И из-за этого диссонанса я и вспоминал о договорняках. Сашка вскользь о них обмолвился, но всё равно его тон был утвердительным. Может быть, литовцы на своём месте в том числе и из-за них? Впрочем, это всё домыслы.
Ну а если говорить о нас, то «Торпедо» играло очень дисциплинированно как в обороне, так и в атаке.
Пару раз у мужиков получилось провести неплохие контратаки, в которых дирижёром был Толя Соловьев. На тридцатой минуте он протащил мяч по флангу и сделал неплохой прострел в штрафную на Васильева. Коля пробил в касание, но вратарь хозяев Концявичус, вытянувшись в струнку, вытащил мяч из левого нижнего угла своих ворот.
А буквально перед самым свистком на перерыв всё тот же Соловьев чуть было не забил сам.
В очень похожей контратаке он сам вошёл в штрафную и верхом пробил по воротам. Если бы мяч полетел сантиметров на десять ниже, то, скорее всего, это был бы гол.
Но, в итоге, промах.
В перерыве Иванов был спокоен и, судя по тому, что он говорил нам, доволен.
С его слов, всё шло как нужно. Мы играли в свою игру и не давали «Жальгирису» играть в его. Единственное, на что наш главный просил обратить внимание, — это чуть большая концентрация в завершающей фазе атаки.
— Толя, Соловьев, у тебя сегодня идёт игра, молодец. Но вот в эпизоде на последней минуте мог бы быть и пособраннее. У нас не очень много моментов, чтобы вот так вот их транжирить. Раз уж взял игру на себя и вошёл в штрафную, то будь добр попадать в створ. Попал бы — и мы бы сейчас вели. Пособраннее.
В принципе, всё по делу. Раз уж Иванов выбрал на этот матч игру от обороны, то надо продолжать выполнять его указания.
Второй тайм стал логичным продолжением первого. Литовцы всё так же пытались играть первым номером, но вместо острых атак больше проводили время в центральной зоне.
Правда, в отличие от первого тайма, у них получился целый один удар из-за пределов штрафной. На этот спортивный подвиг решился их капитан Альгимантас Мацкявичюс. Но его удар получился для Чанова разминкой. Никакой проблемы для нашего вратаря он не доставил.
И само собой, что во втором тайме пошли замены.
Сразу после возобновления игры у хозяев вышел полузащитник Расюкас, с его помощью тренер «Жальгириса» попытался дать команде чуть больше скорости.
Затем вместо моего соседа по комнате Дозморова вышел сын нашего главного. Валентин Иванов-младший сменил Сашку на его позиции, и это не стало каким-то усилением атаки «Торпедо».
Когда играть оставалось минут двадцать, атака «Жальгириса» вообще практически остановилась, сил у литовцев ощутимо не хватало, и их тренер Любинскас так же, как Иванов, поменял по позиции нападающего. Вместо Левендраускаса на поле вышел Баранаускас.
Думаю, что если все эти фамилии, да ещё и с именами, произнести подряд и быстро, то земля разверзнется и прямо на стадионе откроется портал в ад, но на ход игры всё это мало влияло. Сумма от перемены мест слагаемых никак не хотела меняться.
Правда, выход свежего нападающего у соперника — это в любом случае повод для реакции тренерского штаба, и Иванов, повернувшись к нашей скамейке, бросил короткое:
— Гостенин, разминайся.
В принципе, понятно: Александр — защитник, и именно его выходом Иванов решил отреагировать на выход свежего Баранаускаса.
Что ж, замен сейчас всего две, и это значит, что сегодня я на поле не выйду.
Жаль, конечно, но думать, что история моих выступлений за основной состав «Торпедо» начнётся сегодня, было немного наивно.
Но затем произошло то, что вообще-то довольно нехарактерно для нашего главного. Валентин Козьмич очень редко был непоследовательным. И, придя к какому-то решению, менял его крайне редко.
По счастью для меня, сегодня был именно такой случай.
— Саш, я передумал. Сергеев, Слава, ты выходишь вместо Васильева.
Когда Иванов сказал, что передумал, то сидевший рядом со мной Валера Петраков, наш лучший бомбардир в этом сезоне, подумал, что Козьмич выпустит его, и расстегнул олимпийку.
Поэтому продолжение слов нашего главного застало его врасплох и удивило.
Так получилось, что в этот момент я смотрел на Петракова и увидел, как на его лице отобразился целый спектр эмоций. И вместе с удивлением я увидел и недовольство.
Но к чести Петракова, он быстро с ним справился.
— Давай, Славик! Покажи им, — крикнул он мне вслед, когда я вскочил со своего места и подошёл к Иванову.
— Так, Слав, — главный тренер начал давать мне последние инструкции перед выходом на поле, — выходишь вместо Володи Галайбы на его фланг. Тебе на нём будет удобно. Они устали, и выхода свежего нападающего точно не ожидают. И дриблинга от резервиста тоже никто не ожидает. И я хочу, чтобы ты его показал. И не бойся брать игру на себя. Надо будет идти в обыгрыш — иди, надо бить — бей. Понял меня?
— Да, понял.
— Вот и отлично.
Когда я в первый раз вышел на поле в чемпионате СССР, играть оставалось 9 минут.
Одновременно с моим выходом Иванов подозвал Соловьева и что-то начал ему говорить. Что именно, я не слышал, так как уже убежал на половину поля «Жальгириса».
А потом Вася Жупиков, наш центральный защитник, вместо Чанова пробил от ворот, и игра возобновилась.
Первый раз в высшей лиге чемпионата СССР я коснулся мяча через минуту после своего появления на поле.
Соловьев, который опустился ниже к нашим воротам, отдал мне пас, немного неудобно, в ноги, но это не важно.
Обработав мяч, я тут же отдал на Иванова и сразу же открылся. Валентин это увидел и сделал мне обратный пас.
Передо мной был один в зелёном, за ним ещё один в паре метров. И всё.
Поэтому что делать я и не думал. Рывок, пробрасываю мяч мимо одного литовца, обыгрываю второго, не думаю, что он часто видел эластико, если вообще видел.
И как же хорошо, что «Жальгирис» уже наелся. Их усталость компенсирует мою не самую высокую, пока что, скорость.
Рывок приводит меня к углу штрафной площадки хозяев, тут меня пробует накрыть их последний защитник, но я убираю мяч под себя и обыгрываю его.
Под острым углом вхожу в штрафную, кипер «Жальгириса» бросается из ворот как на пожар, и очень зря он это делает.
Потому что я подпускаю его поближе, а потом очередным финтом резко меняю направление движения. Концявичус пролетает мимо, и передо мной пустые ворота.
Последний защитник, оставшийся не у дел секундой ранее, пытается достать меня в подкате, я второй раз ухожу от него и бью.
Вернее, закатываю в пустые!
Есть мой второй первый гол на высшем уровне! «Торпедо» впереди! Один — ноль!
Стадион недовольно свистит, вратарь хозяев что-то эмоционально на литовском выговаривает защитникам, а я в окружении партнёров принимаю от них поздравления.
— Ну, Славка! Ну ты молоток! Просто как детей! — в голосе Иванова-младшего очень много радости. Впрочем, как и в словах остальных.
Оставшиеся минуты «Жальгирис» атаковал, правда, как и весь матч, достаточно вяло. Но всё равно можно сказать, что больше я мяча толком не коснулся, и всё моё участие в этой игре свелось к одному единственному сольному проходу.
Правда, в нём был забит единственный гол в матче, так что обвинять меня в том, что я недоработал и не выполнил тренерскую установку, точно нельзя.
Финальный свисток застал нас с мячом. И он, этот свисток, зафиксировал то, что «Торпедо» одержало четвёртую победу подряд и набрало 25 очков.
От третьего, еврокубкового, места нас отделяло 4 очка.
Глава 19
— Ну ты даёшь, Славка! — Дозморов был первым, кто поздравил меня в гостевой раздевалке «Жальгириса». Мой сосед по комнате буквально сгрёб меня в объятия и сжал так крепко, что казалось, ещё чуть-чуть, и он мне рёбра сломает.
— Так, Сань, опусти нашего пионера-героя, — в голосе Чанова, моего нечаянного дядьки-наставника, тоже звучала радость, — а то ты сейчас нас оставишь без этого молодого дарования.
Впрочем, после Дозморова я, что называется, пошёл по рукам: буквально все игроки «Торпедо» выразили свой восторг моей игрой схожим образом. Кто простым, но крепким рукопожатием, кто одобрительным хлопком по плечу, ну а кто и объятиями.
И само собой, что наш главный тренер тоже не мог не похвалить меня в своей короткой речи в раздевалке.
— Молодцы, сегодня я очень доволен действиями команды. Что оборона, что атака — действовали превосходно. Мы ничего не дали сделать «Жальгирису» у своих ворот и хорошо действовали в атаке. Я считаю, что победили мы сегодня заслуженно. По-хорошему, если бы мы были чуть хладнокровней в первой атаке, то могли выиграть с большей разницей, чем один мяч, но в любом случае победа — это победа. И да, хоть сегодня и вся команда играла хорошо, я не могу отдельно не отметить нашего юниора, Славу Сергеева. Когда я говорил про хладнокровие, я именно это и имел в виду. Слава, ты очень большой молодец! Сыграл как большой мастер. Я рад, что мы в тебе не ошиблись.
Команда встретила слова Валентина Козьмича аплодисментами, а Толя Соловьев, который в первом тайме мог забивать сам, ещё раз хлопнул меня по плечу. Блин, стараниями торпедовцев у меня завтра точно синяки будут.
Вот так закончился мой первый выезд с «Торпедо». Интересно, этот гол стал рекордным для чемпионата страны или нет? В постсоветское время в столь юном возрасте точно никто не забивал. Может быть, и для советского футбола я рекордсмен? Надо будет узнать.
Ну а по прилёту в Москву меня ждало ещё одно признание успешной игры.
К вопросу о деньгах в советском футболе можно подходить двояко. С одной стороны, мастера пасов, дриблинга, ударов и подкатов в СССР получали значительно больше, чем в среднем по стране.
Например, в теперь уже моём «Торпедо» игроки основного состава получали официальный оклад в 250 рублей плюс премиальная сотня за каждую победу.
В месяц только оклад плюс эта премия могли дать под тысячу. С такими доходами могли потягаться очень немногие профессии в Союзе, например, шахтёры.