онни! – сказала я.
– Здравствуйте, миссис Харт, – начала миссис Форрестер. – Надеюсь, вы не против такого позднего визита. Я как раз привезла обратно Эвери Джордана и решила завернуть к вам.
– Как я погляжу, вы трудитесь день и ночь напролет, – отозвалась Нонни, не отрывая глаз от раскаленной кастрюли на плите. Ее платье и волосы были мокрыми от пота, струями лившегося по ее блестящему лицу.
– Да вы и сами не бездельничаете, – заметила миссис Форрестер.
– А куда деваться? – Жара часто делала Нонни раздражительной.
– Которое окно? – в нетерпении спросила я.
– По-моему, вот это будет в самый раз. – Миссис Форрестер указала на дальнее окно кухни. – Посмотрим, может, мы проветрим эту комнату, пока ваша бабушка стряпает.
– Она не стряпает, а консервирует, – поправила ее Мэри Элла.
– Да? – Миссис Форрестер стало интересно. – Сама я никогда не занималась консервированием. Очень хочу посмотреть, как это делается.
Нонни взглянула на нее, как на последнюю дуру.
– Да уж, увлекательное дело, другого такого нет! – сказала она.
– Вы не возражаете, если я попробую его установить? – спросила миссис Форрестер Нонни, указывая на вентилятор. – Только придется вынуть сетку.
Сетка в окне была старая и дырявая, толку от нее все равно почти не было.
– Делайте, что хотите, – отмахнулась Нонни.
– Вам помочь? – вызвалась я.
– Ступай наружу. Твоя задача – не дать ему вывалиться, пока я буду вставлять его в окно, – распорядилась она.
Я выбежала во двор и стала поддерживать вентилятор, пока она расправляла его лопасти. Когда я вернулась, она уже вставляла штепсель в розетку.
– Все готовы? – спросила она, поднося палец к кнопке.
– Все! – крикнула Мэри Элла. Я видела, как она радуется. – Малыш Уильям! – позвала она. – Иди смотреть!
Миссис Форрестер повернула тумблер, и дунувший в комнату ветерок сразу изменил все как по волшебству. Нонни засмеялась, Мэри Элла заулыбалась, малыш Уильям прибежал на шум. Глядя на миссис Форрестер, пробовавшую разные режимы работы вентилятора, я почувствовала, какой она добрый и теплый человек. Не помню, когда в последний раз испытывала то, что в этот момент, но что это такое, я знала: НАДЕЖДА. Она была настолько неравнодушной, что приволокла нам вентилятор. Миссис Веркмен ни разу не сделала ничего похожего за все годы нашего знакомства. Миссис Форрестер умела постараться ради хороших перемен. С того нашего с ней разговора я не переставала вести с ней мысленную беседу, делиться с ней всеми моими мыслями. Будь моя воля, я бы обращалась к ней каждую минуту. Мне столько всего надо было ей рассказать – но только не про Генри Аллена. Про нас с ним я никому не сказала бы ни единого словечка.
– Ну, как вам? – спросила она, подставляя лицо под ветерок.
– Мэри Элла! – гаркнула Нонни. – Ты его загородила, никому вдохнуть не даешь!
И верно, Мэри Элла стояла перед вентилятором, растопырив руки и откинув голову, ее волосы вовсю развевались. Иногда она бывала не похожа на нормальную девушку.
Я потянула ее за руку, заставив отодвинуться.
– Здорово! – сказала я миссис Форрестер.
У меня на ноге повис малыш Уильям.
– Надо будет следить, чтобы Уильям не сунул туда пальчик, – посоветовала миссис Форрестер с испуганным видом.
– Он не такой глупышка, – возразила Нонни, вставшая лицом к вентилятору. Было видно, как у нее на лице высыхает пот.
– Как его раздражение? – Миссис Форрестер нагнулась и приподняла край рубашонки малыша Уильяма.
– Почти прошло, – сказала Нонни.
– Да, стало гораздо лучше, – согласилась миссис Форрестер. Выпрямившись, она посмотрела на свои ладони. На них осталось машинное масло от вентилятора. – Можно вымыть руки?
– Конечно, – сказала Нонни, и миссис Форрестер шагнула к раковине. Там она долго смотрела на рукомойник, прежде чем взяться за рычаг. Это ничего не дало.
– Сначала насос накачает воду, – объяснила я и указала на кружку с водой, которую мы всегда держали на подоконнике.
У нее был вид маленькой девочки, которой попалась непонятная игрушка.
– Извините! – сказала она со смехом. – Я не знаю, как это работает.
– Никогда не качали насос? – спросила Нонни с таким видом, словно перед ней безнадежная дурочка.
– Вот так. – Я взяла чашку и залила воду в насос. – Теперь заработает. Только не забудьте налить воду в кружку для следующего раза.
Она стала оттирать масляные пятна с ладоней куском мыла, подставляя под рукомойник сначала одну руку, потом другую.
– Это мой первый опыт, – призналась она со смущенным смехом.
– Знаете, что у меня есть? – не выдержала я. – Транзистор! – И я побежала за своей драгоценностью.
– Украла, наверное, – донесся до моего слуха голос Мэри Эллы. Она повторяла это с тех пор, как я принесла транзистор домой. Они с Нонни не поверили, что я его нашла: мол, кто-то из поденщиков обронил его в поле.
Вернувшись на кухню, я посмотрела на миссис Форрестер.
– Вот что я нашла!
Она кивнула – вроде бы поверила. Я включила транзистор и поставила его на стол.
– Обожаю эту песню! – Передавали «Клоуна Кэти», жаль уже самый конец. Потом ведущий сообщил, что следующим номером будет «Твист» Чабби Чекера.
– Знаешь эту песенку? – спросила меня миссис Форрестер. – «Твист»?
– Нет, мэм, – ответила я, хотя разок слышала ее по приемнику Генри Аллена.
– Это новый танец, – сказала миссис Форрестер, когда заиграла музыка.
– Расовая музыка! – Нонни покачала головой. Для нее любая песня была расовой, если в ней не звучало слово «Иисус».
Не обращая на нее внимания, миссис Форрестер смешно задвигалась, задрыгала ногами, замахала руками.
– Вот как танцуют твист, – сказала она. – Вы так умеете?
Мэри Элла прыснула и зажала себе ладонью рот.
– Разве это танец? – спросила она, прижавшись к стене и наблюдая за танцующей твист миссис Форрестер.
– Именно что танец, – сказала та. – Хотите попробовать?
– Стыдобища какая! – проворчала Нонни, тоже давясь от смеха.
Я попробовала двигать бедрами и руками так, как делала миссис Форрестер, и вскоре твист исполняли уже мы все, даже малыш Уильям, у которого получалось, прямо скажем, совсем неважно. Даже Нонни! Мы плясали на кухне, сначала улыбаясь, потом покатываясь со смеху. Когда заиграла следующая песня, миссис Форрестер схватила Нонни за руки и стала учить ее другому танцу. Тут Нонни покраснела, как будто ей стало стыдно танцевать. Выпустив руки миссис Форрестер, она сказала: «Опять эта ваша расовая музыка!» – и вернулась к кастрюле на плите. Тогда миссис Форрестер взяла за руки малыша Уильяма, и мы закружились по кухне вчетвером.
– На самом деле эта музыка называется «пляжной», – сказала миссис Форрестер. – Ее играют на берегу моря.
– Я никогда не была на пляже, – сказала я.
– Правда? – удивилась она. – И океана никогда не видела?
– Никогда.
– Я тоже, – сказала Мэри Элла.
– А вы видели пляж, миссис Харт? – обратилась миссис Форрестер к Нонни.
– Видала, мэм. Подумаешь, липкий песок. Что за радость?
Миссис Форрестер посмотрела на меня, потом на Мэри Эллу.
– Надеюсь, рано или поздно вы там побываете, – сказала она. – Липкого песка там полно, тут ваша бабушка права, но все равно это очень красиво и весело.
До меня только сейчас дошло, что то, чем мы занимались в кухне, называется весельем. Я подумала, что раньше мне бывало весело только с Генри Алленом. Только с ним мне бывало так же хорошо, как сейчас.
Когда миссис Форрестер перестала танцевать и посмотрела на часы, мне стало грустно.
– Ну, мне пора, – сказала она. – Только… – Она озабоченно оглядела нас. – Можно мне перед отъездом воспользоваться вашим… ну, сами понимаете? – Она взяла с кухонного стола свою сумочку.
– Вы про уборную, что ли? – сообразила Мэри Элла.
– Конечно, – разрешила я. – Спасибо за вентилятор.
– Пожалуйста! – Она вся раскраснелась и вообще была такая милая, что мне захотелось ее обнять, но я, конечно, сдержалась. Она вышла в заднюю дверь. Я смотрела, как она ковыляет среди кур, направляясь в уборную.
– Раз она не знакома с рукомойником с насосом, – сказала Нонни, вынимая щипцами банку из кастрюли, – значит, в дворовой уборной тоже никогда не бывала.
Я вспомнила школьный туалет, совсем непохожий на наш: там даже имелась туалетная бумага. Распахнув сетчатую дверь, я побежала за ней.
– Миссис Форрестер! – окликнула я ее.
Она уже почти дошла до цели.
– Что, Айви? – спросила она, оглянувшись.
– Вы знаете про туалет? Про… бумагу?
– Бумага? Туалетная, что ли?
Я кивнула.
– У нас ее нет. Мы пользуемся страницами из каталога. Только не глянцевыми. Страницы надо немного помять, тогда они станут мягкими. – Я чувствовала, что залилась краской, но она не смутилась.
– Спасибо, Айви, сама я бы не догадалась.
– Да, мэм. – Я была счастлива ей помочь. По пути домой я танцевала твист под музыку, звучавшую у меня в голове.
21Джейн
– Ты красавица! – сказал Роберт. Мы шли держась за руки в загородный клуб.
– Спасибо. – Я прильнула к нему. Этим вечером мне не хотелось думать о работе. Я дала себе слово выбросить ее из головы. Этот вечер был моим подарком Роберту. Я решила посвятить ему все внимание, подружиться с женами его друзей, стараться быть такой женой, как ему хочется.
Накануне я рассказала об этом маме – мы вместе выбирали для меня платье.
– Удачи! – сказала она.
– Почему ты так сказала? – насторожилась я, перестав перебирать платья на вешалках.
– Просто так, – ответила она. – Надо было вообще промолчать. Извини.
– Мама! Теперь тебе придется признаться. – А я-то думала, что успешно скрываю от нее свои проблемы с Робертом.
– Ну… – Она старалась смотреть на платья, а не на меня. – Иногда создается впечатление, что он хочет, чтобы ты перестала быть собой. – Она выбрала узкое синее платьице с блестками. – Как тебе вот это?