Аналогичную историю автору этих строк несколько лет назад поведал и Николай Иванович Рыжков, который волею случая стал свидетелем диалога М. С. Горбачева с Ю. В. Андроповым в его рабочем кабинете на Старой площади. После того как секретарь ЦК по сельскому хозяйству отчитался перед генсеком о своем визите в Канаду, он поставил вопрос о возвращении А. Н. Яковлева в Москву, поскольку тот, дескать, уже «засиделся в Оттаве». Поначалу Ю. В. Андропов довольно скептически отнесся к этой идее, но затем все же сдался, хотя прямо заявил М. С. Горбачеву: «Но имей в виду, в политику я его не пущу»[1382].
Когда летом 1983 года тот вернулся в Москву, то, по заверениям того же В. И. Болдина, «многим предложенным должностям А. Н. Яковлев предпочел директорское кресло в Институте мировой экономики и международных отношений», поскольку «эта должность была в ученом мире… всегда престижным местом», а «директор института в последние годы входил в состав ЦК КПСС». Однако вскоре после того как М. С. Горбачев наконец-то занял вожделенный пост генсека, он вернул А. Н. Яковлева в «политику» и после июльского 1985 года Пленума ЦК назначил его на ключевой пост зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК.
Первый документ — «Императив политического развития» — был написан и отправлен А. Н. Яковлевым генсеку сразу, то есть в декабре 1985 года[1383]. В этой «Записке», буквально нашпигованной бесконечными демагогическими заклинаниями в «верности социализму» и ссылками на ленинские цитаты, прожженный политический демагог, по сути дела, предложил масштабную программу фактической ликвидации правящей Коммунистической партии и тотального разрушения советской государственной системы, по-иезуитски реализованную в годы перестройки.
Целиком цитировать привычную яковлевскую демагогию нет никакого смысла, и мы лишь акцентируем внимание на заключительной части этой записки, озаглавленной «VI. Выход — принципиальное решение», где для «снижения диктатуры бюрократии» и «вовлечения всей массы в процесс принятия политических решений» он предложил «принять следующую принципиальную схему руководства:
1. Верховная партийная и государственная власть осуществляется Президентом СССР. Он же является Председателем Коммунистического Союза (Союза коммунистов) СССР; председателем Объединенного Политбюро партий, входящих в Коммунистический Союз; Председателем Совета Президентов Республик.
2. Президент избирается на 10 лет на основе прямого всенародного голосования из кандидатов, выдвинутых партиями, входящими в Союз коммунистов.
3. Союз коммунистов состоит из двух партий: Социалистической и Народно-демократической. Всеобщие выборы — каждые 5 лет — сверху донизу.
4. Президент имеет двух вице-президентов: по партии: председатель КПК (дисциплинарный и согласительный орган), по государству: председатель Комитета Народного Контроля. Президент имеет соответствующие рабочие аппараты (по партии и государству), в том числе группу советников по национальной безопасности.
5. Правительство возглавляется Генеральным секретарем партии, победившей на всенародных выборах.
6. Вопрос о работе и функциях Верховного Совета — особый, подлежит дополнительному продумыванию. Здесь может быть много вариантов, но это уже вопрос следствия, а не принципа…
Это будет революционной перестройкой исторического характера…»
Получив этот фолиант, М. С. Горбачев вовсе не отправил А. Н. Яковлева в отставку и не поставил вопрос о его пребывании в партии. Он, как уверяет А. Н. Яковлев, прочитав его «Записку», всего лишь «посчитал эти идеи преждевременными»[1384]. Однако уже в начале марта 1986 года на XXVII партсъезде автор «Записки» был избран членом ЦК, а на организационном Пленуме стал секретарем ЦК, сохранив до июля и должность заведующего Агитпропом ЦК.
А вот второй документ под названием «Тезисы об основных слагаемых перестройки»[1385], состряпанный А. Н. Яковлевым в том же декабре 1985 года, он, по его словам, «побоялся» показать М. С. Горбачеву и направил их генсеку только в декабре 1986 года.
Эти «Тезисы» — блистательный образчик «сеанса саморазоблачения» и самого «архитектора» перестройки, и его велеречивого генсека, которые уже на этапе «ускорения» осознанно взяли преступный курс на ликвидацию партии, советского общественного строя и самой страны. Причем надо особо подчеркнуть как паскудный стиль самих «Тезисов», так и нарочитую псевдонаучность, антиисторизм и псевдотеоретическую трескотню «дохтура» исторических наук и уже членкора АН СССР, который принялся низвергать таких титанов, как К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин и И. В. Сталин. Итак:
«1. К вопросу о теории. Догматическая интерпретация марксизма-ленинизма настолько антисанитарна, что в ней гибнут любые творческие и даже классические мысли. Люцифер он и есть Люцифер: его дьявольское копыто до сих пор вытаптывает побеги новых мыслей. Сталинские догмы чертополощат, и с этим еще, видимо, долго придется жить.
Общественная мысль, развиваясь от утопии к науке, и на этапе марксизма осталась во многом утопической. Утопической, ибо механически виделись представления о временном лаге строительства социализма, быстром перескоке в коммунизм, обреченности капитализма… В нашей практике марксизм представляет собой не что иное, как неорелигию, подчиненную интересам и капризам абсолютистской власти, которая десятки раз возносила, а потом втаптывала в грязь своих собственных богов, пророков и апостолов… Обида и горечь не дают покоя.
Политические выводы марксизма неприемлемы для складывающейся цивилизации, ищущей путь к примирению, смягчению конфликтов… Мы уже не имеем права не считаться с последствиями догматического упрямства, бесконечных заклинаний в верности теоретическому наследию марксизма, как не можем забыть и жертвоприношений на его алтарь. Перестройка должна разорвать порочный круг, в котором оказалось свежее слово. Столь необходимые прорывы в теории способны обуздать авторитарность, пренебрежение к свободе…, покончить с моноидеологией.
2. O социализме и социалистичности. Хрущевский коммунизм был разжалован в брежневский «развитой социализм», но наши представления о социализме не стали убедительнее… Почему так получается? На мой взгляд, потому, что все представления о социализме продолжают строить на принципе отрицания. Буржуазность была введена в сан Дьявола. С рвением более лютым, чем святоинквизиторы, искали чертей и ведьм в каждой живой душе. Ложью отравляли общественную жизнь. Авторитарностью, как танками, давили всякое творческое шевеление.
Гегель, между прочим, свою спираль развития (полудиалектика, как, впрочем, и марксистская классика) строил на эвклидовых постулатах с их трехмерностью и не мог знать, что в четвертом измерении историческое время может течь и в ту, и в иную сторону. Маркс и Энгельс понятия не имели, что Время есть искривление Пространства, а Ленин — что Время есть скорость передачи информации; материя в любом виде — это оболочка информации.
Умертвив опыт катком извращенной классовости (Сталин даже в нищей деревне «находил» постоянно рождающихся капиталистов), социализм тем самым обрезал себе путь в будущее — в вакуум дороги нет. И пошли назад — в феодализм, а в Магадане и в иных «местах не столь отдаленных» опустились до рабства…
Монособственность и моновласть — еще не социализм. Они были еще в Древнем Египте. К действительному социализму, на мой взгляд, нужно идти от рыночной экономики с ее оплатой по труду (ценность труда определяется потребителем), налаживая… бесцензурное передвижение информационных потоков, создавая нормальную систему обратных связей. Тысячу лет нами правили и продолжают править люди, а не законы. Надо преодолеть эту старую парадигму, перейти к новой — правовой. Речь, таким образом, идет не только о демонтаже сталинизма, а о замене тысячелетней модели нашей государственности…
3. Об экономике……Два невиданных ограбления — природы и человека — основной экономический закон сталинизма. Действием этого закона — и только им — объясняются «грандиозные, фантастические, невероятные» и прочие успехи страны… Есть ли вообще у социализма, хотя бы теоретически, основной экономический закон? Есть. От каждого по способности — в общественном производстве, каждому по труду — в распределении, что возможно в условиях свободного действия товарно-денежных отношений на базе закона стоимости. У нас до сих пор считают, что распределение по труду — это специфический закон социализма. Этот закон всегда был капиталистическим, действовать он может только на рынке. Маркс и Ленин по этому поводу целые поэмы написали, у нас этот закон вообще в параличе, уравниловка все задушила.
4. O пропорциях. В 1928 году 60,5 процента продукции промышленности составляли предметы потребления (группа Б)… в этом году (1985 — Е. С.) примерно 25. В ранг закона введено абсурдное положение — невозможно обеспечить непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя вместе с тем примата производства средств производства. В итоге создана «экономика для экономики», развивающаяся уже независимо от Госплана: несколько пятилеток подряд съезды партии и Пленумы ЦК принимают решения об ускоренном развитии группы «Б», но происходит все наоборот. Самоедство экономики столь разрушительно, что, даже доведя рытье недр до 15 миллиардов тонн в год… мы фактически стоим на месте по благосостоянию. Ускорение с легкой руки чинов экономической науки трактуется слишком прямолинейно — как повышение темпов роста экономики…
Нужен поистине тектонический сдвиг в сторону производства товаров потребления. Решение этой проблемы может быть только парадоксальным: начать своеобразную деиндустриализацию страны