Но у неё «очень вовремя» произошёл очень неприятный инцидент с бабушкой и дедушкой, они попали в аварию у себя в Салехарде, так что Катя с семьёй отправилась туда, на Крайний Север.
И мы ничем не отличались от обычной советской семьи. Точно так же, как и все, накрыли на стол, пусть у нас он и был несколько более богатый, чем у большинства.
Вернее, нет, он был не несколько более богатый. Честно сказать, он меня удивил, и очень сильно.
В прошлом году всё было скромно. А сейчас…
Меню ну чисто ресторанное.
Хрустальные розетки с чёрной икрой мерцают в свете люстры, маленькие чёрные жемчужины, каждая зёрнышка словно впитала в себя всю соль Каспия. Касаюсь ложечкой, они слегка пружинят, сопротивляясь, а потом лопаются на языке, наполняя рот неповторимым морским вкусом.
Рядом с икрой заливное из осетрины. Прозрачное желе дрожит при малейшем движении стола, а сквозь него просвечивают благородные куски рыбы, звёздочки моркови и веточки укропа. Разрезаю ложкой, оно податливо расступается, а потом тает во рту, оставляя лёгкую пряность от лаврового листа.
Гусь с яблоками настоящий король вечера. Кожица запеклась до золотисто-коричневого цвета, лоснится от жира, хрустит при прикосновении ножа. Внутри мясо сочное, отделяется от костей, а запечённые яблоки пропитались гусиным соком и превратились в нечто среднее между гарниром и десертом, кисло-сладкие, с лёгкой карамельной ноткой.
Бутылки с напитками: коньяк «Арарат», вино, какой-то ликёр манят своими яркими этикетками, но для меня это всего лишь часть праздничного убранства. В отличие от морса из клюквы. Вот его кислинка приводит меня в восторг.
На большом блюде лежат бананы, жёлтые, с небольшими тёмными пятнышками, в самой идеальной спелости. Рядом в вазочке мерцают шоколадные конфеты «Ассорти», каждая завёрнута в золотистую фольгу с цветным рисунком. Беру одну, разворачиваю, шоколад поблескивает, как полированное дерево, а внутри скрывается нежная помадка.
Ну, красота же!
И что интересно, я к этому не имею вообще никакого отношения. Это товарищ Сайкин расстарался и подогнал перспективному инженеру и его талантливому сыну, по совместительству гордости советского футбола, вот такой вот подарок.
Как говорится, дорого богато. А так мы как все.
Точно так же посмотрели «Голубой огонёк», несмотря на провокационное для человека из середины двадцать первого века название, это вполне приличное музыкальное шоу. Послушали обращение к народу Константина Устиновича Черненко. Несмотря на возраст и слухи о целом букете проблем со здоровьем, он мне показался вполне бодрым стариканом. В могилу он, во всяком случае, не собирался.
Что интересно, в своей достаточно короткой речи Черненко успел сказать пару слов и про нас, сборную СССР по футболу: «Наши спортсмены, игроки сборной Советского Союза по футболу, в ушедшем году показали, как много можно добиться, если несмотря ни на что стремиться к своей цели, к своей мечте. И нам, товарищи, всем нам, от генерального секретаря ЦК КПСС до полярников Арктики, нужно брать с них пример. И не забывать о том, что только вместе, только сообща мы сможем преодолеть любые трудности и решить любые задачи». Примерно вот так.
Даже удивительно, на самом деле. В моём представлении советские вожди были сухари сухарями, которые ничем, кроме надоев и идеологической борьбы с загнивающим Западом, а какой он ещё, не занимались.
Ну, кроме Брежнева. Тот спорт любил. И футбол, и хоккей. Само собой, что его фаворитом был не «Спартак», как в одном глупом старом фильме, а ЦСКА, но это в принципе не важно.
Но нет. Со слов тех же тренеров сборной, тот же Черненко тоже футбольный болельщик, но не «конь», как Брежнев, а «мясной». Правда, никакого фаворитизма у советских руководителей по отношению к той или иной спортивной команде в любом случае замечено не было. Но я отвлёкся.
Кроме телевизора, ещё одним развлечением в новогоднюю ночь была прогулка по ночному городу.
Правда, она получилась очень недолгой. Всего лишь до ёлки, которая во Мценске традиционно устанавливалась буквально в паре минут от нашего дома, который окнами выходил на центральную площадь с памятником Ленина.
А через дорогу, рядом с Домом Культуры и Отдыха, располагалась главная районная ёлка, обильно, хоть и несколько однообразно украшенная.
Здесь мы задержались примерно на полтора часа. Во-первых, знакомых отца и мамы тут было очень много, и пока со всеми поговоришь, пусть даже и коротко, пара слов не больше, это уже много времени.
Ну и во-вторых, моя скромная персона привлекла очень много внимания. А так как на ёлке было достаточно много жильцов соседних домов, то в итоге я битый час давал автографы. Причём не просто на клочках бумаги, а на различных газетных вырезках, фотографиях и прочих памятных для фанатов вещах.
Среди которых оказалось удивительно много программок и билетов на игры «Торпедо». Почему так произошло, подсказал мне Колька. Само собой, что он тоже был на ёлке.
Как оказалось, Колян организовал в нашем родном городе самый настоящий фан-клуб имени Ярослава Сергеева. Количество членов этого клуба быстро росло, и как минимум в Москву на мои матчи, не важно, играл клуб или сборная, каждый раз отправлялось несколько десятков человек. В выходные их было, соответственно, больше, но и в будние дни у меня всегда была персональная поддержка земляков. Приятно, чёрт возьми!
Вот их билеты и программки я и подписывал.
В Москву мы вернулись только второго числа. Неделю я отдыхал, по-настоящему, даже в институт было не надо.
А потом всё. Кончился мой отдых.
Всему виной этот злосчастный кубок имени Джавахарлала Неру. Участие в нём именно триумфаторов Парижа было прописано отдельно. Как раз в этот момент шли какие-то там переговоры по фармацевтике. Кто бы мог подумать, что Советскому Союзу нужны индийские лекарства, и наше участие должно было стать подарком дорогим партнёрам.
В принципе, почему нет? Возмущаться мы возмущались, но так, слегка. По большому счёту все всё понимали. Тем более что летели мы в этот Кочин не за спасибо. Призовые обещали на уровне.
Но сначала нужно было пройти сборы.
Глава 23
То, что сборная Советского Союза примет участие в Кубке Неру, было известно задолго до его начала. Притом очень задолго. Ещё весной 84 года, до триумфального для СССР чемпионата Европы 1984, советские функционеры уже договорились об участии сборной в Кубке Неру. Тогда этот турнир представлялся чем-то малозначимым и был частью большого тренировочного процесса, не более.
Через восемь месяцев для советской команды ровным счётом ничего не изменилось. Это всё так же малозначительный эпизод. А вот для Индии значение турнира резко выросло. Ещё бы! Вместо пусть крепкой, но обычной сборной в Кочин приедет одна из сильнейших команд мира, да ещё и с обладателем «Золотого мяча» в качестве главной звезды. Футбол, конечно, не очень популярный вид спорта в Индии, не то что крикет. Но всё равно это достаточно большое событие. Тем более для штата Керала, в котором, как это ни странно, популярность этой игры была аномально высокой, куда выше, чем в других регионах.
Поэтому тот ажиотаж, который возник из-за приезда сборной Советского Союза, индийские власти решили использовать в своих целях. И буквально за несколько дней до старта турнира было объявлено, что генеральный секретарь Индийского национального конгресса, сын Индиры Ганди и седьмой премьер-министр Индии Раджив Ганди будет присутствовать на матчах турнира, включая матч между сборными Китайской Народной Республики и Советского Союза. Учитывая, что Джавахарлал Неру был ещё и дедушкой Раджива Ганди, это смотрелось очень логично.
Советско-индийские отношения в тот момент находились на традиционно высокой ноте. Руководство СССР уже который год видело в Индии противовес Китаю, который так и плыл в русле резкой критики «предателей с Севера», и поэтому требовался дипломатический ответ. В Индию должен был отправиться советский представитель. При этом, с одной стороны, его статус должен был быть достаточно высок — всё-таки предстояла встреча не с каким-то там министром или губернатором, а с самим премьер-министром. А с другой — визит спонтанный и, можно сказать, неофициальный. Например, «мистер Нет», Андрей Андреевич Громыко, министр иностранных дел и член Политбюро с 1973 года, точно не подходил. Это слишком важная фигура, чтобы вот так, с бухты-барахты, срываться в Индию.
Но идеальный кандидат имелся. И его поездка была более чем уместна. То, что Константин Устинович Черненко, мягко говоря, не жилец, было давно понятно. Да, перед Новым 1985 годом у него случилось некоторое улучшение, поэтому он смог обратиться к народу, хотя изначально это не планировалось. Но потом болезни взяли своё. Всё-таки эмфизема, цирроз печени, хроническая сердечная недостаточность — слишком убойное сочетание.
Так что политический бомонд Страны Советов знал, что скоро место генсека займёт новый человек. И то, что им, возможно, будет Михаил Сергеевич Горбачёв, скажем так, предсказывалось многими. И ему нужно было увеличивать свой политический вес как в самом СССР, так и за его пределами. И он сам, само собой, не лично, а через посредников, выдвинул инициативу о поездке в Индию. Возражать никто не стал, и в итоге Михаил Сергеевич полетел в страну, которая его согражданами ассоциировалась прежде всего с чаем со слоном, Зитой и Гитой и прочими Раджами Капурами и Митхунами Чакраборти.
Препятствий к этому никаких не было. Это футболистам советской сборной нужно было перед поездкой пройти семь кругов медицинского ада. Тиф, холера, гепатит А, полиомиелит, столбняк, дифтерия, корь, жёлтая лихорадка, менингококковая инфекция, бешенство, японский энцефалит — вот неполный список прививок, которые нужны были. А у Горбачёва весь список имелся. Как и у других руководителей советского государства. Поэтому он мог лететь вот так, с бухты-барахты.
«Ну, Миша, ну и хитрая сволочь», — только и подумал один из оппонентов Горбачёва в Политбюро, Григорий Романов, когда тот улетел в Индию, — «ему этот футбол до лампочки, как и вообще спорт. Но в том, что он ради власти готов влезть в любую задницу и изобразить из себя что угодно, это факт. Ненавижу».