– Да не беспокойся, Ирочка. Конечно, поезжайте. Наташенька тоже может ехать. Я уже пообвыклась. Сейчас вот делом займусь – Ксюше ужин приготовлю. И спать пораньше лягу. Спасибо вам за то, что приехали. Выпадет свободная минутка, приезжайте еще.
Наташка выскочила в коридор быстрее меня. В лифт влетела тоже с опережением на доли секунды. Точно так же вылетела. Наперегонки мы понеслись к автобусной остановке. Водитель не иначе как загляделся на наш парный забег, поэтому и повременил с отъездом. Победила Наташка. Опять с опережением на одну-две секунды. Зато я одним прыжком преодолела расстояние с земли до второй ступеньки. Могла бы и выше, но там повисла на поручнях Наташка.
– Извини, – задыхаясь, прохрипела я. – Почти подставила тебя. Но ведь тетя Аня сама предложила тебе покинуть помещение… Просто у меня на ужин спецзаказ – жареная картошка. Не хочу скандала. Мне надо следствие закончить.
Успевшая немного прийти в себя подруга извинений не приняла, сославшись на то, что лично ее устроит вариант, при котором из дома выгонят меня, а не ее. Ей и так жить негде, меня же, на худой конец, любимая свекровь пригреет, да еще и Димку приструнит.
– Если хочешь, я сейчас же позвоню свекрови. Тебя она тоже пригреет. Только дай слово, что не будешь учить ее жить.
– Ты в своем уме?
Чем была вызвана такая реакция подруги, я не поняла и решила обидеться.
– Во всяком случае, я не ощущаю его отсутствие.
– Ну так со стороны виднее. Голову вижу, тело тоже, ума не наблюдается. Ты разберись с этим делом. Может, он у тебя в другом месте? Остановка, между прочим. Ты загораживаешь своим безумным массивом вход и выход. – Наташка схватила меня за шиворот и втащила наверх. Сзади волновались входящие.
– В чем дело, граждане? – перекрыл всех суровый голос подруги. – Видите, контролеру плохо? Прямо на ступеньке парализовало.
Из другой двери мигом выскочило три подростка, и Наталья поволокла меня на освободившееся место.
– Сиди. Я талончики пробью. Сумки со свободного места не убирай. Там выручка от штрафов.
– А разве у вас не бесплатный проезд? – поинтересовался хорошо одетый мужчина лет пятидесяти.
Держась за поручень, он немного склонился ко мне и иронически улыбался. Я молчала. Наверное, парализованным не следует много разговаривать.
– Вот вы, молодой человек, – Наталья бесцеремонно отодвинула его в сторону и села рядом со мной, – имеете машину, а катаетесь на автобусе. Производственная необходимость? – Мужчина кивнул. – И у нас производственная необходимость. Тщательно спланированная операция, которую вы своим вопросом рассекретили. Попрошу не отвлекать.
На следующей остановке набилось столько народу, что «молодой человек» почти улегся на Наталью.
– Из-ви-ни-те, – по слогам пробормотал он и попробовал передвинуть руку, которой держался за поручень.
Очевидно, у него был маленький стаж езды на общественном транспорте – он промахнулся, чему способствовал очередной толчок от более неустроенных пассажиров. Удобно устроившись на наших коленях, мужчина очень переживал за состояние своей барсетки. В процессе не очень свободного падения она выпала у него из свободной руки мне под ноги. В барсетке были документы на машину и деньги. Сумму он не назвал – Наташка предусмотрительно шлепнула его ладонью по спине, давая понять, чтобы лежал спокойно и ни о чем не думал. Вокруг угрожающе нависали другие пассажиры.
Мужчине завидовали. Некоторые завистники раздраженно настаивали на том, чтобы он подтянул ноги к коленям: место освободится. Наташка возмутилась и предложила недовольным последовать великому почину, но только за счет других пассажиров. Вытащив откуда-то сбоку журнал «Отдохни», она демонстративно положила его на спину лежавшему, доказывая этим, что свободного места нет, и открыла где-то на середине. Потом спохватилась и спросила у мужчины:
– Не возражаете?
– Пожалуйста, пожалуйста, – быстро проговорил он, не осмелившись возразить.
На следующей остановке автобус не остановился. Две женщины противно запротестовали. Зря, конечно. Думаю, они узнали о себе столько нового! И все это стало достоянием гласности. Самое невинное замечание призывало их, зараз, не быть неблагодарной скотиной. Им крупно повезло дважды: они все-таки влезли в автобус, и он по дороге не сломался.
Последняя остановка была конечной. Метрополитеном не пахло. Пахло новым микрорайоном и осенью. Совсем недалеко был какой-то лесопарк. Пассажиры из автобуса выпадали долго. Одни без потерь, других вообще можно было поздравить с приобретением. Пожилой мужчина настоятельно требовал оставить его в покое. К кому было обращено это требование, выяснилось позднее: на него вывалилась черноволосая красавица родом из Средней Азии. Она была пристегнута к его подтяжкам алюминиевым крючком, призванным освободить женские руки, переложив непомерную тяжесть покупок на любую горизонтальную перекладину подходящего размера. Немедленно отстегиваться она не собиралась, поскольку левая рука с сумкой находилась в автобусе. Возникла пробка. Пассажиры орали и требовали бросить сумку. Дама ругалась на двух языках сразу. У кого-то лопнуло терпение, в результате пробку вышибло. Разом вылетело три человека, сумка и чей-то мужской ботинок – наверное, разношенный. Все это скрыло под собой черноволосую красавицу. Дольше всего продержались подтяжки. На наших глазах они растянулись до невероятных размеров. Их обладатель уже готовился примоститься где-нибудь с краешку кучи-малы, но подтяжки отстегнулись, и он, как выпущенный из рогатки камень, врезался в толпу зевак. Это значительно погасило первоначальную скорость, и ему удалось лихо затормозить у палатки с шаурмой, сбив головой объявление: «Требуется продавец-шаурмист». Продолжения мы не видели. Лежавший на наших коленях мужчина воспользовался возможностью пошевелится и предпринял попытку встать. Наталья поинтересовалась, куда же все-таки делась станция метро. Ответ нас огорчил: она осталась позади – на той остановке, где в автобус загрузилась огромная толпа народа.
– Я не хочу быть приживалкой в чужом доме! – стонала Наташка на обратном пути. – Мне нравится моя кухня. Звони свекрови.
– Ты что, с кухней к ней собралась? – поразилась я.
– Очень остроумно! Никуда я не собралась. Без боя не сдамся.
Я вытащила из сумки мобильник, но она решительно меня остановила:
– Подожди! Не отвлекайся – опять проедем.
Несмотря на то что в автобусе ехало только шесть человек, сесть мы не рискнули: расслабимся и точно проедем. У метро вышли все пассажиры.
Прозвониться своей второй маме я не успела – помешал телефонный звонок. Я приготовилась огрызаться.
– Иринка, ты где? – Голос мужа звучал заискивающе. И это радовало.
На вопрос ответила чистую правду:
– Здесь.
– Тогда проверь наш домашний телефон, наверное, опять трубка плохо лежит… Видишь ли, мне придется немного задержаться, но часика через два буду. Картошечки оставь.
– Телефон проверю, картошки оставлю. Все?
– Ну что ты злишься?
– Домой надо вовремя приходить.
– Обязательно. Только я договорился подъехать к Листратову… – Связь прервалась.
Наташка смотрела на меня с уважением и легкой завистью:
– И что же мне никто не позвонит и не обрадует, что будет шляться неизвестно где до посинения?
– У меня-то как раз известно, – вздохнула я. – Димка к Листратову поехал. Кажется… следствие ведут знатоки.
– Ну и пусть ведут, – отмахнулась Наталья. – Упрутся лбом в стенку, как мы, и порядок – очередной висяк.
– А мы не уперлись! – запальчиво возразила я. – Боюсь только, Сергея я в ближайшие часы не отловлю. Он с Димкой едет к Листратову. И это лишний раз доказывает его невиновность… Наталья, – жалобно сквасилась я, – мне он очень нужен…
– Ну где ж я тебе его возьму, – растерялась Наташка. – Давай попозже ему позвоним. Или завтра утром.
Опять затрезвонил мобильник. Мы одновременно полезли в сумки. Для меня это оказалось лишним. Наташка осторожно ответила:
– Алло.
Дальше в ходе переговоров на ее лице отразилась целая гамма чувств, начиная с настороженности и кончая полным негодованием.
– Где-где… В общественном транспорте. Твои деньги жалею – бензин экономлю… Как, что там делаю? Еду, конечно… – Она оглянулась в сторону входа в метро и добавила: – Почти… Ну откуда я могу ехать? С работы, вестимо… Да! Пришлось выйти… В конце концов, у вас есть совесть?.. И хлеба нет? Пусть Алексей сбегает. Хватит надо мной измываться!.. Вот-вот, если ужина не будет, развернусь и уеду. – Наташка убрала мобильник и деловито спросила: – Ты действительно разобралась в случившемся?
– Не до конца. Но в основном картина преступления как на ладони. Наша задача отправить Сергея к Татьяне. Завтра! Отпроси его у шефа на полдня. Нам поговорить надо, а потом пусть себе едет. Вот обрадуется! Только… Я боюсь говорить ему правду. Ну что Танюшка жива. Как бы он от радости мне голову не оторвал.
– Не волнуйся. Я подстрахую. Всем не оторвет. Тем не менее хочу тебе сказать, что ни фига не понимаю…
– Давай оставим все объяснения на потом. Как жаль, что мы отправили Татьянин альбом со старыми фотографиями вместе с ней!
– Кто это тебе сказал? Я его у себя оставила. Думала, начнет смотреть, расстроится, что некому из родных поплакаться, и будет рыдать сама с собой. Я бы точно слезами облилась…
– Наталья, ты умнейшая из женщин! Двигаем домой! Я, кажется, опять опаздываю. Надо мобильник отключить – скажу, разрядился.
В общем коридоре пахло жареной картошечкой. Анастас Иванович являла пример образцовой жены. У Наташки затрепетали ноздри:
– Зря она с нами так. Мы к ней, как к родной, а она тебе свинью подложила. Приспичило же ей именно сегодня картошку жарить! Хочешь, помогу почистить?
Я прониклась чувством благодарности за заботу:
– Спасибо, друг! Но во мне зреет уверенность, что справлюсь сама.
– Успехов тебе. И возьми, наконец, свои вешенки. Если бы я их у Оксаны не прихватила, ты, считай, зря простояла в очереди. Только на них тот импозантный козел немного полежал. Ничего?