По данным СССР, из плена вернулись 67 тысяч красноармейцев. Российские историки эту цифру подтвердили, и сегодня поляки ее не оспаривают. Остальные красноармейцы погибли в польских лагерях. Таким образом даже при минимальной цифре 157 тысяч пленных это означает, что в Польше погибли 90 тысяч человек. Полякам такая арифметика очень не нравится, они утверждают, что в плену погибли каких-то 18 тысяч человек — сущий пустяк. Но тогда возникает закономерный вопрос: а куда делись еще 100 тысяч человек? Дело в том, что поляки не фиксировали людей, которые погибли в плену до заключения в концентрационный лагерь. Точно так же, как и немцы в 1941 году, поляки оставляли раненых на поле боя без помощи, перевозили их до лагерей сбора в буквальном смысле как скот, без еды, воды, медикаментов, и при малейшем подозрении на нарушение дисциплины или неподчинение польским властям русских солдат расстреливали на месте. Этих людей не включают в статистику и современные польские историки. Их как бы и не было.
Давайте откроем доклад о посещении лагерей в Брест-Литовске уполномоченным международного комитета Красного Креста в присутствии врача французской миссии. На тот момент в лагере, который располагался во всем сегодня хорошо известной Брестской крепости, находились 3800 человек. Что же мы читаем в этом докладе?
«От караульных помещений, так же как от бывших конюшен, в которых размещены военнопленные, исходит жуткий запах. Пленные зябко жмутся вокруг импровизированной печки, где горят несколько поленьев, — единственный способ обогреться. Ночью, укрываясь от первых холодов, они тесными рядами укладываются группами по 300 человек в плохо освещенных и плохо проветриваемых бараках, на досках без матрацев и одеял. Пленные большей частью одеты в лохмотья. Жалобы сводятся к следующему: мы голодаем, мерзнем, когда нас освободят? Следует отметить как исключение, подтверждающее правило: большевики заверили одного из нас в том, что они предпочли бы теперешнюю свою участь участи солдат на войне. Выводы. Этим летом из-за скученности помещений, непригодных для жилья; совместного тесного проживания здоровых военнопленных и заразных больных, многие из которых тут же и умирали; недостаточности питания, о чем свидетельствуют многочисленные случаи истощения; отеков, голода в течение трех месяцев пребывания в Бресте лагерь представлял собой настоящий некрополь. Две сильнейшие эпидемии истощили этот лагерь в августе и сентябре — дизентерия, сыпной тиф. Последствия были усугублены тесным проживанием больных и здоровых. Мед персонал заплатил свою дань инфекции: из двух врачей, заразившихся дизентерией, один умер, из четырех студентов-медиков один умер. Рекорд смертности был поставлен в начале августа, когда в один день от дизентерии скончались 180 человек».
Я не случайно привел такую длинную цитату. Ужасающая картина. Она ничем не отличается от того, что происходило в немецких концлагерях. Но то, что творило руководство Третьего рейха, было осуждено Нюрнбергским военным трибуналом как тягчайшее преступление против человечества. Действия поляков никто, разумеется, не осудил.
Еще один документ — «Докладная записка начальника санитарного департамента министерства военных дел Польши». Декабрь 1919 года.
«Посетил лагерь пленных в Белостоке. Сейчас, под первым впечатлением, осмелился обратиться к господину генералу как к главному врачу польских войск с описанием страшной картины, которая предстает перед каждым прибывающим в лагерь. Преступное пренебрежение своими обязанностями всех действующих в лагере органов навлекло позор на наше имя, на польскую армию, так же как это имело место в Брест-Литовске. На каждом углу грязь и неопрятность, которую невозможно описать. Запущенность, человеческая нужда. Перед дверями бараков куча человеческих испражнений.
Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест. Сами бараки переполнены, здоровых крайне мало. По моему мнению, среди 1400 пленных здоровых просто нет. Прикрытые только тряпьем, они жмутся друг к другу, согреваясь взаимно. Смрад от дизентерийных больных и пораженных гангреной опухших от голода ног. В бараке, который должны были как раз освободить, лежали среди других двое тяжело больных в собственном кале, сочащемся через верхние портки, — у них не было сил, чтобы подняться и перелечь на сухое место на нарах».
Вдумайтесь в эти страшные слова. За подобные изуверства немецких генералов и руководителей Третьего рейха совершенно справедливо судили в Нюрнберге и приговорили к смертной казни. Но никто, никто до сих пор не требует такого же отношения к деятелям Польской республики, которые так относились к солдатам Красной армии. А ведь все это, по сути, тоже преступление против человечества.
Были и другие эпизоды, о которых сегодня варшавские политики и многочисленные эксперты предпочитают не вспоминать. Например, приказ генерала Сикорского (через какое-то время он станет премьер-министром Польши) — расстрелять из пулеметов 300 советских военнопленных. Распоряжение генерала Пясецкого вообще не брать в плен советских солдат. Солдаты 49-го пехотного полка Пятой польской армии, выполняя этот приказ, расстреляли из пулеметов 200 пленных казаков.
Чем участь советских солдат, которые находились в лагерях в Житомире, Барановичах, Вильно, Бобруйске, Гродно, отличается от участи заключенных Аушвиц-Биркенау, Дахау, Освенцима, Заксенхаузена? Однако любые попытки России заговорить об этом на серьезном уровне тут же встречают гигантское сопротивление Польши.
В частности, Российское военно-историческое общество решило установить памятник солдатам и командирам Красной армии, погибшим в 20-е годы в Польше, — скромный крест на кладбище. Министр иностранных дел республики тут же заявил, что это подлейшая провокация Москвы, а мэр Кракова — что этот крест на кладбище разжигает вражду. Давайте честно скажем: во многом мы сами виноваты в сложившейся ситуации. После 1945-го, принимая Польшу в братский союз социалистических стран, мы предпочитали не вспоминать о том, что происходило в 1920-е годы. И советское общество искренне было убеждено, что концлагерь — это Аушвиц-Биркенау и Майданек. Мы молчали по этому поводу, а поляки, чтобы не дразнить гусей, старались не вспоминать о Катыни. Но стоило Советскому Союзу распасться, поляки тут же начали предъявлять нам претензии, перевирая один исторический факт за другим.
Вопросов действительно много, но мы никогда от своего не отказывались — в этом сила нашей страны. Например, в Катыни установили мемориал польским воинам. А что сделали в Польше? Про концлагеря никто не вспоминает.
Но это вовсе не означает, что мы с вами должны об этом молчать. Напротив — об этом нужно говорить. В память о тех десятках тысяч людей, которые были уничтожены Варшавой из-за ее вечной русофобии.
Глава 2. Почему провалился Рижский договор?
2017 год внес свежую струю в перечень бесконечных претензий Польши к России как к правопреемнице Советского Союза. Поляки вспомнили так называемый Рижский договор, прозвучало требование немедленно выплатить причитающиеся по этому договору суммы. Полякам удалось невозможное. Заикнувшись про Рижский договор, они заставили множество людей интересоваться этой темой, изучать специальную литературу и выступать с комментариями в средствах массовой информации.
В чем заключается суть вопроса?
Рижский мирный договор был заключен в 1921 году по итогам Советско-польской войны. Договор установил между советскими республиками (РСФСР, БССР, УССР) и Польшей границу, которая просуществовала вплоть до начала Второй мировой войны.
Выставив претензии к Советскому Союзу и к России как к правопреемнице СССР, поляки почему-то ни единым словом не упомянули про Украину, хотя она (если придерживаться точки зрения поляков) как правопреемница Украинской Советской Социалистической Республики тоже должна Варшаве.
При этом поляки почему-то игнорируют некоторые важные детали. Прежде всего нужно разобраться, кто были подписанты этого договора. Как известно, Советский Союз был создан только в 1922 году, и зафиксированное во многих учебниках истории наименование Советско-польская война — это большая условность. Надо понимать, что воевал не Советский Союз в том виде, в каком его все сегодня себе представляют, а отдельные республики. В данном случае РСФСР, УССР и БССР. Соответственно, эти три республики и подписывали договор с Польшей. Кроме того, нужно учитывать, что Белоруссия в переговорном процессе в принципе не участвовала. Минск делегировал все свои права и полномочия Москве.
Договор должен был подвести итог советско-польскому конфликту, причем на достаточно выгодных для Польши условиях. Он фиксировал окончание пребывания Польши в составе России.
По этой причине, собственно, и разгорелась полемика в 2017 году.
Чего хотела Польша, подписывая договор? Она требовала свою долю за развитие промышленности, культуры и вообще всей русской государственности за тот период, когда она находилась в составе Российской империи. Оценили поляки себя достаточно скромно — «всего лишь» 300 млн золотых рублей. Но этого им показалось мало: они захотели еще 2 тысячи паровозов и несколько десятков тысяч вагонов. Без этого Польша, по их мнению, существовать не могла.
Переговорный процесс шел непросто. Но по определенным позициям договоренностей достичь удалось. В частности, в документе есть параграф 13, который гласит, что Россия и Украина обязуются выплатить золотом или слитками, но только не 300, а 30 млн, то есть польские запросы в результате переговоров сократились. Причем выплатить обещали в течение года с момента ратификации документа. Было решено, что Польша получит не 2000 паровозов, а 300, а также 8360 товарных и пассажирских вагонов.
И это не репарации по мирному договору. Речь шла о том, что таким образом оценивается и подтверждается вклад Польши в развитие русского государства. Все, казалось бы, абсолютно закономерно. Нужно было всего лишь выполнять взятые на себя обязательства. Но дело уперлось в позицию Варшавы, от которой требовалось соблюдать права белорусов и украинцев, оказавшихся на ее территории.