Где гарантия, что мне силком не сделают ребенка, а потом не будут так же стоять над душой, пока я рожаю? Заберут мое чадо и прощай.
Нет, только не такая жизнь!
Сознание стало покидать меня, когда принесли в светлую операционную. Вот мне что-то колют в руку, а другую сразу зашивают. Больно, даже очень.
– А обезболить? – молю, еле шепча, а на меня смотрят с безразличием.
– Не положено. Не бойся, я быстро зашиваю. Кстати, охрана, где её намордник?
Не прошло и минуты, как его надели на мой рот. Теперь мне оставалось только терпеть. Рука, нога, даже на спине что-то зашивали. И всё так же, по живому.
Голова гудела после приказа, но никто этого не замечал. Медперсонал спокойно общался и что-то весело обсуждал, и им не было большого дела до моего израненного тела, про душу я и вовсе молчу.
В какой-то момент я поняла, что не ощущаю боли, а потом сознание и вовсе померкло. Вот и славно.
Очнулась я глубокой ночью у себя в боксе, накрытая одеялом. С трудом приподняла его и заметила, что меня переодели. А еще рядом стояла капельница. Опустила взгляд ниже. И заметила, что мне все еще что-то колют. Надеюсь, это поможет.
И снова пустой сон. Очнулась от того, что меня дернули за руку.
– Эй, проснись, – звала медсестра, продолжая трясти.
Хотела что-то ответить, но поняла, что рот мне опять закрыли.
– Вставайте. Вам принесли поесть. Подойду через час за посудой и отведу в лабораторию, – сказала она, указывая на тарелку с какой-то склизкой кашей и хлебом и пластиковый стаканчик, стоявший на полу. Это и понятно, стола у меня нет. Надеюсь, сегодня там хотя бы чай, а не просто вода.
Думала, что после вчерашнего с трудом смогу подняться, но, на удивление, тело было отдохнувшим и не болело!
Охранник прошел в камеру и отвел меня сперва в туалет, потом мне сняли намордник, чтобы я могла умыться и поесть. И все это время я поражалась, что ничего не болит! Проверила даже раны, от которых остались лишь алые полоски. Небольшой шрам – да, останется. Жаль. Хотя кто на меня вообще будет смотреть. Цела и ладно.
Николай Петрович встретил меня с довольной улыбкой.
– Ходишь сама, все анализы в норме. Отлично! Тогда продолжим, – последнюю фразу он сказал, уже не смотря на меня. Кивнул охране, которая повела меня следом.
– Ночью к нам поступило несколько оборотней, которые очень важны для нас. Ты должна всех их обратить! – произносит и открывает комнату, где в клетках рычит более десятка зверей.
Это шутка?
Тело-то моё излечилось, но я сомневаюсь, что и дар подзарядился.
– Так, парни, давайте по порядку. Засовывайте её в первую клетку, – серьёзно и холодно произносит Николай Петрович, и меня буквально за шкирку бросают в уже открытую клетку, где грозно скалится волк.
– Светлана, решай сама: хочешь быть покусанной или остаться целой? Быстрее прикажешь, меньше пострадаешь, – произносит профессор и смотрит на меня почти пустым взглядом. За что?
– Зачем вы так со мной? Что я сделала? – взмолилась, отпрыгивая от огромной махины.
– Как обычно, солгала. Не хочешь сама применять дар – принудим. Работай, – и кивает на волка, который решил тоже поиграть со мной, швыряя от стенки к стенке.
Я понимала, что молить о помощи бесполезно, они и раньше не помогали. Но чтобы хотя бы проверить, подействует ли дар, мне нужно взглянуть волку в глаза, и довольно близко, а как это сделать, когда он прыгает перед тобой и к тому же швыряет меня, как мячик!
– Хватит, прошу. Мне нужно поймать его взгляд! Подержите его! Я всё сделаю! – закричала я, когда почувствовала резкую боль в боку, а дыхание сперло от сильного удара о прутья. Я лежала и еле шевелилась. Тело опять болело, только сегодня еще сильнее.
Думала, уже все, но неожиданно волка оттеснили, а меня выволокли из клетки.
Лежа на холодной плитке и глядя в потолок, услышала стоны оборотня.
– Поднимите её и подведите ближе, – отдает приказ профессор, и меня подхватывают за руки.
Подносят к волку, которого держало четверо! А меня ему кинули одну!
– Быстрее! – рычит охранник и, схватив за волосы, буквально тычет моим лицом в морду волка.
Ловлю взгляд и отдаю приказ.
– Обернись! – желаю этого всем сердцем, так как не хочу опять к нему в клетку.
Миг, и перед нами уже лежит мужчина и громко стонет, я же отключаюсь.
Глава 26
Виктор
Вместо трех дней поездка заняла все пять! Отказать в приглашении Алику я не мог, погостил у него несколько дней, показал, что полностью восстановился и готов к работе. Древний чуял, что что-то не так, но настаивать не стал. Луна меня поддержала, сказав, что работа лучше любого лечения. За это ей большое спасибо. А вот Кристиан только хитро смотрел, словно догадывался, но тоже молчал.
Время в доме Древних пролетело так быстро, что я и не заметил. И вдоволь насмотрелся на семейную жизнь. Дети Алика и Кристиана частенько захаживали вместе со своими детьми, и вот тогда весь дом стоял на ушках! Молчу про любимую подругу Луны, у которой тоже появился ребенок. И я приехал именно тогда, когда и она гостила.
Теперь я точно понял, что тоже хочу такую крепкую и счастливую семью. Осталось только найти мою пару!
Ничего, надеюсь, у девчонки развязался язык. Стас сказал, что дело пошло полным ходом. Светлана хотела увильнуть, солгав, что не умеет пользоваться даром, но он всё исправил. Теперь благодаря её дару каждый день оборачивается по несколько оборотней.
По отчетам из лаборатории мы уже превысили годовую норму. Отлично! Такими темпами мы всех излечим в этой лаборатории и переключимся на другую. Нуждающихся предостаточно.
Уже садился в самолет, как опять зазвонил телефон. Нахмурился, увидев номер Николая Петровича.
– Что еще? – отвечаю резко, заходя в салон. Надоел уже со своими глупыми звонками.
– Сэр, прошу, давайте сбавим темп. Девушке плохо!
– Я это уже слышал три дня назад, вчера и вот опять. И судя по тому, что вы еще просите, она жива. Да она живее всех, вы ведь ей каждый день сыворотку колете. К тому же, по вашим же данным, она не совсем человек. Гена оборотней в её крови для обращения мало, но он есть. А значит, девушка очень вынослива!
– Но теперь сыворотка почти не помогает! Поймите, такими темпами мы можем её потерять!
– Хватит преувеличивать! Она что там, вас опять всех очаровала? Если вы не можете выполнять свою работу, я найду тех, кто сможет! Неужели вам не дорого свое место?
– Конечно, дорого, но девушка…
– Всё, хватит об этом. Приеду завтра и сам посмотрю на неё. Лучше скажите, она назвала имя? – пусть скажет имя, и я сбавлю обороты. Я знал, что, если посильнее надавить, рано или поздно все раскалываются.
– Она сказала, что сообщит его вам лично.
Что и требовалось доказать!
С довольной улыбкой сажусь в кресло и смотрю на часы.
– Раз такое дело, приеду через двенадцать часов.
– Хорошо, – звучит поникший голос профессора.
– И да, с вас еще двое обернувшихся сегодня! Приеду – лично проверю!
– Но, сэр, девушка…
– Мне все равно, что с ней будет. Даже если её сожрут или обглодают! Не хочет идти, притащите её к этим клеткам! Привяжите, если надо, но результат должен быть! – и отключаюсь. Что за нытик!
– Не могу понять, ты счастлив или зол? – усмехнулся брат, садясь рядом.
– Опять Док ворчит, говорит, перегружаем девушку.
– Да она еще та обманщица, небось сидит себе опять в углу и воет напоказ.
– Я тоже так думаю. Кстати, орешек раскололся! Она сказала, что сообщит имя, только лично. Поэтому по приезду – в офис, домой, а потом в лабораторию. Как раз рабочий день закончится.
– Отлично! Брат, я тебя поздравляю. Сегодня имя, завтра истинная! Обещаю, найдем её быстро!
– Верю! Кстати, я тут подумал, а может, Светлана права и мой дом слишком холодный? Все же она тоже девушка.
– Уже задумался, как переделать свою берлогу? Но вдруг у вас с парой схожий вкус? Что тогда? Опять ремонт? – спрашивает, смеясь, и я качаю головой.
– Ладно, на месте разберемся. Главное, я её скоро обниму. У нас впереди годы!
И я был так счастлив в предвкушении скорой встречи, что и не подозревал, что судьба устала помогать и подарит нам всего несколько минут.
А пока я сжал в руке мой талисман удачи – ангельские крылья, которые забыла моя пара.
Полет прошел спокойно, только вот в душé стало что-то сжиматься. Непонятная тревога не давала мне покоя. Стас заметил это и хмурился все больше.
– Что не так? На тебе лица нет.
– Ей плохо, и очень холодно, – отвечаю, а сам пытаюсь понять почему. Раньше я не чувствовал такого.
– Может, поедем сразу, узнаем имя? Вдруг твоя пара в опасности? Она ведь собиралась бежать.
– Тоже так думаю. Возможно, Светлана знает даже больше и укажет нам место.
На этом и порешили. Пересели в машины, встречавшие нас, и рванули в лабораторию. И чем ближе мы подъезжали, тем холоднее мне становилось. Вскоре появились проблемы с дыханием.
В здание лаборатории я уже влетел.
– Отведите меня к Светлане, – приказываю медсестре, которая тут же понимает, о ком я.
– Хорошо, только там…
– Неважно. Приостановятся на время. Потом продолжат.
Спорить она не стала и повела в нужном направлении.
Стас не отставал и нахмурился, когда нас привели в реанимацию.
Как только я увидел Николая Петровича, стоящего около одной из комнат, рванул к нему.
– Профессор! Я прибыл чуть раньше, поэтому не могли бы вы …
Но договорить мне не дали. Мужчина посмотрел на меня ледяным и суровым взглядом, а потом сказал:
– Она ждала только вас. Можно сказать, держится только ради вашего разговора, прошу, – и кивнул на палату.
Я сперва не понял, о чем он, но когда повернул голову, увидел слабую тень девушки, лежащую в постели под кучей датчиков и в бинтах. Один аппарат показывал, что сердце еле стучит.
– Я вам приказал поддерживать её живой, а вы что сделали? – зарычал, смотря на эту картину. – Где сыворотка?