– Поэтому я и приехала, – говорит. – Вы же не работаете в воскресенье на ферме? Вот я и решила свозить всех вас – тебя, Мэри Эллу, Нонни и малыша Уильяма – на пляж.
Я вытаращила на нее глаза. Спятила она, что ли?
– На пляж? – Я тряхнула старыми обвисшими трусами Нонни и повесила их на веревку. – О чем это вы?
– По-моему, вам всем не помешает передышка, – сказала она. – Хотя бы на денек. Как тебе такое предложение?
– Никогда там не была, – сказала я.
– Знаю, потому и подумала, что было бы весело. У тебя есть купальник?
– Нет, мэм, на пруд мы ходим в шортах.
– Давай поговорим с твоей бабушкой и с Мэри Эллой. Может, вы сможете отложить свои домашние обязанности и посвятить день отдыху.
Я зацепила выцветшую пеленку малыша Уильяма прищепкой и пошла к дому.
– Мэри Эллы сейчас нет, – сказала я. – Нонни отправила ее к знакомой по церкви за печеньем, которое раздают после службы. – Мне было стыдно раскрывать миссис Форрестер, на какие ухищрения идет Нонни ради сладостей: Мэри Элла должна была ехать на велосипеде за две мили за каким-то печеньем!
– Когда она вернется?
– Даже не знаю. – С Мэри Эллой не угадаешь: возьмет и исчезнет, такое с ней бывало не раз.
Я задрала голову. В синем небе плыли редкие облачка. Мне было не понять, чего вдруг миссис Форрестер посетила такая идея, но денек был и впрямь отличный. И страсть как хотелось увидеть океан. Но рассчитывать на согласие Нонни не приходилось. У нее было чем загрузить нас с Мэри Эллой на целый день.
– Что ж, начнем с вашей бабушки.
Мы застали Нонни в кухне: она поедала печенье, которое я запретила ей брать на завтрак. И, ясное дело, с вареньем. Я чуть не вырвала печенье у нее из рук. Так и сделала бы, не будь рядом чужого человека. Хватило возмущенного взгляда: она покорно отдала печенье мне.
– Миссис Форрестер хочет отвезти всех нас на пляж, – объявила я. От миссис Веркмен такого ждать не приходилось.
– Это еще что за безумие? – вскинулась Нонни. – Разве вы не должны проводить воскресенье дома, со своей семьей?
– Мой муж сегодня играет в гольф, – сказала она. – Вот я и подумала, что было бы здорово отвезти вас на пляж. Знаю, девочки никогда там не бывали. Приглашаю всех!
– Липкий песок, – повторила Нонни то же, что в прошлый раз, слизывая с пальцев варенье и, наверное, загоняя свой сахар под потолок. – С детства там не бывала, а помню!
– Тогда вы должны помнить, как там хорошо, – сказала миссис Форрестер. – Устройте себе выходной. Поедем!
– У меня работы невпроворот, – сказала Нонни. – Но девчонок и карапуза можете взять.
Я взвизгнула от неожиданности, крикнула: «Спасибо, Нонни!» – и полезла обниматься, хотя знала, почему она нас отпускает: чтобы весь день лакомиться печеньем и всем, что только отыщет. Примется за это дело, как только мы отъедем. Никто ведь не сможет сделать ей выговор!
– Отлично! – сказала миссис Форрестер. – Возьми то, в чем вы сможете купаться, и необходимое для Уильяма. Есть лишние полотенца? У меня найдутся, но не помешает еще. У меня с собой лосьон для загара и зонтик. Где Уильям?
– Да, где он? – обратилась я к Нонни, но та лишь пожала плечами.
– Малыш Уильям! – заорала я и заглянула в спальню. – Хочешь посмотреть на океан, малыш? – Но там его не оказалось.
– Мало ли куда он может залезть! – проворчала Нонни.
– Ему всего два года, – сказала миссис Форрестер. – Вы все должны за ним приглядывать. – Она заглянула под диван: вдруг он там? Но я-то знала, где его искать: под крыльцом. Обычно он ждал там возвращения матери.
– Сейчас я его найду. – Я надеялась, что не ошиблась и что миссис Форрестер сейчас убедится, что мы не раззявы.
Я вышла и заглянула под ступеньки. Так и есть: он там.
– Ну-ка вылезай! – Я схватила его за руку и вытянула на свет. Пришлось отнимать у него ящерицу. Не хватало, чтобы он засунул эту гадость себе в рот! – Мы едем на пляж!
Он заголосил, обидевшись на грубое обращение. Мэри Элла отвесила бы мне в наказание подзатыльник, но я должна была показать миссис Форрестер, что могу быть с ним суровой. Я знала, что она считает нас нерадивыми няньками, не понимая, что на ферме уследить за мальчуганом не легче, чем за щенком или за котенком.
Когда мы вошли в дом, Нонни уже собирала для нас полотенца и одежку. Очень спешила нас выпроводить, чтобы поскорее запустить ложку в банку с вареньем.
– Осталось дождаться Мэри Эллу, – сказала я.
– А давайте подъедем к дому этой женщины из церкви, – предложила миссис Форрестер. – Заберем ее оттуда. Так будет быстрее.
– Годится. Сможешь пока переодеть малыша Уильяма и найти еще пеленок? – обратилась я к Нонни. Та кивнула.
– Только пусть Мэри Элла не забудет, за чем я ее послала, – сказала она. – А то с нее станется забыть, как ее зовут!
Мы покатили по дороге Дохлого Мула. Мэри Элла уехала давно и должна была бы уже вернуться, но ее нигде не было видно. Я увидела приближающийся пикап и издали поняла, что за рулем Эли.
– Это Эли Джордан, – говорю.
– У него есть машина? – Это было сказано с подозрением: откуда у цветного парня автомобиль? Она меня разочаровала. Я поняла, что у социальных работников, даже у миссис Форрестер, только деньги на уме. Раз у тебя есть колымага – откуда деньги? Уж не украл ли ты их изо рта своих младенцев?
– Это старый пикап Гардинера, – объяснила я. – Иногда он дает его Эли для работы на ферме. Он притормаживает. Остановимся?
Миссис Форрестер медленно нажала на тормоз, и мы остановились рядом с пикапом. В кузове сидели Дэвил и Эвери. Эвери встал и помахал нам.
– Здравствуйте, миссис Форрестер! – крикнул он.
– Сядь, Эвери, это опасно, – сказала она.
Эли взглянул на нее, потом на меня.
– Куда едете?
– Мы ищем Мэри Эллу Харт, – ответила миссис Форрестер. Зачем было называть фамилию? Можно было подумать, что Эли с ней не знаком, хотя на самом деле он знал ее всю жизнь. – Бабушка отправила ее с поручением.
– Ты ее видел? – спросила я. – Она поехала на велосипеде.
Сначала Эли молчал, потом крикнул в открытое окно:
– Мэри Элла!
Над бортом появилась голова Мэри Эллы. Я знала, зачем она прячется: чтобы ее не увидели с цветными парнями.
– Мы увидели, как она катит на велосипеде, – стал объяснять Эли. – Ну и предложили подвезти. – Он смотрел на миссис Форрестер, как будто ждал осуждения. Мне не хотелось думать о том, чем могла заниматься Мэри Элла в кузове пикапа с Дэвилом и Эвери. Я уже не узнавала собственную сестру.
– Вылезай, Мэри Элла! – приказала я. – Сама знаешь, Нонни пристрелит Эли, если увидит, что ты едешь с ним. – Я перевела взгляд на Эли. – Мы сами отвезем ее домой.
– Все хорошо? – спросил меня Эли на всякий случай.
– Мы едем на пляж с миссис Форрестер, – сказала я.
– Шикарно! – сказал он.
Мэри Элла огляделась – вдруг кто подглядывает? – и спрыгнула на землю со своей неизменной корзинкой в руке. Дэвил хотел отдать ей велосипед, но Эли сказал:
– Мы сами его привезем.
Мэри Элла села на заднее сиденье машины миссис Форрестер, и мы поехали.
– Что вы говорили про пляж? – спросила Мэри Элла.
– У меня свободный день, – ответила миссис Форрестер, – вот я и заехала. Дай, думаю, предложу девочкам съездить на пляж. И Уильяма захватим.
Я обрадовалась, что она молчит про то, что застукала Мэри Эллу в кузове с парнями. Миссис Веркмен на ее месте разразилась бы целой проповедью.
– Мы сможем поплавать? – спросила Мэри Элла.
– Конечно, – ответила миссис Форрестер.
– Только это не как в пруду, – предупредила я Мэри Эллу. – Ты же видела снимки. В океане волны. – Я вспомнила фотографии в книге Генри Аллена про Калифорнию с ребятами на серфбордах. Я знала, что в Атлантическом океане таких волн нет, но все равно сказала: – Надо будет следить за малышом Уильямом. – Я хотела, чтобы миссис Форрестер меня услышала, хотела ей понравиться – ужас, как хотела! Обычно мне было неважно, что обо мне думают. Исключением был один красивый паренек, которого я в последнее время почти не видела.
– Надеюсь, сегодня не штормит, – сказала миссис Форрестер, пристально глядя в зеркальце на Мэри Эллу.
– Что ты взяла для Нонни? – спросила я сестру.
– Овсяное печенье.
– Дождемся, что она сыграет в ящик! Что тогда?
– Наверное, медсестре Энн надо лучше ей растолковать, что можно есть, а что нет, – сказала миссис Форрестер.
– Она сама все знает, – возразила я. – Но когда проголодается, не может остановиться.
– Представляю, каково ей, – сказала миссис Форрестер, и я опять подумала, что она очень добрая. Добрее меня, хотя Нонни – моя родная бабка.
Когда мы вернулись домой, миссис Форрестер сказала нам побывать в уборной и подложить малышу Уильяму чистый подгузник. Потом сама пошла в уборную, а мы надели то, что нам приготовила Нонни. Я из своих шмоток выросла – надо было вовремя бросить есть печенье Нонни. Плавать мне было не в чем, и Нонни дала мне свой старый халатик – сойдет и он. Нонни хотела сунуть нам с собой печенье, но миссис Форрестер сказала, что у нее есть сэндвичи и большой термос с лимонадом.
Ехали мы долго. Неудивительно, что мы не бывали на пляже раньше! Я думала, мы никогда не доедем; малыш Уильям половину дороги проорал, но потом унялся и уснул сзади, на коленях у Мэри Эллы. Миссис Форрестер забрасывала нас вопросами – это было ее излюбленное занятие. Какой школьный предмет нравится мне больше всего? История, ответила я. Мэри Элла на ее вопрос, какой был ее любимый школьный предмет, когда она училась, ответила: «Никакой». Если бы можно было выбирать, где жить, что бы мы предпочли? – спросила она потом. Мне было легко ответить: конечно, Калифорнию. Мэри Элле было гораздо труднее ответить: она вопросы не любила, терпеть не могла, когда ей лезли в душу. Не получив от нее ответа, миссис Форрестер повторила свой вопрос:
– Где бы тебе больше всего хотелось жить, Мэри Элла? Если бы перед тобой был весь мир – выбирай, что хочешь?