Как вспоминал академик Н. П. Федоренко, «в ноябре 1973 года уточненный вариант КП НТП и краткий доклад к нему были направлены правительству», а уже «в начале 1974 года Госплан СССР принял специальное Постановление о том, чтобы учесть данные КП НТП при составлении плановых документов на предстоящую десятую пятилетку». Однако «эта работа, едва начавшись, постепенно захирела», и вместо того, чтобы положить КП НТП в основу плана развития народного хозяйства страны на 1976–1980 годы, Госплан СССР лишь ограничился использованием только ряда его «рекомендаций». Тем не менее работа над КП НТП впоследствии была продолжена, однако создание ее новых «модификаций» превратилось «в постепенно угасающее занятие, к которому заметно снизился интерес» как со стороны руководства страны, так и со стороны самих ученых.
Кстати, как установил Н. А. Митрохин, в личном фонде М. А. Суслова в РГАНИ отложился комплекс документов, в частности самого М. А. Суслова, а также А. П. Кириленко и И. В. Капитонова, посвященных намечаемой реформе отраслевых отделов ЦК, которая должна была пройти летом 1972 года[1218]. Судя по этим бумагам, предполагалось сократить число отраслевых отделов, курировавших разные отрасли тяжелой и легкой промышленности за счет их укрупнения, но главное — преобразовать их в отраслевые отделы партийных органов и кадров с тем, чтобы, как выразился И. В. Капитонов, более четко обозначить, что отныне они не занимаются «подменой и опекой органов хозяйственного управления», «не погружаются в оперативные вопросы», а лишь исследуют крупные комплексные вопросы перспектив развития своих отраслей, руководят кадровой политикой и партийными органами в отраслях, а также следят за исполнением решений Политбюро и партийных съездов. В этом же контексте предлагалось для комплексного руководства экономикой создать крупный «сводный» Экономический отдел в ЦК и Экономическую комиссию ЦК, в которую вошли бы главы всех экономических ведомств и крупнейшие ученые-экономисты. Как указал Н. А. Митрохин, состав рабочей группы по разработке данной реформы дает возможность предположить, что она была инициирована самим Л. И. Брежневым, тем более что в этих бумагах есть несколько страниц с записью предложений и аргументов самого генсека. Судя по всему, проект данной реформы «достиг стадии подготовки бланка решений Политбюро, однако по неизвестным причинам не пошел в дело». Сам Н. А. Митрохин предположил, что это было связано с резким ухудшением здоровья Л. И. Брежнева, но в тот период он был еще вполне здоров, и первые проблемы со здоровьем у генсека возникли только в конце 1974 года, после Владивостокской встречи с Дж. Фордом. При этом любопытно, что о столь масштабной реформе не вспомнил ни один мемуарист, в том числе из числа тех, кто входил в ближайшее окружение всех упомянутых секретарей ЦК[1219].
Между тем, как уверяют ряд авторов (А. Е. Бовин, Г. И. Ханин[1220]), в начале февраля 1977 года на заседании Совета Министров СССР очень бурно обсуждался проект очередного Постановления «О мерах по улучшению планирования народного хозяйства, стимулирования технического прогресса и повышения производительности труда». Целый ряд министров на данном заседании «выступали очень резко» и «требовали перестать обманывать самих себя». Однако А. Н. Косыгин весь праведный пыл своих подчиненных «спустил на тормоза» и «утопил все в общих фразах». Такая же картина нарисовалась и осенью 1977 года, когда на Политбюро ЦК во время обсуждения проекта плана на 1978 год именно А. Н. Косыгин, а также М. А. Суслов и Г. В. Романов стали уверять генсека, что все идет «нормально», «катастрофы нет» и план «надо перевыполнять». Однако эта позиция встретила резкое неприятие со стороны других членов высшего руководства, в частности К. Т. Мазурова, В. В. Гришина, Д. А. Кунаева, М. С. Соломенцева и особенно Д. Ф. Устинова, заявившего, что «для выполнения плана нужен план, а его нет». С учетом этих выступлений Г. Э. Цуканов, А. Е. Бовин и Г. А. Арбатов подготовили брежневский доклад на декабрьском Пленуме ЦК, который носил довольно острый характер.
Однако эти умозаключения А. Е. Бовина и Г. И. Ханина не очень «бьются» с крайне любопытным фактом, опять же установленным Н. А. Митрохиным. В том же РГАНИ, в личном фонде М. А. Суслова, есть рукопись его доклада от апреля 1975 года «Об основных направлениях развития народного хозяйства СССР на 1976–1980 гг.» с резкой критикой экономической ситуации в стране[1221]. Там, в частности, было зафиксировано, что в IX-й пятилетке «ввод новых мощностей составил: по выплавке сталей, производству труб — 52–54%, по прокату черных металлов — 73%, аллюминия — 69%, цинка — 24%, химического волокна и пластмасс — 65%, прокатного оборудования — 40%, химического оборудования — 63%, мебели — 60%, трикотажа — 41–46%, прядильных веретен — 56%, ткацких станов — 64%» и т. д». В итоге «потери промышленной продукции за пятилетку составили более 40 млрд. руб.», а «из-за медленного освоения уже введенных в строй производственных мощностей в промышленности не менее 14 млрд. рублей». Кроме того, за этот же период «фондоотдача снизилась в промышленности на 4,8%, в сельском хозяйстве на 23%». Все это «усилило напряженность с удовлетворением потребностей народного хозяйства в черных и цветных металлах, топливе, оборудовании, продукции химической промышленности, предметах народного потребления, а также в финансовых ресурсах государства, проблем денежного обращения, недостатка товарной массы и возрастания разного рода дотаций и возмещения убытков», которые только «в 1975 году… составили 26 млрд. рублей, а за пятилетку — 120 млрд. рублей (в том числе закупка скота и молока — 76 млрд. рублей, {неразборчиво} хозяйству — 13,5 млрд. рублей, сельхозтехнике — 7 млрд. рублей)». Почему этот доклад не был произнесен, трудно сказать, но то, что М. А. Суслов не менее генсека и своих коллег по Политбюро был озабочен ситуацией в экономике страны, это уж точно.
По мнению многих авторов, новым этапом реформирования экономики стала реформа 1979 года, которую тот же доцент С. Е. Мишенин именует «третьей косыгинской реформой». Однако при этом, как справедливо пишет профессор Г. И. Ханин, этой «реформе» очень «не повезло в экономической литературе, особенно в мемуаристике». Многие авторы не считают нужным даже упоминать о ней, вероятно, считая ее «ничтожным событием» того времени. Другие авторы упоминают о ней, но только вскользь. Более того, как справедливо указал тот же Г. И. Ханин, «поразительно, что о ней вообще не упоминают крупные хозяйственные деятели того периода, оставившие свои мемуары». Так, ни слова об этой реформе не говорит главный ее инициатор — заместитель председателя Совета Министров СССР В. Н. Новиков, нет о ней ни слова в мемуарах Н. И. Рыжкова, В. И. Долгих, В. С. Павлова, Г. Х. Попова и даже самого М. С. Горбачева, который к тому времени уже был кандидатом в члены Политбюро ЦК[1222]. Кстати, во время одной из личных встреч с последним председателем Совета Министров СССР Николаем Ивановичем Рыжковым, которая состоялась в 2019 году, я тоже поинтересовался об этой реформе. Его дословный ответ был таким: «В рабочей группе по новой экономической реформе, созданной по поручению Ю. В. Андропова, в которую входили я, М. С. Горбачев и В. И. Долгих, никаких документов по этой реформе не было»[1223]. В то же время ряд авторов, в частности известный экономист профессор Д. В. Валовой, многие годы проработавший первым заместителем главного редактора «Экономической газеты», а затем и самой «Правды», считали эту реформу «важнейшим и многообещающим событием в экономической жизни страны»[1224].
Между тем надо сказать, что эта реформа имеет довольно любопытную предысторию. По воспоминаниям того же Д. В. Валового, в середине 1977 года во исполнение решений XXV партсъезда о совершенствовании планирования и управления народным хозяйством страны специальная Комиссия под началом А. П. Кириленко, отвечавшего тогда в Политбюро за промышленную политику, подготовила Постановление «О новой экономической реформе», одобренное высшим партийным ареопагом. Как уверяет сам Д. В. Валовой, чей рассказ чуть раньше подтвердил и главный редактор «Правды» академик В. Г. Афанасьев[1225], именно его стараниями это Постановление, тогда еще не опубликованное в партийной печати, было раздолблено им в пух и прах аж в трех номерах газеты «Правда», вышедших уже в ноябре 1977 года. Это были редакционные статьи, без ссылки на авторство, но именно они и «похоронили» этот проект. Кто стоял за этой критикой — трудно сказать, можно лишь предположить, что ветер дул из аппаратов М. А. Суслова и М. В. Зимянина, которые тогда отвечали за всю партийную печать. Но, как бы то ни было, уже следующий проект данного Постановления ЦК готовила новая Комиссия во главе с зампредом Совета Министров СССР В. Н. Новиковым, в состав которой вошли еще два зампреда — В. А. Кириллин и В. Э. Дымшиц, министр химической промышленности Л. А. Костандов, начальник ЦСУ Л. М. Володарский, зампред Госплана А. В. Бачурин, зам. министра финансов С. А. Ситарян и зав. кафедрой политэкономии АОН при ЦК КПСС Л. И. Абалкин[1226].
Кстати, опять-таки в мемуарной и публицистической литературе все авторство новой реформы обычно приписывают либо самому А. Н. Косыгину, либо, что гораздо чаще, еще одному его заместителю, председателю ГКНТ СССР академику В. А. Кириллину. Однако это далеко не так. Действительно, он принимал посильное участие в подготовке и обсуждении всех материалов данной Комиссии, однако общее руководство всей этой работой осуществлял именно В. Н. Новиков, который, будучи в 1960-х годах главой Госплана, а затем и ВСНХ СССР, имел гораздо больший опыт подобного рода деятельности.