А разве аллельные гены — не продукт мутации? Кроме того, негативная генетическая информация, привносимая в генофонд мутациями, — это тоже информация, причём новая. Но в изменяющихся условиях (например, пищи) мутация, бывшая вредной, становится нейтральной, либо даже полезной. Например, при переселении птиц в иные места обитания, лишённые хищников (на остров), изменение окраски либо недоразвитие крыльев и увеличение массы тела становятся нейтральными или способствующими выживанию признаками. Вспомните ныне вымерших дронтов (Raphus). Учёные полагают, что это сильно переродившаяся, сохранившая в облике множество птенцовых черт группа голубей. А утолщение и укорочение клюва насекомоядной птицы, невыгодное при питании мягкими насекомыми, при освоении нового источника пищи — твёрдых насекомых или семян — становится полезным. Мутации могут быть вредны в неизменных условиях. При изменении внешних условий мутация может стать адекватной и способствующей выживанию. Уродства, которые приводятся как пример вреда мутаций, являются лишь частным случаем мутации, её крайним выражением. Хохлатая курица, жёлтый или синий волнистый попугайчик, золотистая домовая мышь, чёрный или пегий сирийский хомячок, пёстрая морская свинка — их выживаемость в отсутствии хищников ничем не отличается от таковой у их диких предков. Но они — мутанты, хотя и не уроды. Упрощённое восприятие мутации как уродства — результат распространения такого элемента массовой культуры, как мультфильмы о различных «супергероях». Но пятнистая или рыжая домашняя кошка — тоже мутант.
Стр. 20:
«Знаменитый эволюционист, главный палеонтолог Английского музея истории природы Колин Паттерсон утверждает: „Никто не смог произвести новый вид с помощью механизма естественного отбора. Никто не смог даже приблизиться к этому. И на сегодняшний день именно эта сторона неодарвинизма обсуждается больше всего“».
Цивилизация существует несколько десятков тысяч лет, причём приручение животных началось 10 — 15 тысяч лет назад. А вид формируется несколько сотен тысяч, или даже миллионов лет. Но наша собака — это уже не волк (Canis lupus), а собака домашняя (Canis familiaris), корова — не тур (Bos primigenius), а корова домашняя (Bos taurus). Скажете, простая смена названий? Но в современной биологии такое возможно только в одном случае — в случае выявления очень резких различий на уровне видовых. И они появились в результате применения в искусственных условиях механизма естественного отбора. Различие здесь было только в скорости накопления признаков. Ведь в природе число потомков любой особи (в том числе и мутантной), достигших зрелости, равно примерно двум (они заменят маму и папу, умерших от старости). А в искусственных условиях число потомков особи, имеющих желанные качества, унаследованные от производителя, достигает сотен и тысяч (вспомните золотых рыбок или тёлок от элитного быка, полученных искусственным оплодотворением). Всем им обеспечены уход и возможность размножения. А проводимый людьми отбор закрепляет желаемые признаки, когда для получения потомства выбираются лучшие носители желаемого признака (то есть, в отличие от природных условий, в популяции домашних животных не идёт свободного скрещивания).
Поэтому неудивительно появление каждый год новых пород домашних животных. А разница между крайностями внутри домашнего вида животных — на уровне видовой (например, у собак, лошадей или кур спаривание между некоторыми породами невозможно чисто физически из-за разницы в размерах). Конечно, до изоляции пород одного вида на генетическом уровне очень далеко (может быть, миллионы лет), но этот показатель — не абсолют. В природе есть близкие виды, нескрещиваемость которых обусловлена не столько генетическим барьером, сколько физическими различиями. Например, виды рыб меченосцев и пецилий (Xiphophorus) не скрещиваются из-за различий в строении гоноподия — видоизменённого в орган спаривания анального плавника самцов. А многие рыбы семейства цихлид (Cichlidae) из Великих Африканских озёр имеют различия в поведении, препятствующие образованию пар. Но в искусственных условиях получены гибридные меченосцы и межвидовые, и даже межродовые плодовитые гибриды африканских цихлид. Ещё удивительнее гибриды прекрасных растений орхидей: выведены тройные (× Brassolaeliocattleya, × Vuylstekeara) и даже четверные (× Potinara) гибриды, показывающие то, что генетический барьер между видами даже в природе не всегда есть в наличии. Однако это не исключает наличия иных барьеров нескрещиваемости.
Хорошо, скажет внимательный скептик, это примеры выведения гибридов, на основе наследственного материала нескольких природных видов. Но это не доказывает происхождения одного вида от другого (хотя гибридогенез является пусть не главным, но существенным источником видообразования).
Проследить формирование нового вида в природе очень трудно — это дело нескольких тысячелетий. Но разные этапы этого процесса легко просматриваются в природе у разных видов живых существ. Вот один из примеров, рассказанный Ш. Браунли в журнале «U. S. news and world report»:
«…Недавно Д. Резник, эколог-эволюционист из Калифорнийского университета, опубликовал результаты своего одиннадцатилетнего эксперимента с гуппи, живущими в реке Арипо на острове Тринидад. Эксперимент доказывает, что хищники — одна из основных движущих сил эволюции, как и предсказывает математическая модель, с помощью которой современные биологи более точно формулируют соображения Дарвина».
Согласно этой модели, животные, которые становятся во взрослом состоянии добычей хищников, должны эволюционировать в таком направлении, чтобы производить как можно больше детей и как можно раньше. «Если шансы умереть в молодости достаточно высоки, вам важно обзавестись детьми побыстрее», — говорит Резник. Здесь имеется, однако, и ограничение, поскольку чем раньше особи размножаются, тем скорее они, если так можно выразиться, «перегорают» и тем короче их жизненный путь. И наоборот, виды, молодняк которых способен перенести натиск хищников, склонны обзаводиться потомством позже, фактически выбирая время, чтобы произвести более полноценных младенцев. Эксперимент, который Д. Резник разработал и провёл вместе со своими коллегами из Калифорнийского университета, несложен, но убедителен. Исследователи проверяли упомянутую математическую модель, просто перемещая 200 гуппи из нижнего бьефа шестиметрового водопада на реке Арипо, где хищница-цихлида пожирает только взрослых гуппи, на его верхний бьеф. Здесь живёт единственный хищник — киллифиш [Fundulus zebrinus]… которая охотится лишь на молодых гуппи.
Через 60 поколений экспериментальные гуппи эволюционировали в своей новой окружающей среде точно так, как предсказывает модель. Рыбки теперь достигают половой зрелости на 9 дней позже, чем их родственники внизу водопада, и ко времени первых родов имеют большие размеры. В первом помёте они производят более мелких мальков, по-видимому, сохраняя себя для дальнейшей репродуктивной деятельности. (М. Д. Махлин «Путешествие по аквариуму», М., Колос, 1993 г., стр. 297-298)
Страница 21:
«Но сколько бы этот процесс [естественный отбор] ни длился, олени не смогут превратиться в другой вид животных. Олени так и останутся оленями».
К сожалению, автор, видимо, полагает, что оленей только один вид. На самом деле олени весьма многочисленны и разнообразны. Действительно, от оленя собака или крыса не произойдёт — олень для этого слишком специализирован. А вот для происхождения от современных оленей каких-то новых видов (спустя несколько миллионов лет) нет никаких препятствий.
Страница 22:
«Для превращения бабочки в другой живой организм, например, в птицу, необходимо, чтобы в генах бабочки произошли бесчисленные изменения, другими словами, к генетическим особенностям бабочки должна присоединиться генетическая программа, включающая информацию о физических особенностях птицы».
А бабочка, вообще-то, не числится среди предков птиц. Это представитель совершенно другой эволюционной линии. И пути предков бабочек (членистоногих, первичноротых животных) и предков птиц (хордовых, вторичноротых животных) разошлись ещё в докембрии или в раннем кембрии. Так что это высказывание Х. Я. нельзя расценивать как аргумент против теории эволюции. Это скорее лишнее доказательство спекулятивности аргументации и невежества автора этих «тезисов».
Пример с бабочкой рассматривается у Х. Я. в связи с приводимым во многих книгах и учебниках случаем «промышленного меланизма» у бабочки берёзовой пяденицы. Но этот пример иллюстрирует не появление нового вида, а первый шаг к этому — элементарное эволюционное явление, то есть, устойчивый сдвиг генофонда популяции под воздействием внешних факторов. До образования нового вида тут далеко.
Страница 23:
«…естественный отбор никак не может объяснить системы и органы, имеющие сложное строение. Эти системы и органы образуются в результате совокупной деятельности взаимосвязанных частей, и отсутствие или дефект хотя бы одной из них приводит к нарушению их функционирования. Таким системам свойственна „неупрощаемая комплексность“. К примеру, строение человеческого глаза не может быть проще, чем оно есть, так как отсутствие какой-либо части этого органа станет причиной его неполноценного функционирования. Разум, создавший такого рода систему, должен был предвидя будущее, задаваться целью получить ту пользу, которую можно ожидать только от совершенной формы».
Организм изменяется в целом, это не набор отдельных органов. Всякий эволюционист знает, что такое коррелятивные изменения. Чарльз Дарвин пишет в «Происхождении видов…» (глава 5): «Я разумею под этим выражением тот факт, что вся организация во время роста и развития находится в такой тесной взаимосвязи, что когда слабые изменения проявляются в какой-нибудь одной части и накопляются естественным отбором, другие части также претерпевают изменения».