В очереди в «Старбаксе» я взяла Гэвина под руку. Не знала, что Бренна – фанатка «Старбакса»; вчера по пути в Рейли она предупредила, что утром должна будет выпить кофе, и я набралась терпения. Гэвин, наверное, предпочел бы яичницу с беконом, но это были мелочи. Бренна обычно была воплощением хладнокровия, и я удивилась, что мое намерение выступить на этих слушаниях так ее потрясло. Я привыкла выступать перед людьми и до сих пор не отказывалась, когда обо мне вспоминал какой-нибудь женский клуб или «Ротари». Дайте мне какую угодно тему – и я найду, что сказать. Правда, мне не очень улыбалось возвращаться в свое прошлое, поэтому, проснувшись утром, я решила не ехать с Бренной в свой старый дом в Хейс-Бартон. Дело было даже не в стенном шкафу, хотя и в нем, конечно, тоже. Не хотелось вспоминать о том, что я попыталась забыть. Мой брак с Робертом с самого начала был ошибкой. Я была создана для другого. Тяжелым испытанием было уже само возвращение в Рейли после сорока лет счастливой – я бы даже сказала, радостной – жизни в Вашингтоне. Поэтому мое волнение было вполне объяснимым. Возможно, Бренна чувствовала, что мне не по себе.
– Вот уютное местечко! – Она указала на отдельный кабинет в углу зала. Там, за стеклянной стеной, пустовал десяток кресел с веселенькой обивкой. – Идем туда!
– Наверное, эти места кто-то зарезервировал, – предположил Гэвин.
– Тогда нас выпроводят, – сказала Бренна. – А пока садитесь, я принесу кофе. Что вам взять: лепешки, кексы или…
– Сама реши, милая, – перебила я ее, торопясь усадить Гэвина, которому трудно было долго стоять. Он легко проходил пешком по несколько кварталов, но стояние на месте было испытанием для его больного колена.
Вдвоем мы прошли в стеклянный кабинет и сели в кресла. Сюда почти не проникала музыка. Бренна посмотрела на нас через стекло, и мы радостно ей помахали.
– Что-то она сегодня сама не своя, – заметил Гэвин.
– Я тоже заметила.
Видя, что она несет стаканчики с кофе и пакетики с выпечкой, Гэвин встал и открыл ей дверь.
– Зачем нам столько места? – спросил он.
– Иногда хочется простора. – Она дала нам кофе и кексы. – Ну, вот… – Она уселась напротив нас. – Ты знаешь, что скажешь сегодня? – обратилась она ко мне.
Следующие ее слова я уже не услышала. Через стеклянную дверь я увидела женщину, наблюдавшую из кресла за дверями «Старбакса» – как видно, ждала кого-то. Она напомнила мне Терезу. Возрастом она была почти как Бренна, но я подумала: «Если бы Тереза выжила, то выглядела бы именно так». Мне трудно было отвести глаза от ее собранных в хвостик светлых волос, от курчавой макушки. На ней была голубенькая блузка без рукавов и белые брюки капри.
– Ты меня слышишь, мама? – окликнула меня Бренна.
– Что? – Я обернулась к дочери, но через мгновение снова стала наблюдать за той женщиной. Мне не хотелось расставаться с выросшей Терезой. Женщина почувствовала мой взгляд, и мне пришлось со смущенной улыбкой отвернуться.
– Что тебя развеселило? – поинтересовалась Бренна.
– Я наблюдала за одной женщиной, и она это заметила, – сказала я, вынимая из пакетика кекс.
– Кто такая? – спросил Гэвин.
– Не смотри, – попросила я его. – Просто незнакомка, напомнившая мне сестру.
Я ничего не могла с собой поделать: снова нашла ее глазами. Незнакомка поздоровалась с какой-то женщиной, они обнялись. Увидев лицо другой женщины, я ахнула.
– Кажется, я схожу с ума! Сначала вижу взрослую Терезу, а теперь еще и взрослую Айви! Это все из-за слушаний: она не выходит у меня из головы.
– Мама… – Бренна придвинула свое кресло к моему и положила руку мне на колено. – Это и есть Айви.
Я уставилась на дочь, не понимая, что она говорит. Бренна помахала двум женщинам, и я увидела, что они направляются в нашу сторону. Боже! Глаза Айви, улыбка Айви! Я почувствовала себя сидящей в полицейской машине. Меня увозили, и я ничем не могла помочь перепуганной девушке, оставшейся в одиночестве перед моим домом. Как мне хотелось тогда ее защитить! Но я была бессильна что-либо сделать.
Не то что сейчас.
– В чем дело, Бренна? – спросил Гэвин, но мне не нужно было дожидаться ее ответа. Я вскочила с кресла, выронив кекс, и заключила Айви в объятия. Не знаю, кто из нас сильнее рыдал – я или она.
Мы сидели в кабинете. Он действительно был зарезервирован – Бренной. Я не могла оторвать взгляд от Айви, сидевшей рядом со мной и не выпускавшей мою руку.
– Поверить не могу! – повторяла она в сотый, наверное, раз. – Прямо как машина времени! Вчера мне было пятнадцать, а вам двадцать два, и вдруг мы обе – немолодые женщины. А вы – красавица!
– Вы тоже, Айви, – сказала я совершенно искренне. Ее мелированные волосы были причесаны просто, но изящно, кожа была загорелой, но не морщинистой. На ней была белая блузка в золотую полоску и брюки цвета хаки. Ничего похожего на прежнюю деревенскую девчонку!
Женщина помоложе, сидевшая с ней рядом, представилась как Роз, но гибкой фигурой и буйными волосами она так напоминала мне Мэри Эллу, что я догадалась, что в ней тоже течет кровь Хартов. В ней чувствовалась некоторая нервозность, низкий голос свидетельствовал о пристрастии к курению, в светлых волосах были заметны седые нити. С Айви она была чрезвычайно ласкова: гладила ее по плечу, трогала ее руку. Ясно было, что она в ней души не чает.
– Я не умею выступать, – сказала Айви. – Но когда Бренна сказала, что вы будете давать показания по Мэри Элле, я поняла, что не могу позволить, чтобы вы отдувались в одиночку.
– Я так часто о тебе думала! – сказала я. – Знаешь, я пятьдесят лет тебя искала! Что тогда произошло? Наверное, ты сбежала с Генри Алленом? Я догадалась!
– Все верно, – ответила она. – Ужас! Я не хотела бежать без Мэри, – она стиснула руку более молодой женщины, – но нам не удавалось узнать, где она.
– Это Мэри? – Мне было необходимо это знать.
Айви с улыбкой кивнула.
– В первой приемной семье ее назвали Роз. Когда мы ее наконец отыскали, ей уже было почти пять лет, и мы оставили ей это имя. Не хотелось ее смущать, она и так путалась… Я называю ее Роз Мэри, но больше никто так ее не зовет…
– И слава богу, – вставила со смехом Роз.
– Как ты ее нашла? Куда вы поехали? Рассказывай все!
– Мы с Генри Алленом знали, что нам надо делать ноги из Северной Каролины – здесь нас все искали. Ты была за решеткой, иначе, конечно, помогла бы мне ее найти. Нам пришлось уехать. Мы подались в Калифорнию.
– Это была ваша мечта, – вспомнила я.
Она кивнула.
– Нам хотелось в Монтерей, но мы добрались только до побережья. Нашли оливковую плантацию, где требовались работники, и…
– Оливки?!
– Не похоже на табак? – Она улыбнулась. – Мы проработали на владельцев много лет. Нас поселили в маленьком домике. – Она засмеялась. – Звучит похоже на ферму Гардинеров, да? Но, поверь, это было совсем не то. Например, там внутри был водопровод. Две спальни. Мы не могли пожениться, пока мне не исполнилось восемнадцать, но семья, которой принадлежала плантация, смотрела на это сквозь пальцы. Они были рады получить таких работящих помощников.
– Говоривших по-английски, – добавила Роз.
– Правильно, – сказала Айви. – Правда, мы оба быстро залопотали по-испански. Потом Генри Аллен поступил в вечернюю школу, чтобы лучше разобраться в этом бизнесе, а потом родились мальчишки.
– Мальчишки?
– Посмотрите. – Роз дала матери телефон, Айви дотронусь до экрана и стала показывать мне фотографии.
– Они остались на хозяйстве, пока мы с Роз пропадаем здесь, – объяснила Айви.
Я впилась взглядом в фотографию троих детей Айви: Роз и двое шатенов, с виду сорока лет с небольшим. Бренна и Гэвин, сидевшие в сторонке, тоже подошли посмотреть.
– Слева Генри Аллен-младший, справа Стивен, – сказала Айви.
– Замечательно, – сказала я. – У нас тоже два сына и дочь. – Я улыбнулась Бренне.
Вряд ли Айви меня слышала: она была поглощена фотографией своих детей. Потом она вспомнила обо мне.
– У меня не было бы сыновей и трех внуков, если бы не ты, – сказала она. – Я все время об этом думаю, Джейн. О том, что ты для меня сделала. Не представляю жизни без моих мальчиков.
Я зажала себе рот кулаком, тронутая искренностью ее слов.
– В каком смысле «остались на хозяйстве»? – спросил Гэвин. Бренна села рядом с нами, и мы образовали замкнутый круг.
– Это она про рощу, – сказала Роз. – Мы все там работаем.
– Еще дегустационный зал, – дополнила Айви. – Сейчас туристический сезон.
– Дегустация? – переспросила Бренна. – Вино?!
– Оливковое масло, – ответила Айви с улыбкой. – Если вкратце, мы вкалывали на ферме, и супруги, ее хозяева, относились к нам как к родным детям – своих у них не было. Когда они ушли на покой, продали ферму нам. Мне было тогда… лет сорок.
Я недоверчиво покачала головой, откинувшись в кресле.
– Вот не думала, что у тебя будет такое будущее! Сколько я тебя искала, Айви! Айви Харт, Айви Гардинер… Почему, раз у тебя ферма, роща, я ни разу не наткнулась на твое имя?
– Генри Аллен умер двадцать лет назад, – сказала она.
– Как жалко!
– Он умер молодым, но мы успели провести вместе тридцать прекрасных лет. Через несколько лет я снова вышла замуж за хорошего человека. Теперь я Айви Лопес. Поэтому ты и не могла меня найти.
Я покосилась на свою дочь.
– А ты как умудрилась ее отыскать?
Бренна запыхтела, как будто пробежала милю.
– Это было нелегко. Я наняла частного детектива и имела долгий разговор с недоверчивым отставным копом из Уилмингтона по имени Эли Джордан.
– Вот это да! – Я уставилась на Айви. – Эли!
Она кивнула.
– Мы переписывались и перезванивались. Они с Литой заботились о Нонни до самой ее смерти.
Я ясно представила себе семью Джордан.
– Как они там? Лита, наверное, уже… – Я запнулась.
– Жива, жива! – обрадовала меня Айви. – Живет с Эли и его семьей.
– Интересная была женщина, правда? – сказала я. – А мальчики? Дэвил, Эвери и…