Союз с Золотой Ордой
Александр Невский княжил тогда в уже потерявшем свое значение Киеве. Он немедленно помчался в Орду, к Батыю. Вот тогда-то и связали себя навек клятвой в побратимстве сын Батыя – христианин-несторианин Сартак и православный христианин Александр. Батый, став названым отцом Александра, дал ему конницу Неврюя для похода на Андрея. Это был страшный, кровавый поход, оставшийся в летописях как «Неврюева рать». Ордынцы и русские во главе с Невским огнем и мечом уничтожали своих же русских во главе с князем Андреем. Андрей бежал в Швецию, Александр стал великим князем владимирским, немцы приостановили наступление на Псков и Новгород.
Так сплелись судьбы князей и судьбы государств и народов.
Ю. Афанасьев говорит «о глубочайшем различии между галицкими и московскими князьями». Московских князей он характеризует как «подлых и коварных коллаборационистов, которые, выступив на стороне татар, казнили и угнетали свой народ хуже, чем любые завоеватели». М. Сокольский, утверждая, что Александр Невский «жестоко исковеркал историческую судьбу» русского народа, противопоставляет Александру Невскому князя Даниила Галицкого. Вот, мол, по какому пути надо было вести Русь, вводить ее в русло западной цивилизации.
Даниил Галицкий, напомню, приняв католичество, был возведен римским папой в сан «Русского короля».
Посмотрим, что они, Александр и Даниил, оставили после себя. Будем судить по результатам.
После Александра Ярославича Невского, после его духовных и кровных наследников остались Владимирская и Московская Русь, из которых выросла могучая Россия. Вот она, перед нами.
А после Даниила Романовича Галицкого, уже через 85 лет после его смерти, Галицко-Волынская Русь была разделена между Польшей и Литвой (1349 год), а впоследствии полностью отошла к Польше. На пять веков. Причем без сопротивления, практически без единого выстрела. То есть Западная Русь перестала существовать.
Повторим слова патриарха Кирилла: «Если бы крестоносцы пришли на нашу землю, то Русь как исторический культурный духовный религиозный феномен прекратила бы свое существование».
В древнерусских городах, бывших «под игом», сохранились православные церкви – уникальные памятники истории и культуры XI–XIII веков. Не говоря уже о построенных в XIV–XV веках, во времена утвердившегося «ига».
А в древних славянские городах Гомеле, Житомире, Минске, Могилеве, Львове, Луцке, Ровно, Ужгороде, попавших после Даниила Галицкого под власть Запада, нет ни одного православного храма XI, XII, XIII, XIV, XV и XVI веков. Римская церковь не признавала равенства религий, в отличие от Чингисхана. (См. подобнее: «Религия: разрушенные церкви».)
Не могу понять логику Сокольского, Афанасьева и других. Или они хотели бы и для Владимирской Руси участи галицко-волынского населения, потерявшего свою государственность и веру? Тогда конечно, тогда Даниил Галицкий – идеал.
Другими словами, после Даниила, уже через 85 лет после его смерти, канула в небытие Галицко-Волынская Русь. Не осталось ни государства, ни веры, ни древних церквей. Кто же более «исковеркан»?
Названое братство Александра с Сартаком и положение названого сына Батыя стали началом военного союза Руси с Золотой Ордой, который всячески поддерживали и крепили продолжатели дела Александра Невского. Рядом с русскими ратниками сражалась против крестоносцев и ордынская конница. А Запад монголов боялся как огня.
Тем же, кто в течение веков этот союз, основанный на политической и другой выгоде, называет «игом» и все время ссылается на «дань», можно напомнить: дань русские начали платить через двадцать лет после начала Батыева похода. И каковы же были размеры той пугающей дани? Московское княжество, как указано в завещании Дмитрия Донского, платило 960 рублей в год. А вся Русь в XIV веке – 5000 рублей. При тогдашнем населении 5 000 000 в итоге получается – 0,1 копейки на человека. Тогда на копейку можно было купить пуд хлеба. В общем, дань составляла полторы буханки хлеба на человека в год (Каштанов С.М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 9—10.)
Если учесть, что выплата дани началась как раз тогда, когда папа римский объявил крестовый поход против «схизматиков» (православных) и «татар», то это уже не дань, а общий котел для ведения войны, военный налог. Так что речь, скорее всего, надо бы вести не об «иге», а о вассальном государстве.
Объективно Александр Невский спасал Русское государство и православную веру, за что и был причислен церковью к лику святых.
Смерть великого князя
Смерть его – до сих пор тайна. Л.Н. Гумилев пишет, что не могут не наводить на некие предположения в один год наступившие смерти Александра и великого князя литовского Миндовга (Миндаугаса), убитого на охоте. Тогда еще Литва не стала полностью и окончательно католической. Недавно обращенный католик Миндовг за три года до смерти отрекся от католичества, объявил войну крестоносцам и начал переговоры с князем Александром. Они вдвоем, да при поддержке Орды, составили бы тогда несокрушимую силу, непробиваемый щит против западной экспансии. Так что причины убийства Миндовга не вызывают сомнений.
А вот смерть Александра Невского необъяснима. Но коли зашла речь о гипотезах, не могу не упомянуть предположение Гумилева: великий князь мог умереть от того, что мы называем современным словом «стресс».
Чтобы осознать парадоксальную точность этого современного слова по отношению к тем временам, надо представить себе короткую жизнь Александра.
Вечные стычки с Новгородом. Как только нависала над городом опасность – звали Александра. Он приходил, спасал, а потом уже новгородцы проявляли свой «вольнолюбивый» нрав. По отношению к нему, разумеется.
Неожиданная смерть отца, князя Ярослава, в Каракоруме, на коронации великого кагана Гуюка.
Затем – смертельный раздор с родным братом, с Андреем. Война, в которой он победил и изгнал Андрея из страны.
Незадолго до заключения официального союза с Ордой умирает Батый, названый отец и покровитель – стена несокрушимая. Ханом Золотой Орды становится его сын Сартак – христианин несторианского толка, побратим Александра. Но в тот же год погибает от яда и Сартак. К власти приходит брат Батыя – Берке. Берке – мусульманин. И стоит за новую веру в Орде. Однако на Русь это требование, как и затем при мусульманине Узбеке, не распространяется.
Мы не знаем, что чувствовал Александр, когда одна за другой рухнули две его главные опоры в Орде – названый отец и названый брат. Быть может, у него возникло желание отомстить? Ведь в Сарае тогда многие говорили, что Сартак был отравлен не без участия Берке. Дескать, Берке после смерти грозного Батыя сам решил поцарствовать.
По всем законам Александр должен был отомстить за смерть названого брата. Мог ли он это сделать? Если бы захотел – мог. В Орде у Берке тоже было немало противников – и они с радостью приняли бы в свои ряды могучего союзника Александра, хозяина Руси. Не будем забывать, что Русь хоть и была подчинена Золотой Орде, но в то же время Золотая Орда, сам Батый нуждались в Руси как в мощном союзнике. Союз с Русью помогал владыкам Золотой Орды держать себя независимо в отношениях с верховными каганами в Каракоруме. Так что Александр в Орде был влиятельным человеком.
В общем, Александр мог примкнуть к противникам Берке и принести тому немало неприятностей, если бы захотел. Но, может, он не верил слухам? А если верил, то что его удержало?
Так или иначе, а Александр не подвергал ни малейшему риску дружеские отношения с Ордой, с ханом Золотой Орды, кем бы он ни был. Александр, ни минуты не колеблясь, шел к своей цели. К тому, что замыслили еще его отец Ярослав и хан Батый, чему он сам отдал все годы своего великого княжения.
Все прежние устные договоры остаются в силе. И наконец-то заключен официальный союз с Ордой (с Берке) о военной помощи с платой в виде ежегодного налога – «выхода». С этого момента, с 1257–1258 годов, через двадцать (!) лет после похода Батыя, и начинается то, что наши историки назвали данью.
Невский везет ордынских баскаков в Новгород для переписи и учета «выхода». И тут получает страшный удар от родного сына Василия. Василий, пьяница и буян, поднимает бунт против отца и ведет заговорщиков убивать ордынских посланников. В тот миг на карте стояла судьба Александра и Руси. Убийства послов монголы не прощали никогда. Спасибо верной дружине. Александр спасает послов. И – карает бунтовщиков. Вот откуда слова Афанасьева: «Он убивал русских, обрезал им носы и уши так, как не делали этого сами татары».
Не только носы и уши отрезал. Доподлинно зафиксировано: он глаза выкалывал бунтовщикам. Как свидетельствует летописец, «вынимал очи». Причем говоря при этом, что людям, которые не видят очевидного, глаза не нужны. Вполне возможно, что так поступал Александр не только с новгородцами. Время и нравы были жестокие, и князья вели себя в соответствии с ними. Но совершенно точно известно: с Новгородом он расправился с беспощадной жестокостью.
Александр вместе с ханом Берке (мусульманином) и внуком Батыя царевичем Менгу-Тимуром (язычником) открывают в Сарае, столице Орды, подворье православного епископа.
Миндовг, великий князь литовский, отрекается от католичества, заключает союз с Александром. За западные границы можно быть спокойным.
Позади двадцать лет кровавого крестного пути, когда одни – открытые враги, на других – надежда слаба, третьи – не понимают. Кажется, можно наконец отдохнуть от страшного напряжения этих двадцати лет. Но тут приходит весть об убийстве Миндовга. А Литва без Миндовга – снова противник, причем могущественный противник.
Сколько еще может выдержать один человек?
Великий князь Александр отошел в мир иной на дороге своей судьбы, на пути из Сарая во Владимир, в маленьком, красивом городке Городце на высоком берегу Волги, откуда вся ширь земли открывается. Если есть на небе ангелы, они должны были ему донести, чтобы он не тревожился. Что вскоре после его смерти немцы опять пошли на Новгород, но буйный Новгород, из-за которого чуть было не рухнуло дело жизни Александра, в соответствии с договором обратился к тогдашнему хану Менгу-Тимуру, и тот, опять же в соответствии с договором, прислал конницу – и немцы тотчас отступили и подписали мир на новгородских условиях. Как говорит летописец, немцы