Аржанова и Паулина Докучаева.
Жена олигарха Аржанова выглядела совершенно земной женщиной. В меру красивой, в меру элегантной, с тонким налетом интеллигентности на лице. На всех фотографиях, которые удалось разыскать Нинель, она была безукоризненно одета, видно, что дорого, но при этом очень просто, не в пример расфуфыренной Паулине.
Мадам Докучаева выглядела именно так, как и представляют себе жен богатых людей. Все в ней было сделанным: силиконовая грудь и попа с имплантами, накачанные гиалуроновой кислотой скулы и губы, наращенные волосы, ресницы, ногти, вытатуированные стрелки на глазах, брови и маленький паук на шее, чуть левее межключичной ямки.
Из-за того, как выглядела Паулина, Нинель никак не могла себя заставить относиться к шефу как к серьезному человеку. Нормальные серьезные мужики на таких искусственных куклах не женятся. Не позволяло чувство юмора, не говоря уже о собственном достоинстве.
Разумеется, Паулина не работала, проводя все свои дни между спортзалом, косметическим салоном, бесконечными магазинами и чаепитиями с такими же паразитками. Никогда раньше Нинель не опускалась до классовой неприязни, но мадам Докучаева будоражила в ней внутренние глубины ненависти, до этого неизведанные, а оттого особенно страшные. И далась ей эта Паулина!
Нинель списалась с помощниками Аржанова, забронировала номера для Докучаева и его жены, отчего-то раздельные, обсудила вопрос доставки в Глухую Квохту необходимого багажа, куда входили оружие и специальное снаряжение для шефа и куча чемоданов с одеждой для его жены, изучила проходимость дорог, наличие мобильной связи и интернета, убедилась в отсутствии вертолетной площадки, на которую, в случае необходимости, не дай бог, конечно, мог бы прилететь санитарный вертолет, после этого справилась о близлежащих больницах и качестве медицинского обслуживания в них, нашла относительно годную и успокоилась.
Для трехдневного визита семейства Докучаевых в Глухую Квохту все было готово, и тут-то и выяснилось, что, по замыслу шефа, Нинель Быстрова тоже должна туда отправиться. В первый момент она даже растерялась, потому что ей даже не пришло в голову забронировать для себя номер, но решила: уж при ее-то непривередливости спальное место всегда найдется.
На сборы удалось выделить всего полчаса – о том, что она вообще куда-то едет, Нинель узнала за три часа до отъезда. Ничего подходящего для охоты у нее в гардеробе не нашлось. Точнее, она вообще не представляла, в чем именно положено ездить на эту самую охоту, а потому не глядя покидала в чемодан джинсы, свитера и спортивные костюмы с майками, кроссовки, брезентовую куртку с капюшоном, в которой в прошлой жизни они с мамой иногда ездили в лес за грибами, и еще зачем-то зонтик.
К офису Нинель вернулась, когда шеф широким шагом вышел и направился к машине, которая должна была отвезти его в Глухую Квохту. Нинель застыла посредине парковки, не понимая, что ей делать, если он сейчас уедет. Как добраться до места назначения, да еще и, желательно, оказавшись там раньше его? Машину для себя она, разумеется, тоже не заказала. Вот балда!
– Что вы застыли как изваяние? – осведомился шеф, открывая заднюю дверцу своего служебного «Вольво». – Садитесь. Миша, прими у нее чемодан.
Мишей звали водителя, и на Нинель, похоже, он имел свои виды, хотя она никак его не поощряла. Честное слово, совсем никак. У нее вообще были сложные отношения с мужчинами. Она не умела с ними обходиться, с самой юности – все эти хлопанья ресницами и прочие ухищрения, употребляемые во время охоты за особями противоположного пола, казались ей невыносимо скучными. Не охотница она была, хотя и ехала сейчас на охоту.
Замуж Нинель вышла на последнем курсе института за своего сокурсника Вовку Переметова, потому что он вдруг позвал, а она так изумилась этому его предложению, что неожиданно согласилась. Ко всему прочему Вовка был москвич, и замужество оказалось кстати – решало проблему с жильем. Из общежития после получения диплома нужно было съезжать, а Нинель тогда получила первое свое предложение о работе, весьма удачное, и терять его из-за отсутствия жилья было никак нельзя.