Б. Адамский, Ю. Н. Бабаев, Я. Б. Зельдович, А. Д. Сахаров, Ю. Н. Смирнов и Ю. А. Трутнев. А менее чем через три месяца эта группа завершила разработку термоядерного заряда («Царь-бомбы») первоначальной мощностью в 100 мегатонн. Но по причине крайне высокого уровня радиоактивного загрязнения из-за реакции деления большого количества урана в 3-й стадии испытание такого варианта бомбы было отвергнуто. В итоге академик А. Д. Сахаров предложил для испытания использовать в основном термоядерном модуле бомбы (в 3-й стадии) ядерно-пассивный материал свинец вместо U-238, что снизило мощность бомбы до 51,5 мегатонн[711].
Наконец, утром 30 октября 1961 года прошло успешное испытание «АН-602», которая была спущена на парашюте с турбовинтового стратегического бомбардировщика-ракетоносца ТУ-95 с высоты 11,5 км. Сброс «Царь-бомбы» произошел на испытательном полигоне Министерства обороны № 6 «Сухой нос» на Новой Земле, начальником которого тогда был генерал-лейтенант Г. Г. Кудрявцев. По данным Госкомиссии, которую возглавил главком РВСН и зам. министра обороны маршал К. С. Москаленко, дистанционный подрыв этой бомбы, мощность которой составила 58,6 мегатонн, произошел на высоте 4,2 км, когда ТУ-95 ушел на расстояние 39 км от места сброса[712].
Результаты этого испытания впечатлили весь мир, особенно американцев: вспышка воздушного взрыва «Царь-бомбы» была видна на расстоянии более 1000 км, ядерный гриб поднялся на высоту 67 км, диаметр его двухъярусной «шляпки» на верхнем ярусе составил 95 км, а на нижнем — 70 км, облако ее взрыва наблюдали за 800 км от места сброса бомбы, сейсмическая волна в земной коре, порожденная ударной волной взрыва, три раза обогнула земной шар и т.д. Теперь всем стало очевидно, что это испытание стало очередным триумфом советской науки и техники, что дало серьезнейший козырь в руки советского политического руководства в начавшейся гонке вооружений с США и его военными сателлитами.
Параллельно с созданием ядерного оружия активно велись разработки и средств его доставки на территорию потенциального противника, прежде всего в США. Эта очень напряженная работа, общее руководство которой осуществлял заместитель председателя Совета Министров СССР Михаил Васильевич Хруничев, велась сразу по линии нескольких союзных ведомств: Министерства авиационной промышленности, а затем Госкомитета СССР по авиационной технике, которые без малого четверть века возглавлял Петр Васильевич Дементьев (1953–1977), Министерства общего машиностроения, которым руководил Петр Николаевич Горемыкин (1955–1957), Министерства оборонной промышленности, во главе которого стоял Дмитрий Федорович Устинов (1953–1957), и их «преемника» Государственного комитета СССР по оборонной технике, председателями которого поочередно были Александр Васильевич Домрачев (1957–1958), Константин Николаевич Руднев (1958–1961), Леонид Васильевич Смирнов (1961–1963) и Сергей Алексеевич Зверев (1963–1965).
Сама же работа по созданию надежных носителей ядерных зарядов велась по двум главным направлениям:
— создание многоцелевых стратегических бомбардировщиков, все работы по которым велись в трех крупнейших Конструкторских бюро, во главе которых стояли выдающиеся авиаконструкторы — генералы инженерно-технической службы Андрей Николаевич Туполев, Сергей Владимирович Ильюшин и Александр Сергеевич Яковлев. В конечном счете после многочисленных испытательных полетов и при довольно активной поддержке со стороны генерал-лейтенанта П. В. Дементьева приоритет был отдан туполевскому КБ, создавшему в 1950-е годы стратегические многоцелевые бомбардировщики и ракетоносцы ТУ-16, ТУ-22, ТУ-95 и ТУ-98, способные доставлять атомную бомбу практически в любой заданный район мира[713];
— разработка и создание оперативно-тактических и межконтинентальных (стратегических) баллистических ракет (МБР), над которыми велась упорная работа сразу в нескольких опытно-конструкторских бюро, в частности в ОКБ-1 («Калининград»), которое в 1950 году возглавил Сергей Павлович Королев, в ОКБ-586 («Южное»), которым с 1954 года руководил Михаил Кузьмич Янгель, в ОКБ-51 («Реутов»), во главе которого с 1944 года стоял Владимир Николаевич Челомей, и в ОКБ-456 («Химки»), где главным конструктором с 1946 года был Валентин Петрович Глушко[714].
Уже в 1950–1955 годах в производство были запущены первые оперативно-тактические баллистические ракеты Р-1, Р-2 и Р-5М, способные нести ядерные заряды, которые были разработаны под руководством Ю. Б. Харитона в КБ-11. Первые две ракеты, успешно прошедшие все испытания на полигоне Капустин Яр, в ноябре 1950 года и в ноябре 1951 года были приняты на вооружение, хотя на боевое дежурство они не были поставлены, поскольку дальность их полета была не очень высока — от 270 до 600 км. А вот ракета Р-5М с дальностью полета 1200 км, напротив, успешно пройдя все испытания, в мае — июне 1956 года была не только принята на вооружение, но и поставлена на боевое дежурство. В таком качестве она прослужила ровно 10 лет, и на момент ее снятия с боевого дежурства в 1966 году предприятия отрасли выпустили 36 таких ракетных комплексов[715]. Чуть позже, в 1953–1958 годах, на базе этих ракет родилось совместное детище двух ОКБ — С. П. Королева и М. К. Янгеля — одноступенчатая баллистическая ракета Р-11, которая после целой серии успешных испытаний в апреле 1958 года была передана в войска. Однако этот комплекс имел исключительно тактическое значение, поскольку дальность полета этой ракеты была всего 170 км[716].
Между тем на рубеже 1950-1960-х годов был сделан настоящий прорыв во всем боевом ракетостроении. Еще в июле 1953 года в ОКБ С. П. Королева начались работы по созданию первой межконтинентальной (двухступенчатой) баллистической ракеты Р-7, конструкторский коллектив которой возглавили Д. И. Козлов и С. С. Крюков[717]. Эта ракета с отделяющейся головной частью имела огромную дальность полета в 12 тыс. км и мощный ядерный заряд, также разработанный в КБ-11 под руководством его ведущих конструкторов С. Г. Кочарянца и Е. А. Негина. После серии успешных испытаний, прошедших в 1958–1960 годах, двумя Постановлениями ЦК и Совета Министров СССР от 20 января и 12 сентября 1960 года МБР-7 и ее модификация МБР-7А были приняты на вооружение, однако из-за их громоздкости и дороговизны было изготовлено всего шесть ракетных комплексов, которые сняли с боевого дежурства в 1968 году. Зато чуть позже, в 1959–1961 годах, в том же КБ-11 был разработан более легкий и компактный ракетный комплекс МБР-9А, который в июле 1965 года Постановлением ЦК и Совета Министров СССР № 553–211 был принят на вооружение и поставлен на боевое дежурство. Всего было создано 29 таких комплексов, которые стояли на боевом дежурстве более 10 лет, вплоть до 1976 года.
Наконец, в 1955–1960 годах в ОКБ-586 («Южное») в Днепропетровске под началом академика М. К. Янгеля и его первого заместителя В. С. Будника была разработана и успешно испытана целая линейка комплексов жидкостных одноступенчатых и двухступенчатых МБР, ядерные заряды для которых были также разработаны в КБ-11 под руководством Е. А. Негина и С. Г. Кочарянца. В итоге в 1959–1964 годах на вооружение были взяты и поставлены на боевое дежурство сразу пять ракетных комплексов: МБР-12, МБР-12У, МБР-14, МБР-14У и МБР-16. Дальность полета этих ракет варьировалась от 2080 до 16 000 км, а полезная нагрузка, то есть мощность ядерного заряда, от 1475 до 2175 кг. Эти ракеты, составившие основу советского атомного щита, стояли на вооружении и боевом дежурстве вплоть до 1977–1989 годов, и суммарно за этот период было изготовлено и поставлено в советские Вооруженные силы 875 таких ракетных комплексов[718].
Чуть позже, в 1963–1966 годах, в ОКБ-301 («Реутов»), которое возглавлял академик В. Н. Челомей, началась разработка еще одной двухступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты шахтного базирования УР-100, которая стала самой массовой (990) МБР, находившейся на вооружении РВСН в 1967–1973 годах. По мнению Б. Е. Чертока, С. Н. Хрущева, В. А. Поляченко и Н. Г. Бодрихина[719], во многом это было связано с рядом обстоятельств. Во-первых, с тем, что в ОКБ В. Н. Челомея работал сам Сергей Никитович Хрущев; во-вторых, с тем, что в 1961 года В. Н. Челомей сменил С. П. Королева на посту руководителя Совета главных конструкторов; и, в-третьих, с тем, что даже после отставки Н. С. Хрущева В. Н. Челомея — в пику секретарю ЦК по оборонке Д. Ф. Устинову и председателю Военно-промышленной комиссии СМ СССР Л. В. Смирнову — поддерживали министр обороны СССР маршал А. А. Гречко и министр общего машиностроения СССР С. А. Афанасьев. При этом тот же Б. Е. Черток, хорошо знавший С. П. Королева и В. Н. Челомея, отрицает какую-либо неприязнь между ними и, напротив, говорит, что их взаимоотношения носили товарищеский и рабочий характер.
Впечатляющие успехи в военном ракетостроении дали старт созданию принципиально нового вида Вооруженных сил СССР, первые шаги в создании которого были сделаны в 1950–1952 годах формированием четырех бригад особого назначения Резерва Верховного Главного Командования: 22-й, 23-й, 54-й и 56-й БОН РВГК, которые сразу приступили к освоению первых ракет Р-1 и Р-2. Чуть позже, согласно директиве Генштаба МО СССР от 26 февраля 1953 года, указанные части были преобразованы в 72-ю, 73-ю, 85-ю и 90-ю инженерные бригады РВГК, чуть позже были созданы еще три инженерные бригады — 77-я, 80-я и 233-я. Затем, в апреле 1953 года, на базе 4-го Управления реактивного вооружения ГАУ МО СССР формируется отдельное Управление заместителя командующего артиллерией по реактивной технике. А уже 21 марта 1955 года учреждается должность заместителя министра обороны СССР по спецвооружению, на которую был назначен командующий артиллерией Советской армии маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин