- Увы, мадам… Нет… - заметил Генри. - Но я уверен, что он будет рад ребенку. Думаю, что все наладится…
- Если бы он хотел что-то наладить, то уже был бы здесь, - заметила я, положив руку на свой живот, словно что-то маленькое внутри согревало меня.
Измученная болезнью, я чувствовала, что теперь у меня есть, ради чего жить. И это что-то стало для меня вдруг таким важным.
- Так сообщите ему о ребенке! - произнес дворецкий улыбаясь. - Я могу принести бумагу и перо. Адрес я вам раздобуду!
- Пока … пока не надо, - прошептала я, чувствуя внутри какое-то смятение. - Давай отложим эту новость…
Утром у меня хватило сил подняться с кровати. Я сидела у окна, глядя на серый рассвет, тошнота подкатывала к горлу волнами. Держалась из последних сил. Чай с имбирем немного помогал, но слабость не отпускала. Три недели. Всего шесть недель, а казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он уехал. Четыре недели, и моя жизнь перевернулась с ног на голову. Снова.
Лили... Ее маленькое личико всплыло в памяти, словно призрак. Ей было всего четыре года, когда он забрал ее. Генерал. Он забрал ее, показав, что мои права ничего не значат против его воли.
Я положила руку на живот. Внутри уже билась крошечная жизнь. Мой ребенок. Мое сокровище.
Передо мной на столе лежал лист бумаги. Готовое письмо, которое осталось положить в конверт
- Если я скажу ему о ребенке, он заберет его, - выдохнула я, но в то же время вспыхнула надежда, что это вернет генерала. Я знала точно. Эта новость его вернет. Но вернет ли это его любовь?
Слезы душили меня. Я так сильно желала этого ребенка. Мечтала о маленьких ручках, обнимающих мою шею, о первых шагах, о смехе, наполняющем дом. Но цена... Цена может быть слишком высокой.
Сообщить ему или нет?
Глава 58
Я чувствовал себя ужасно. Мне совершенно ничего не хотелось, кроме как распутать этот клубок лжи. Но я не знал, с чего начать. Это нужно делать на свежую холодную голову, а у меня внутри бушевала настоящая буря. Лидия Алмерз и Иди Холмс - одна и так же женщина. Готов ли я простить ее? Я искал для нее оправдания, находил и тут же мне становилось невыносимо тоскливо без нее. Я хотел к ней. Я был близок к тому, чтобы сорваться и улететь домой, схватить ее и обнять. Но тут же я вспоминал про бред, про ложь… И словно горечь проникала в глубины сердца. Я честно пытался распутать все это. Но дальше Дома Милосердия дело не шло. Я был в тупике.
- У нее было столько шансов сказать мне правду! - в сердцах произнес я.
- Угу! - послышался ответ старого генерала Моравиа, главы нашей семьи. Он сидел в своем кресле возле камина в окружении горок с золотом, которые бабушка заботливо рассыпала на полу. Казалось, ножки кресла утопали в золотых монетах и украшениях.
- Что значит, а поверил бы я? - спросил я, поднимая взгляд на деда.
- Угу, - произнес старый генерал. Он не снимал перчатки, чтобы не пугать людей чешуей на руках и когтями. Моя прапрапрапра… короче, Ба Эвриклея, заботливо подтачивала ему когти на руках и заказывала новые перчатки, чтобы он мог выйти в свет. Ба Эвриклея полагала, что деду осталось недолго. Еще две - три тысячи лет.
- В нашей семье ценится честность! А она солгала! Устроила это маскарад! Я не знаю, как далеко зашла ее ложь… - произнес я, в отчаянии.
Первую неделю я был ужасно зол. Злость просто рвалась изнутри, а я чувствовал, что правильно сделал, что уехал. В порыве чувств я мог наговорить и наделать глупостей. Вторую неделю я остывал. Это было не просто. Бушующие чувства внутри уступали лишь место нежности, которую я испытывал к Лили. И только сейчас, когда я успокоился, я решил поговорить с главой семьи.
- Что значит, почему я уверен, что это ложь? - спросил я. - Сам посуди, пропавшая могила и…
- Угу! - перебил меня старый Моравиа.
- Почему не проверил? - спросил я, удивляясь деду все больше и больше. - И как ты это видишь?
- Угу! - произнес дед, сурово хмуря брови.
- Я не знаю, что я к ней сейчас чувствую, - признался я. - Я не могу ее забыть, но при этом … но при этом понимаю, что не готов разговаривать с ней… А! Ты уже знаешь про письма? Да, я написал ей несколько писем. Но она ни на одно не ответила. Не удосужилась.
Дед взял со стола письмо, протягивая его мне.
- Угу! - произнес он сурово.
Я посмотрел на конверт, раскрыл его, но тут же узнал почерк. Мне писала Мисс Кэрриган.
- Угу! - указал мне на письмо старик, еще сильнее хмурясь.
- Я уже понял, что пришло сегодня утром. Господин генерал, - прочитал я первую строчку. - В доме все по - прежнему. Мы ждем вашего возвращения. Немного приболел дворецкий, но уже чувствует себя лучше. Во время перестановки, сломали один стул. Так же мы получили ваши письма на имя нашей няни. Но, к сожалению, мы не смогли их отдать. В тот же день, когда вы уехали, она ушла к родственникам и так до сих пор не вернулась. Я уже тревожусь на нашу няню. Я бы отправила кого-то к ней домой, чтобы отнес письма, но, увы, не знаю ее адреса. Не могли бы вы подсказать его, чтобы мы передали ей ваши письма. Надеемся на скорое возвращение вас и нашей драгоценной Лили. С глубочайшим уважением мисс Кэрриган. Пост скриптум. В горах холодно, поэтому позаботьтесь, чтобы Лили не замерзла.
Я прочитал письмо, отдавая его деду, но тот отрицательно покачал головой.
- Как видишь, она сбежала, - заметил я.
- Угу, - кивнул старик Моравиа и осуждающе посмотрел на меня.
- Что значит, и правильно сделала? - удивился я.
- Угу! - ответил старик, а я вспомнила, что Лили все время говорит о няне. Она вспоминает ее каждые десять минут. Нет такого разговора, чтобы в нем не появлялась няня. И каждый раз мне это как ножом по сердцу.
- Что значит, для начала сказать Лили о том, что няня - ее мама? - спросил я. - И как я объясню это Лили? Как я объясню ей, как она попала в Дом Милосердия?
- Угу, - заметил старый генерал.
- Я понимаю, что если выяснится, что она права, то я имею право прийти к ней только с головой того, кто это сделал. Но я не знаю. У меня нет ни одной зацепки. Я уже летал снова в Дом Милосердия, нашел няньку, поговорил с ней. Но она мне повторила то, что говорила раньше. Я пытался разыскать доктора, который принимал роды… Я знаю, как его зовут. Это - единственное, что я сумел выяснить. Ричард Палмерс. Но нигде никаких следов. В столице и окрестностях его точно нет. Если бы я нашел виновного, то это все изменило бы. Я никак не могу проверить ее слова.
- Угу!
Глава 59
Я смотрела на свое дописанное письмо, а потом взяла его и разорвала на мелкие кусочки. Мне было ужасно больно, но я с остервенением рвала бумагу, бросая ее в камин.
Я была уверена, что это мальчик. Мне казалось, что во сне я вижу образ красивого мальчика, но он молчит. Сердце уже придумало ему имя. Я вспомнила момент, когда Лили показывала кукол. И одно имя мне так понравилось. Правда, оно женское. Но если сделать его мужским…
- Аврелиан, - произнесла я. И мне показалось, что в этом имени есть какой-то перелив золота. Оно раскрывается, словно крылья.
- Так ты у меня Аврелиан? - спросила я, ласково гладя свой живот.
Мне нужно будет уехать. Затаиться в провинции. Купить какое-нибудь небольшое поместье, где-нибудь в отдаленном уголке. И обязательно с большим садом или парком. Чтобы можно было гулять с малышом, играть в солдатиков и … Я вспомнила про Лили, и чуть не заплакала. Сердце болело за дочь каждую секунду.
- Генри, принеси мне журнал, где на продажу выставлены поместья, - улыбнулась я.
Дворецкий кивнул, но подошел ко мне. Мысль о том, что я покину эти стены, оставлю здесь всю боль, новую и старую, начну новую жизнь, вдруг придала мне сил. Казалось, в лицо подул свежий ветер, который я вдохнула полной грудью.
- Вы что? Хотите переехать? - спросил дворецкий.
- Да, - кивнула я, расправив плечи. - Я не смогу сохранить тайну в столице. К тому же, я… я… Я боюсь говорить генералу про ребенка. Если он отберет и его, то у меня ничего не останется! Я и так скучаю по нему и по Лили. Так скучаю, что сердце разрывается… И я боюсь, что в этом доме все будет мне напоминать о том, что я потеряла. Может быть, на новом месте я смогу начать новую жизнь?
- Милая госпожа, - заметил дворецкий, гладя меня по руке. - Может, не будете торопиться? Я, конечно, не знаток поведения мужчин. Но, я уверен, что он не хотел вас бросать. Понимаете, мужчинам нужно время, чтобы во всем разобраться. Вот такие вот мы. Мы видим мир несколько иначе, чем женщины.
- Он подумает, я подумаю. Только я хочу думать не здесь, - вздохнула я, осматривая стены особняка. - Мне кажется, что здесь все черное, пропитанное горем и воспоминаниями. Словно еще чуть-чуть и по стенам потекут слезы. Я не смогу здесь жить. Может быть, кому то этот дом принесет счастье.
- Хорошо, сейчас вам привезут каталог, - заметил дворецкий. - А это поместье вы будете продавать?
- Не знаю еще, - заметила я. - Но я хочу большой пар, сад, чтобы снова было солнце. Чтобы были дорожки из бежевого кирпича… Чтобы были огромные деревья… И чтобы было много птиц. Чтобы они пели… И скамейки… Чтобы я могла сидеть и любоваться, как растет мой мальчик. В обнимку с воспоминаниями. Чтобы когда ветерок шелохнул кусты, мне показалось, что это Лили. Чтобы вот так просто взять и закрыть глаза, представляя себе, словно они рядом.
Дворецкий вышел, а я понимала, что кроме фамильных драгоценностей я не возьму ничего. Ну, разве что платья, одежду… А все остальное пусть остается.
Через полчаса дворецкий принес каталог. Я открыла его, глядя на фасады зданий. Интересно, какие секреты они хранят? Какие тайны?
- Может, вот это? - спросила я, глядя на сад. - Оно такое славное… Парк огромный и озеро!
- Ну, не знаю, - заметил дворецкий. - И когда вы хотите переехать?
- Чем быстрее, тем лучше, - кивнула я. - Думаю, я возьму его!
- Знаете, а давайте для начала уточним историю поместья? - спросил дворецкий. - Не хотелось бы вот так вот открыть шкаф, а оттуда вывалился скелет… эм… предыдущего дворецкого?