Само собой, что готовя операцию возмездия, советское руководство во главе с новым генсеком не могло не понимать, что ответ на этот беспрецедентный удар будет. Притом ответ этот даст не сам Пакистан, чьи возможности как глобально, так и в регионе на самом деле ограничены, а куда более серьезные игроки. Само собой, что речь шла про Соединенные Штаты Америки.
И параллельно с подготовкой операции возмездия в недрах советских спецслужб шла работа по максимальной нейтрализации возможного американского ответа. То, что уважаемые партнеры будут бить по экономическому сотрудничеству Советского Союза с европейскими странами, а также по различным международным организациям, было понятно с самого начала. Все-таки каких-то других рычагов влияния у США по большому счету не было.
Ну, естественно, за исключением юго-восточного соседа Советского Союза, а именно Китая. Китайская Народная Республика уже очень долго была последовательным и непримиримым врагом Советского Союза, притом куда более решительно настроенным, чем те же Соединенные Штаты. Обвинения Советского Союза в оппортунизме и предательстве коммунистического дела постоянно звучали с высоких трибун в Китае. Компартия КНР не собиралась давать какие-то послабления или двигаться в сторону нормализации отношений с Советским Союзом.
Но, в отличие от китайцев, это планировал сделать сам Советский Союз, притом сделать кардинально. Поэтому комплексное решение китайского вопроса прорабатывалось в недрах ЦК, и к следующему съезду КПСС решение китайского вопроса должно было быть представлено Генеральному секретарю ЦК КПСС.
Ну а пока ответ на китайский вопрос готовился, советские спецслужбы работали против Соединенных Штатов. И ответ, который советские спецы придумали, отличался несоветским изяществом. Потому что обычно Советский Союз реагировал куда более топорно. Но в этом случае идея, которую предложил Евгений Максимович Примаков в то время бывший директором института Востоковедения АН СССР, оказалась очень эффектно и эффективной
LE MONDE
21 ноября 1985 года
«ИСТИННОЕ ЛИЦО „БОРЦОВ ЗА СВОБОДУ“»
Эксклюзивный репортаж: что скрывают американские союзники в Афганистане
Роберт Фиск, специальный корреспондент
ПЕШАВАР, Пакистан — В горах на афгано-пакистанской границе, в лагерях, построенных на американские деньги и снабжаемых американским оружием, разворачиваются сцены, которые западная общественность никогда не должна была увидеть. За фасадом «священной войны против коммунизма» скрывается мир средневекового варварства, педофилии и религиозного фанатизма.
Моя неделя среди тех, кого Вашингтон называет «борцами за свободу», открыла глаза на то, кого в действительности поддерживает Запад в этой войне.
В одном из лагерей моджахедов я встретился с человеком, который может стать ключом к пониманию этого движения. Его зовут Осама Бен Ладен, ему 28 лет, он наследник саудовского строительного магната и один из лидеров организации «Мактаб аль-Хидамат» — Бюро услуг, которое координирует международную поддержку афганских моджахедов.
Бен Ладен принял меня в своей палатке, расположенной на высоте 3000 метров над уровнем моря. Вокруг — скалистые пики, где эхом отдаются взрывы советских бомб. Сам он излучает спокойствие человека, абсолютно уверенного в своей правоте.
— Господин Бен Ладен, как вы оцениваете поддержку, которую оказывает Америка афганскому сопротивлению?
— Мы благодарны всем, кто помогает нашему справедливому делу. Америка понимает, что советская агрессия угрожает не только Афганистану, но и всему свободному миру. Наша борьба — это борьба за традиционные ценности против безбожного коммунизма.
— Каким вы видите будущее Афганистана?
— Истинное исламское государство должно жить по законам шариата, как это было во времена Пророка. Никаких выборов — власть принадлежит только Аллаху и его представителям на земле. Никакой музыки, никакого театра, никаких картин — все это отвлекает от служения Богу. Женщины должны сидеть дома и воспитывать праведных детей.
Я спрашиваю его о женщинах-врачах в Кабуле, о девочках в школах. Бен Ладен качает головой.
— Это извращение, навязанное безбожными коммунистами. Место женщины — дом, а не больница или университет. Мы уже исправляем эти ошибки на освобожденных территориях.
— А как быть с немусульманами в исламском государстве?
— Есть три варианта: принять ислам, платить особый налог как люди второго сорта, или покинуть наши земли. Коран ясен в этом вопросе. Мы милосердны — даем неверным возможность спасти души.
— Вы планируете расширить джихад за пределы Афганистана?
— Мы сосредоточены на изгнании оккупантов из нашей страны. О будущем судит только Аллах, — осторожно отвечает Бен Ладен.
Во время нашей беседы в палатку заходят несколько моджахедов. Бен Ладен представляет одного из них — Абдуллу аз-Завахири, египетского врача, который руководит военной подготовкой.
— Расскажите о методах обучения ваших бойцов.
— Мы учим наших братьев защищать свою землю всеми дозволенными способами, — дипломатично отвечает Завахири. — Американское оружие очень эффективно против советской техники.
— Каковы ваши отношения с другими группировками моджахедов?
— Все истинные мусульмане едины в борьбе против общего врага. Наши различия не важны перед лицом священной войны, — заключает Бен Ладен.
На этом официальная часть интервью завершилась. Бен Ладен вежливо извинился, сославшись на важные дела, но пригласил меня остаться в лагере в качестве почетного гостя.
Подлинное понимание того, что представляют собой американские союзники, пришло ко мне, когда я встретил Марию Даниелян. Ей 29 лет, она армянка по происхождению, католичка по вероисповеданию и хирург по образованию. Шесть месяцев назад она работала в больнице, спасая жизни. Сегодня она сидит в палатке в лагере моджахедов, закутанная в черную паранджу, и ее единственная «работа» — молить Аллаха о прощении за свою «греховную прошлую жизнь».
Мария — одна из тех, кого американская пропаганда не любит упоминать, когда говорит о «борьбе за свободу» в Афганистане. Она — жертва тех самых «борцов за свободу», которых вооружает и финансирует Вашингтон.
Разговаривать с ней мне разрешили только в присутствии командира лагеря и местного муллы. Каждое ее слово контролировалось, каждый взгляд отслеживался. Но даже в этих условиях история, которую она рассказала, потрясла меня.
— До войны я работала детским хирургом в больнице имени Алишера Навои, — говорит Мария едва слышным голосом. — У меня была своя операционная, медсестры, ординаторы. Я делала до пяти операций в день, спасала детей.
Мария родилась в армянской семье в Кабуле. Ее дед приехал в Афганистан еще в начале века, спасаясь от турецких погромов. Семья исповедовала католичество — редкость в мусульманской стране, но в Афганистане времен короля Захир-шаха религиозные меньшинства чувствовали себя относительно безопасно.
— Я училась в в медицинском институте, — продолжает она. — Советские преподаватели были очень хорошими. Они научили меня современной хирургии, дали стипендию для стажировки в Москве. В 1982 году я защитила диссертацию и стала самым молодым детским хирургом в стране.
Командир лагеря, представившийся как Абдул Рашид, прерывает ее:
— Расскажи ему, как ты служила безбожникам!
Мария вздрагивает и продолжает:
— Да, я работала в больнице при советском режиме. Но я лечила всех — и детей коммунистов, и детей моджахедов. Врач не должен спрашивать о политике, когда ребенок умирает у него на столе.
История Марии — это история тысяч афганских женщин, чьи жизни перевернула война. В марте 1985 года моджахеды совершили налёт на детскую больницу где работала Мария
— Они ворвались прямо в операционную, — рассказывает Мария, и ее голос дрожит. — Я делала операцию семилетнему мальчику — удаляла аппендикс. Они кричали, что я «неверная шлюха», что руки, которые прикасались к мужскому телу, прокляты. Они стащили меня с операционного стола. Мальчик умер.
Командир Абдул Рашид добавляет с гордостью:
— Эта женщина годами оскверняла себя, прикасаясь к телам мужчин. По шариату это смертный грех. Но мы милосердны — мы дали ей шанс на искупление.
Марию вместе с другими женщинами — медсестрами, учительницами, студентками — погрузили в грузовики и увезли в горы. Начался ее кошмар.
— Первые три месяца меня держали в яме, — шепчет Мария. — Каждый день мулла приходил и объяснял, какая я грешная. Говорил, что Аллах накажет меня за то, что я смотрела на обнаженных мужчин, за то, что не носила хиджаб, за то, что дружила с русскими.
В лагере действует строгая система «исламского перевоспитания». Пленных женщин заставляют заучивать Коран на арабском языке, которого большинство из них не понимает. Любая попытка протеста карается избиениями.
— Меня били палками по пяткам, когда я говорила, что хочу вернуться к работе врача, — говорит Мария. — Мулла объяснял, что медицина — это мужское дело, что женщина может лечить только других женщин, и только гинекологические болезни.
Но самое страшное, по ее словам, — это принуждение к смене веры.
— Каждый день меня заставляли произносить шахаду — исламский символ веры. Говорили, что если я не стану мусульманкой, меня убьют как «воинствующую неверную». Я пыталась объяснить, что я христианка, что у нас тот же Бог, но они говорили, что христиане — это язычники, поклоняющиеся трем богам.
Сегодня Мария формально считается мусульманкой. Ей дали новое имя — Фатима. Ее «работа» состоит в том, чтобы присматривать за детьми жен командиров и готовить еду для мужчин.
— Я больше не врач, — говорит она. — Мне запретили даже оказывать первую помощь раненым. Когда я попыталась помочь мальчику, который упал с лошади и сломал руку, меня высекли плетью. Сказали, что лечение — это вмешательство в волю Аллаха.