[442], которые уж точно не присутствовали на этом совещании в ЦК. Вместе с тем рождение самой этой фантазии вполне объяснимо, так как к осени 1953 года у Г. М. Маленкова действительно резко обострился конфликт со всей партийной номенклатурой, особенно ее секретарским корпусом на уровне обкомов и крайкомов партии.
Тем временем внутри самого Совета Министров СССР была проведена новая реорганизация ряда министерств. В частности, в конце августа 1953 года Министерство внутренней и внешней торговли СССР было разделено на два ведомства — Минторг и Минвнешторг СССР. Главой первого был назначен Анастас Иванович Микоян, а руководителем второго — его первый заместитель по старому министерству Иван Григорьевич Кабанов. Затем в конце ноября было разукрупнено Министерство сельского хозяйства и заготовок СССР, на базе которого были воссозданы два министерства — сельского хозяйства и заготовок. Руководителем первого был переназначен Иван Александрович Бенедиктов, а главой второго стал Леонид Романович Корниец. Оба новых назначенца считались креатурами Н. С. Хрущева: И. А. Бенедиктов как крупный спец по сельскому хозяйству, возглавлявший еще с довоенных времен наркоматы земледелия РСФСР и СССР, а затем и Министерство сельского хозяйства СССР, и Л. Р. Корниец как очень опытный хозяйственник, который с тех же довоенных времен сначала в 1939–1944 годах возглавлял СНК УССР, а затем более девяти лет работал первым заместителем и заместителем председателя Совета Министров Украинской ССР.
Вскоре произошел еще ряд примечательных событий. Во-первых, 7 декабря 1953 года Совет Министров СССР утвердил, как выразился Ю. Н. Жуков[443], довольно «странное» Постановление, которое гласило, что «для обеспечения лучшей организации проверки исполнения решения правительства и для подготовки… проектов решений по важнейшим вопросам сельского хозяйства»: 1) образовать при Совете Министров СССР отраслевое Бюро по сельскому хозяйству и заготовкам и 2) назначить председателем этого Бюро тов. Н. С. Хрущева и ввести его в состав Президиума Совета Министров СССР. По факту данное решение не просто делало Н. С. Хрущева заместителем главы союзного правительства. С этого момента не только де-факто, но и де-юре он стал единственным членом Президиума ЦК, который, вопреки известному решению мартовского Пленума ЦК, вновь занял два руководящих поста — в партии и в правительстве. Однако с какой целью был предпринят данный шаг, до сих пор не совсем ясно. Сам Ю. Н. Жуков выдвинул версию, что автором этой хитроумной интриги стал лично Г. М. Маленков, который именно таким своеобразным образом хотел «подставить» Н. С. Хрущева и сделать его козлом отпущения за неизбежные провалы новой аграрной политики, одобренной сентябрьским Пленумом ЦК. Однако если это так, то он, конечно, просчитался, поскольку де-факто данное решение как раз серьезно ущемляло полномочия самого премьера.
Во-вторых, 25 декабря 1953 года вышло очередное Постановление Совета Министров СССР, в соответствии с которым была воссоздана старая, то есть сталинская, структура союзного правительства и восстановлены отраслевые Бюро по металлургии и угольной промышленности, по машиностроению, по транспорту и связи, по энергетике, химической и лесной промышленности и по товарам широкого потребления, которые соответственно возглавили Иван Федорович Тевосян, Вячеслав Александрович Малышев, Лазарь Моисеевич Каганович, Михаил Георгиевич Первухин и Алексей Николаевич Косыгин[444]. Причем, как считает тот же Ю. Н. Жуков, данное решение стало очередной победой консервативного крыла Президиума ЦК (Н. С. Хрущев, В. М. Молотов, Н. А. Булганин), которое вполне сознательно сужало полномочия премьера.
А тем временем на имя Н. С. Хрущева были направлены две докладные записки, которые, по мнению многих российских историков (И. В. Русинов, И. Е. Зеленин, С. Г. Москаленко, В. А. Шестаков, С. Н. Андреенков, В. Н. Томилин[445]), стали своеобразной «научной базой» будущей целинной эпопеи. Первая записка — «Об увеличении производства зерна за счет распашки новых земель» от 30 ноября 1953 года — принадлежала перу первого заместителя председателя Совета Министров РСФСР и министру сельского хозяйства РСФСР Павлу Павловичу Лобанову. А автором второй записки с необычно длинным названием «Об увеличении производства зерна в колхозах путем распашки перелогов, залежей, целинных земель, малопродуктивных лугов и пастбищ под расширение посевных площадей зерновых культур», датированной 4 декабря 1953 года, был министр сельского хозяйства СССР Иван Александрович Бенедиктов[446]. О самих этих записках, да и не только о них, а также о довольно острой борьбе вокруг нового аграрного курса мы поговорим чуть позже в отдельной главе, целиком посвященной всем экономическим «причудам» Н. С. Хрущева, которые до сих пор именуют реформами. А в данном случае лишь констатируем тот факт, что 22 января 1954 года Н. С. Хрущев направил в Президиум ЦК собственную записку «Пути решения зерновой проблемы», которая, по сути, повторяла все основные положения записки И. А. Бенедиктова и ряда других аналогичных записок, отправленных тогда же на его имя т.д. Лысенко, С. Ф. Демидовым, А. И. Козловым, Л. Р. Корниецем, В. В. Мацкевичем и Т. А. Юркиным[447].
Между тем, как считают ряд историков (Ю. Н. Жуков[448]), под напором «консерваторов» уже 25 января 1954 года Президиум ЦК принял два очень важных документа, оформленных как Постановления ЦК. Первое из них под названием «О серьезных недостатках в работе партийного и государственного аппарата»[449], по сути, отменяло прежнее Постановление Совета Министров СССР «О расширении прав министерств СССР», принятое по инициативе Г. М. Маленкова в апреле 1953 года. В результате этого во всех союзных министерствах был резко сокращен центральный аппарат, что автоматически расширило права и полномочия всех республиканских Советов Министров и ЦК союзных республик. Второе же Постановление «О подъеме целинных и залежных земель как основного средства резкого увеличения сбора зерновых»[450] де-факто поставило «жирный крест» на решениях сентябрьского Пленума ЦК и стало отправной точной подготовки очередного Пленума ЦК, который пройдет в феврале — марте 1954 года и даст старт «целинной эпопее».
Кстати, еще раньше, с мая 1953 года, начинает по факту сворачиваться вся реализация «Сталинского плана преобразования природы»: резко сокращается финансирование плана, явочным порядком прекращаются почти все работы на государственных лесозащитных полосах и ликвидируются 570 лесозащитных станций, в 20 раз не только снижаются работы по облесение оврагов и песков, но и начинается вырубка уже посаженного леса и забрасываются тысячи недостроенных искусственных водоемов. Не случайно уже в 1955 году автор одной из диссертаций прямо написал: «Необыкновенное лето 1953 года принесло делу полезащитного лесоразведения тяжелые и трудноисправимые последствия»[451]. А де-юре «Сталинский план» был окончательно похоронен 8 февраля 1962 года принятием Постановления ЦК и СМ СССР № 138 «О признании утратившими силу ранее принятые решения ЦК КПСС и Совета Министров СССР, предусматривающие внедрение травопольной системы земледелия», где среди 133 нормативно-правовых актов значилось то самое знаменитое Постановление от 20 октября 1948 года № 3960.
3. Истоки «целинной эпопеи» Н. С. Хрущева, отставка Г. М. Маленкова и первая госплановская «реформа»
Как установили целый ряд историков (И. Е. Зеленин, С. Н. Андреенков[452]), на том же сентябрьском Пленуме ЦК Н. С. Хрущев впервые поставил вопрос и о расширении площади посева зерновых культур за счет распашки целинных и залежных земель в восточных регионах страны. И несмотря на совершенно разумную критику этого предложения со стороны В. М. Молотова и других членов Президиума ЦК, он вновь озвучил эти планы 9 сентября 1953 года на встрече с делегацией Казахской ССР. Однако первый и второй секретари ЦК Компартии Казахстана Ж. Ш. Шаяхметов и И. И. Афонов выступили против этой затеи и заявили Н. С. Хрущеву, что распашка залежных и целинных земель в Казахской ССР не позволит решить зерновую проблему в стране, но зато приведет к разрушению традиционного пастбищного скотоводства. Сомнения в целесообразности освоения таких земель высказали и ряд руководителей российских обкомов партии, в том числе Сталинградского, Куйбышевского, Саратовского и Чкаловского — И. Т. Гришин, М. Т. Ефремов, Г. А. Борков и П. Н. Корчагин. Зато эта идея пришлась по душе руководителям Алтайского края, Омской и Новосибирской областей Н. И. Беляеву, И. К. Лебедеву и И. Д. Яковлеву, которые в начале ноября 1953 года направили Н. С. Хрущеву записки о возможности использования земельных богатств Западной Сибири для быстрого решения зерновой проблемы страны.
Чуть позже, как мы уже писали выше, аналогичные записки в поддержку «целинной программы» направили министры сельского хозяйства СССР и РСФСР И. А. Бенедиктов и П. П. Лобанов, министр совхозов СССР А. И. Козлов, министр заготовок СССР Л. Р. Корниец, зампред Госплана СССР С. Ф. Демидов, президент ВАСХНИЛ т.д. Лысенко и другие. Так, в записке И. А. Бенедиктова говорилось о том, что для быстрого решения зерновой проблемы необходимо резко увеличить посевы зерновых культур и кормовых трав за счет освоения 30 млн. га нераспаханных земель в колхозах и совхозах страны, которые не требуют дорогостоящей мелиорации, прежде всего в Поволжье, на Урале, в Сибири и Казахстане. На первом этапе в течение ближайших трех лет вполне реально освоить 12 млн. га земли с высевом только зерновых культур, что обеспечит дополнительный прирост валового сбора зерна на 8–9 млн. тонн. С этой целью он предложил реорганизовать сеть уже существующих и создать новые МТС, а также предоставить различные льготы тем хозяйствам, которые подключатся к выполнению этой программы, вплоть до их освобождения от обязательных госпоставок. А в записке П. П. Лобанова говорилось о том, что в колхозах и совхозах РСФСР существует около 73,6 млн. га еще не включенных в севооборот, но вполне пригодных для