Основная суть хрущевской записки состояла в предложении коренным образом перестроить существующий порядок управления промышленным производством страны, а именно: ликвидировать большую часть отраслевых министерств, отменить ведомственное подчинение почти всех промышленных предприятий, отдать их в ведение регионов и создать в рамках нескольких краев и областей региональные советы народного хозяйства, или совнархозы. Полагалось, что такая реорганизация промышленности существенно увеличит рост производства, повысит производительность труда, качество выпускаемой продукции, значительно сэкономит природные, трудовые и золотовалютные ресурсы, упростит логистику и межотраслевую кооперацию предприятий и т.д. При этом Н. С. Хрущев не забыл и об идейной подоплеке всей своей затеи: создании «общенародного государства», в котором «широкие трудящиеся массы» будут более активно вовлечены во все сферы управления, в том числе народным хозяйством страны, что ликвидирует излишнюю бюрократизацию и другие «ненормальные явления», мешавшие советскому обществу «прийти к коммунизму».
13-14 февраля 1957 года в Москве прошел очередной Пленум ЦК, где Н. С. Хрущев выступил с новым докладом «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством», который, кстати, не был утвержден на Президиуме ЦК. В прениях по этому докладу выступили 27 членов и кандидатов в члены ЦК, в том числе руководители республиканских правительств и союзных министерств. Причем, как явствует из стенограммы Пленума, характерной чертой почти всех выступлений стало единодушное одобрение всех положений хрущевского доклада, в том числе ликвидации отраслевых министерств и создания региональных совнархозов[565]. В результате, опираясь на подготовленное большинство рядовых членов ЦК, Н. С. Хрущев де-факто аннулировал решения декабрьского Пленума и сумел протащить решение не только о ликвидации Госэкономкомиссии СССР, но и о подготовке членами Президиума ЦК нового проекта по реорганизации плановых органов страны, который готовила Комиссиям. Г. Первухина, для предстоящей сессии Верховного Совета СССР, созыв которой намечался на начало мая 1957 года.
Между тем за месяц до намеченной сессии, 30 марта 1957 года, на страницах центральных газет были опубликованы тезисы подновленного хрущевского доклада, произнесенного на Пленуме ЦК. В этих тезисах Н. С. Хрущев вновь подверг уничтожающей критике всю систему управления промышленным производством в масштабах страны, чрезмерно раздутые штаты центральных органов управления и огромный бумагопоток в столичных министерствах и ведомствах, а также отверг все идеи сохранения даже в трансформированном виде каких-либо отраслевых министерств. Кроме того, в этих тезисах было прямо сказано, что создание местных совнархозов будет проходить не на базе отдельных автономных республик, краев и областей, а на базе укрупненных административно-экономических районов.
В апреле эти тезисы были вынесены на всенародное обсуждение и, как ни странно, получили довольно большую поддержку со стороны общества, в том числе управленческой номенклатуры, которой они показались «проявлением здравого смысла», «почти революционным освобождением от тягостных оков столичной бюрократии» и источником значительной экономии средств и сил. Причем, что любопытно, вопрос о необходимости создания совнархозов почти не обсуждался. Обсуждались лишь вопросы масштабов этих совнархозов, их внутренней структуры, сферы их деятельности и т.д. Причем, если главы ряда крупных регионов, в частности первые секретари Хабаровского крайкома и Иркутского и Львовского обкомов партии А. П. Шитиков, Б. Н. Кобелев и М. К. Лазуренко, выступали за создание укрупненных совнархозов в рамках нескольких регионов, то подавляющее большинство их коллег ратовали за создание «карманных» совнархозов исключительно в границах собственных «удельных княжеств».
Однако в верхних эшелонах власти продолжались бурные дискуссии на сей счет. Например, на заседании Президиума ЦК, состоявшемся 26 апреля 1957 года, В. М. Молотов, Л. М. Каганович и Е. А. Фурцева в очередной раз говорили о поспешности принимаемых решений, а на заседании Комиссии по вопросу о реорганизации управления промышленностью и строительством, прошедшем через день, зампред Госэкономкомиссии А. Н. Косыгин, председатель Госплана Н. К. Байбаков, министр строительства СССР Н. А. Дыгай, министр нефтяной промышленности СССР М. А. Евсеенко, и. о. министра лесной промышленности СССР И. Е. Воронов и другие ораторы резко выступили против ликвидации отраслевых министерств и создания совнархозов. При этом Н. К. Байбаков в качестве возможной альтернативы предложил создать на местах укрупненные территориальные управления промышленных министерств и ведомств, но это предложение не встретило поддержки у большинства его коллег[566].
Как позднее вспоминал Н. С. Хрущев, при обсуждения «у нас в Президиуме ЦК… вопроса о перестройке, Молотов был против… и очень настойчиво возражал. В этом вопросе был также против и Первухин. Он явно поддакивал Молотову. Шепилов — тот был против…» Столь решительный отпор новым хрущевским инициативам был, конечно, неслучаен, и среди прочих причин один из самых рьяных противников этой «реформы» Л. М. Каганович объяснял это тем, что сам Н. С. Хрущев данной реформой рассчитывал «перешерстить, перетряхнуть кадры министерств… и заменить всех «неблагонадежных» и неверных новому руководству другими, своими кадрами»[567].
В том числе по этой причине, как справедливо отметили целый ряд авторов (С. Г. Коваленко, В. Н. Горлов[568]), позиция многих союзных министров, так же как и крупных управленцев «от земли» и ученых, в частности гендиректора Уралмаша Г. Н. Глебовского и академиков И. П. Бардина и П. Л. Капицы, уже мало интересовала Н. С. Хрущева. Для него самого куда важнее была позиция секретарского корпуса страны, которая в итоге оказала самое серьезное влияние на весь дальнейший ход событий и принятые решения. Не дожидаясь одобрения своих очередных предложений «коллективным руководством», а также полностью игнорируя разумное заключение руководителей союзного правительства и нарушая установленный порядок согласования решений на Президиуме ЦК, он сразу внес данный вопрос на майскую сессию Верховного Совета СССР.
7 мая 1957 года, выступая в Верховном Совете СССР со своим очередным докладом, Первый секретарь ЦК уже пошел на поводу у местных партийных бонз и, в отличие от тезисов, предлагавших создание местных совнархозов на основе укрупненных административно-экономических районов, предложил создать 105 районов и аналогичное число совнархозов, целиком совпадавших с административными границами автономных республик, краев и областей. В ходе состоявшейся дискуссии по новому докладу Н. С. Хрущева выступили 32 союзных депутата, активно поддержавших Первого секретаря. Среди них было немало «региональных баронов» и даже союзных министров, в том числе Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Н. А. Мухитдинов, глава Совета Министров Украинской ССР Н. Т. Кальченко, председатель Президиума Верховного Совета Белорусской ССР В. И. Козлов, министр путей сообщения СССР Б. П. Бещев, министр угольной промышленности СССР А. Ф. Засядько и первые секретари Московского, Ленинградского и Башкирского обкомов партии И. В. Капитонов, Ф. Р. Козлов и З. Н. Нуриев. Против же хрущевской затеи выступили всего два союзных депутата, и, вопреки расхожей версии косыгинского зятя Л. М. Гвишиани, ни В. М. Молотов, ни К. Е. Ворошилов, ни М. Г. Первухин, ни Н. К. Байбаков, ни А. Н. Косыгин не выступали на этой сессии[569]. Более того, отмолчался даже глава союзного правительства маршал Н. А. Булганин, который по логике вещей должен был самым первым «лечь на амбразуру» и защитить Совет Министров СССР. Как писал тот же В. Н. Горлов, «создавалось впечатление, что ни техническая бюрократия (министры), ни техническая интеллигенция и хозяйственники не поддерживали хрущевской реформы. Ни один из присутствовавших на сессии Верховного Совета СССР плановиков и крупных хозяйственников не принял участия в прениях. Лишенные возможности возражать вслух, они по меньшей мере отказывались активно поддерживать реформу. Те, кого касалась эта реформа в первую очередь, хранили полное молчание, что красноречивее любых слов». За эту реформу «стояли только партаппаратчики», так как эта реформа «усиливала их влияние на местах»[570].
После окончания прений 10 мая 1957 года союзные депутаты единогласно приняли два важных закона: «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» и «О внесении изменений и дополнений в текст Конституции СССР». В соответствии с принятыми документами были ликвидированы 25 союзных и союзно-республиканских министерств, которые руководили целыми промышленными и строительными отраслями. Под острый нож необузданного реформаторского зуда Первого секретаря угодили министерства черной и цветной металлургии, нефтяной, угольной, лесной, автомобильной, станкостроительной и инструментальной, электротехнической, бумажной и деревообрабатывающей промышленности, приборостроения и средств автоматизации, тяжелого, общего, тракторного и сельскохозяйственного, строительного и дорожного машиностроения и ряд других.
Только ценой больших усилий, под мощным давлением не только ряда членов Президиума ЦК, но и очень влиятельного военно-промышленного лобби удалось сохранить всего 12 общесоюзных министерств, в частности электростанций (Г. М. Маленков), среднего машиностроения (М. Г. Первухин), путей сообщения (Б. П. Бещев), авиационной (П. В. Дементьев), химической (С. М. Тихомиров), судостроительной (А. М. Редькин), радиотехнической (В. Д. Калмыков) и оборонной (Д. Ф. Устинов) промышленности, морского флота (В. Г. Бакаев), промышленности стройматериалов (Л. М. Каганович), транспортного строительства (Е. Ф. Кожевников) и внешней торговли (И. Г. Кабанов). И то в июле 1957 года, после опалы Л. М. Кагановича, будет упразднено «его» министерство, а спустя всего пять месяцев, 14 декабря 1957 года, будут ликвидированы большинство из оставшихся министерств, которые преобразуют в бесправные Госкомитеты при Совете Министров СССР.