— Очевидно я здесь, чтобы повидаться с тобой. И я принесла продукты, — говорит она, подходя к кровати. Дейзи хватает пульт и нажимает кнопку, опускающую телевизор с потолка. Такой же установлен в моей спальне. Вчера вечером я показал ей, как им управлять.
— Откуда ты знаешь, как это делается? — спрашивает ее Эл.
— Во всех этих модных домах есть подобные вещи. — Дейзи пожимает плечами, но моя невестка уже смотрит на меня.
— О боже, — стонет Элоиза. — Гейб, не заставляй меня искать способ убить тебя. Это разобьет сердце Джио, а я не хочу этого делать. Так что, ради нас обоих, не причиняй боль моей подруге.
Я улыбаюсь.
— Единственный человек, которому удалось растопить сердце моего брата, — это ты, Эл. Не волнуйся. Он не будет так уж сильно скучать по мне.
Эл, похоже, игнорирует мое остроумное замечание, возвращая свое внимание к Дейзи.
— Серьезно? Он?
— Я большая девочка, Эл, и это ничего не значит. Мне просто нравится его член. Вот и все, — говорит Дейзи, поднимая пакет с продуктами и бросая его на кровать. Перед ними вываливается целая куча закусок. — Мы смотрим фильм. Выбирай.
— Выбирай сама. Спасибо, что пришла, — слышу я шепот Эл.
— Я бы не хотела быть где-нибудь еще, — говорит Дейзи.
— Ты можешь… можешь позвонить остальным? И сказать им, чтобы пришли. Я отправила Дэни домой. — Эл поднимает взгляд на Дейзи.
— Дэни здесь. Она никуда не уходила, Эл. Она внизу с Клэр. Хочешь, я пришлю их наверх? — Вмешиваюсь я.
Когда через несколько минут в комнату врываются Дэни и Клэр, я говорю Эл, что буду в коридоре, и напоминаю, чтобы она позвала меня, если ей что-нибудь понадобится.
Вин находит меня сидящим у стены.
— Как она? — спрашивает он.
— Все ее подруги там, с ней, — говорю я ему.
— Ей будет тяжело, — говорит он с отсутствующим выражением в глазах.
— А как у тебя дела?
— Хорошо. Скажи ей, что я буду рядом, если ей что-нибудь понадобится, — отвечает Вин, после чего уходит в свою спальню и захлопывает дверь.
Мне действительно нужно помочь ему разобраться со своим дерьмом. Сейчас мне кажется, что весь гребаный мир давит на меня. Проблемы наваливаются одна на другую. Семья, таинственное наследство, которое мой отец оставил кому-то в своем завещании. Попытки найти мудаков, которые постоянно нападают на наш бизнес. Нападение на Эл. Раскрытие прошлого Вина и то, что сделал с ним наш долбанутый отец.
Это все слишком, черт возьми. Я пытаюсь держать себя в руках. Но это все, что я могу сделать. По правде говоря, не уверен, что наша семья выйдет победителем из всего этого. Именно по этой причине я должен сказать Дейзи, чтобы она, блять, убежала, пока не попала под перекрестный огонь.
Но мысль о том, что она сбежит… Да, от этого мне только больше хочется лишь одного: догнать ее и вернуть обратно.
Глава 17
Я возвращаюсь в комнату Эл, когда Вин выходит. Он избегает смотреть мне в глаза. Думаю, он изо всех сил старается избегать меня. Последние несколько дней я остаюсь здесь и провожу с Эл как можно больше времени… всякий раз, когда ее муж не нависает над ней и не выгоняет меня из комнаты.
Я ставлю поднос с приготовленной мною едой на кровать и сажусь рядом с ней.
— Не думаю, что я ему нравлюсь.
— Он тебя не знает, — говорит она.
— И все же я чувствую от него негатив. Однажды утром он поймал меня, когда я тайком выходила из комнаты Гейба, и с тех пор, когда вижу его, от него исходит ощущение я ненавижу Дейзи. — Пожимаю я плечами, словно это не так уж и важно, но на самом деле это так. Я не хочу, чтобы семья Гейба меня недолюбливала.
— Он подросток — поэтому только такое поведение от него и получаешь. Кроме того, я думаю, что все они просто очень осторожно относятся к тем, кого подпускают к себе, — говорит Эл, затем добавляет: — Он одумается.
— Может быть. Да и вообще, ешь. — Я протягиваю ей тарелку с сырным тостом, который приготовила для нее.
— А, ты знаешь, что есть кухонный персонал, который мог бы приготовить это без добавления привкуса горелого хлеба? — хихикает Эл.
— Знаю, но я не хочу просить их приготовить что-нибудь для меня. Это странно. Просто съешь без подгоревших кусочков, — говорю я ей.
— Я не голодна, Дейзи. Прости. — Эл берет тост и кладет обратно на тарелку.
— Я знаю, что ты не голодна. И также знаю, что ты не хочешь есть. Но тебе нужно, Эл. Если ты не поешь, то сделаешь себе же хуже. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, даже успокаивающе.
— Я не могу, — качает головой Эл.
— Всего один кусочек. — Я подношу тост к ее рту, и она откусывает крошечный кусочек. — Если хочешь поговорить об этом, я здесь. Знаю, иногда кажется, что лучше все это держать в себе, но поверь мне, разговоры помогают. Я могу порекомендовать нескольких очень хороших психотерапевтов.
— Я не хочу об этом говорить. Я в порядке. — Эл отводит взгляд, как бы отмахиваясь от этой идеи.
— Да, я тоже так себе говорила. Я была в порядке. Все было не так уж плохо. Иначе я бы попыталась убедить себя, что это моя вина, поэтому должна просто принять это и двигаться дальше. — Смотрю я в окно, открывая ту часть себя, которую никогда не показывала ни единой душе — кроме моего психотерапевта, которого не видела уже пару лет.
— О чем ты говоришь? — Эл берет меня за руку.
Я не знаю, что на меня нашло. Почему я вдруг рассказываю ей эту историю. Историю, которую никогда раньше никому не рассказывала.
— Мне было тринадцать, когда это началось. А закончилось только тогда, когда исполнилось семнадцать, — шепчу я.
— Ты встретила нас, когда тебе было семнадцать, — шепчет в ответ Эл.
— Думаю, во многом вы с Дэни спасли меня. Я так хотела быть похожей на вас, девочки, что просто начала делать то же, что и вы. Ходила в школу, делала лучший выбор. Я перестала пить и принимать таблетки. Благодаря вам с Дэни я взяла себя в руки. — Я делаю вдох. Ведь никогда не говорила им, что они спасли мне жизнь, причем не одним способом. — Вскоре после этого я начала общаться с психологом. Она вытащила меня из дома, а моего… моего отчима арестовали.
— Боже мой, Дейзи, мне так жаль. Почему ты никогда не рассказывала нам? — Спрашивает Эл.
— Потому что я не хотела, чтобы вы меня осуждали. Знаю, сейчас это звучит глупо, но когда я была моложе, то чувствовала себя… грязной. Словно я чем-то заслужила это, понимаешь? Я до сих пор не рассказываю об этом людям, Эл.
— Я никому не скажу. Ты всегда можешь поговорить со мной.
— Спасибо, ты тоже. Это работает в обе стороны. — Я указываю на нас, прежде чем шум за дверью заставляет меня переключить внимание в ту сторону. Гейб. Он разворачивается на пятках и несется в противоположном направлении, а звук бьющегося стекла эхом разносится по коридору несколько секунд спустя.
— Я так понимаю, он не знал, — говорит Эл.
— Нет. Я солгала ему, Эл. Я лгу всем, кто видит шрамы, — признаю я.
— Какие шрамы?
— У меня хорошо получается их скрывать. Но это не так-то просто, когда я полностью обнажена. Я сказала ему, что была неуклюжим ребенком. И часто падала. — Я пожимаю плечами.
— Откуда они? Шрамы?
— Моему отчиму нравилось пользоваться ножами, чтобы я не кричала, — понижаю я голос, чтобы никто другой не услышал.
— О, Дейзи… — Глаза Эл наполняются слезами, когда она заключает меня в крепкие объятия.
— Все в порядке. Это было давно, Эл. Сейчас со мной все хорошо. Но я… Я хочу, чтобы ты знала, что все понимаю. Если тебе когда-нибудь захочется с кем-нибудь поговорить, я знаю, каково это.
— Все время, пока это происходило, единственное, о чем я могла думать, — как защитить Джио. Я боролась. Я так старалась, но боролась не за себя. А за него. Когда должна была бороться за себя… — Теперь слезы текут по ее щекам, и я вытираю их так нежно, как только могу.
— Вы с Джио — одинаковые. Ты думаешь, что боролась за своего мужа, но кто он без тебя? Кто ты без него? — Спрашиваю я ее.
— Кем бы ни был этот человек, тот, кто… он просил передать Джио, что в следующий раз не оставит меня в живых. Вот что напугало меня до смерти. Я часто спрашиваю себя, когда наступит этот следующий раз. — Слова Эл звучат приглушенно, словно раскрывает мне секрет. И что-то мне подсказывает, что она не говорила об этом мужу.
— Джио сейчас там. Он найдет этого парня и сделает все, что должен. Этот засранец не сможет дышать, не говоря уже о том, чтобы снова добраться до тебя, — говорю я ей.
— Спасибо, что осталась вчера вечером, и что была здесь сегодня. — Улыбается Эл. Натянуто. Я знаю, что меньше всего ей сейчас хочется улыбаться.
— Я не в первый раз ночую в этом доме. — Смеюсь я, вспоминая, как встретила Гейба на кухне во время нашей маленькой вечеринки с ночевкой.
— Фу. Думаешь, тебе стоит пойти и поговорить с ним? С Гейбом, я имею в виду? — Эл бросает взгляд на пустой дверной проем.
— Неа, я останусь здесь с тобой, и мы устроим марафон Сумерек. — Я беру пульт от телевизора. Меньше всего сейчас мне хочется разбираться с Гейбом. Что бы он ни сказал, я уверена, что мне лучше этого не слышать. Ради нашего общего блага.
Джио прокрадывается в комнату во время третьего фильма. Эл уже отключилась на кровати.
— Как долго она спала? — спрашивает он меня.
— Около часа. Мне нужно идти, но позвони мне, если она захочет, чтобы я вернулась, — говорю я ему.
— Спасибо, что ты здесь, ради нее.
— Можешь не благодарить меня за это, — говорю я.
Затем я выхожу, сворачиваю в коридор и открываю дверь Гейба. Рада, что его здесь нет. Я хватаю все вещи, которые разбросала по комнате за последние пару дней. И каким-то чудом мне удается выйти из дома, не увидев ни его, ни кого-либо из его братьев.
Только когда я оказываюсь дома, в своей собственной квартире, меня осеняет. Я чувствую пустоту в груди. Осознание того, что моя ложь довела его до крайности. Тот факт, что он слышал, что со мной случилось… Он знает правду. Что я не та женщина, за которую он меня принимал. Когда-то я была испорчена.