В итоге случилось именно то, что и должно было случиться в ситуации, когда у защиты ничего не получается, а один из игроков обороны отличается несдержанностью и вспыльчивостью. Горлукович взорвался.
— Валя, твою мать, ты что, спишь там? — Серега подбежал к Ковачу и начал ему выговаривать с использованием русского непечатного.
Лицо Горлуковича было красным от злости и унижения. Он размахивал руками, показывая на пустые зоны в обороне: — Ты должен был выйти! Я же не могу за всех бегать!
Наш последний защитник ответил в том же духе: — Сам не понимаешь, что делаешь, а на меня орёшь! Куда мне было выходить, когда ты уже побежал?
В результате два игрока «Торпедо» чуть ли не сошлись в рукопашную. Пришлось наших новичков самым натуральным образом разнимать. Благо, что конфликт был исчерпан достаточно быстро, и игра возобновилась.
Но уже через семь минут — снова серия. Снова пас, снова Протасов один на один, снова гол. И снова Горлукович и Ковач орут друг на друга и готовы начать драться.
На этот раз Горлукович был еще более взбешен: — Да что ты, блядь, творишь⁈ Третий раз одно и то же! — Он толкнул Ковача в грудь, и тот ответил тем же.
Здесь уже матч пришлось остановить, притом очень надолго. Обоих нарушителей спокойствия Стрельцов поменял на все тех же Шавейко и Гречнева. Эта пара центральных защитников сыграла куда более уверенно, но и их парочка из «Днепра» точно так же подловила на такой же ошибке, когда пас на Протасова пошел в свободную зону между двумя защитниками, и Олег в очередной раз опасно пробил по воротам.
Впрочем, и мы не остались в долгу. Во второй половине матча, когда страсти немного улеглись, наша атака заработала на полную мощность. Я с Заваровым и братьями Савичевыми устроили настоящий концерт, забив пять голов и показав днепрянам, что и мы умеем играть в футбол.
Матч в принципе получился достаточно результативным и закончился ничьей 5:5. Казалось бы, что наша ударная работа в нападении — мне с Заваровым и братьям Савичевым удалось как следует покуражиться над защитой днепрян — казалось, что эта результативность могла замаскировать ту проблему, которая возникла у нас в обороне.
Но, как оказалось, Стрельцов все запомнил. И мало того, что два наших новичка получили достаточно большие штрафы, так еще и стало понятно, что их перспективы начать сезон в старте резко ухудшились. Потому что все-таки Шавейко с Гречневым играли более надежно.
После матча в раздевалке царила тяжелая атмосфера. Горлукович сидел в углу, мрачно смотря в пол. Ковач переодевался молча, явно расстроенный произошедшим. Остальные игроки старались не обращать внимания на напряженность, но она чувствовалась.
Стрельцов долго не появлялся в раздевалке, обсуждая что-то с Ворониным на поле. Когда он наконец вошел, его лицо было каменным. «Завтра индивидуальный разбор, — коротко сказал он. — Всех жду в 10 утра».
Вечером после игры с «Днепром» я пытался анализировать то, что происходило на поле. Мысль, которая не давала мне покоя во время матча, окончательно кристаллизовалась уже в более спокойной обстановке, когда я, вооружившись карандашами и бумагой, по памяти воспроизвел несколько игровых эпизодов, когда наши новые защитники оказывались бессильны против Гены с Олегом.
Сидя в номере гостиницы, я разложил перед собой несколько листов бумаги и принялся рисовать схемы. Первый эпизод — седьмая минута, первый гол «Днепра». Литовченко получает мяч в центре поля, примерно в 40 метрах от наших ворот. Протасов в этот момент находится рядом с Горлуковичем, но уже готов к рывку.
Рисуя схему за схемой, я все больше убеждался в правильности своих предположений. Если бы защита играла в линию, если бы Валя Ковач не играл чистильщика, который должен подстраховывать, а наоборот, занимал место рядом со вторым центральным защитником, то большая часть передач улетела бы в офсайд.
Я изобразил эпизод с первым голом. Протасов получает мяч за спиной у Горлуковича. Если бы Ковач стоял на одной линии с Серегой, Олег находился бы в положении «вне игры». То же самое со вторым голом — когда Литовченко выводил Протасова на удар, при игре в линию этот пас был бы невозможен.
Третий эпизод, четвертый… Везде одна и та же картина. Наличие чистильщика не только не помогало, но и мешало, создавая путаницу в обязанностях защитников.
Особенно наглядно это было видно на схеме четвертого гола. Литовченко получил мяч на левом фланге, Протасов начал движение в центр штрафной. Горлукович пошел на перехват к Литовченко, думая, что Ковач подстрахует. Но Ковач в это время сместился к воротам. В результате Протасов оказался в идеальной позиции для удара, и никто его не закрывал.
Если бы защитники играли в линию, Горлукович не покидал бы свою позицию, а Ковач не отходил бы так глубоко. Пространство между ними было бы минимальным, и Протасову было бы значительно сложнее найти свободную зону.
Я нарисовал еще одну схему — как бы выглядел тот же эпизод при игре четырех защитников в линию. Линия обороны была бы на 8–10 метров выше, Протасов в момент паса находился бы в офсайде, а Сарычев мог бы сыграть на выходе и перехватить мяч.
Чем больше я анализировал, тем больше убеждался в правильности своих выводов. Проблема была не в исполнителях, а в самой системе. Горлукович и Ковач — оба хорошие защитники, но они просто не понимали, как должны взаимодействовать в рамках схемы с либеро.
Поняв это, я собрал свои чертежи и пошел к Стрельцову.
Я постучал в дверь кабинета Стрельцова в гостинице. Голос изнутри разрешил войти. Эдуард Анатольевич сидел за столом, разложив перед собой записи с матча против «Днепра». Рядом с ним устроился Валерий Иванович Воронин, попивая чай из стакана.
Кабинет был небольшой, но уютный. На стене висела карта СССР с отмеченными городами, где проходили матчи чемпионата. На столе лежали блокноты с тактическими схемами, несколько книг по футболу и термос с кофе. Оба тренера выглядели усталыми — разбор матча явно затянулся.
— Слава, проходи, — кивнул Стрельцов. — Как раз разбираем сегодняшнюю игру.
Я развернул свои листки с набросками игровых эпизодов.
— Эдуард Анатольевич, у меня есть идея по поводу защиты.
— Слушаю, — он отложил ручку и внимательно посмотрел на меня.
— Смотрите, — я показал первый рисунок. — Вот этот эпизод с первым голом. Протасов забегает за спину Горлуковичу, а Ковач в это время страхует слишком глубоко. Получается, что между ними огромная дыра.
Стрельцов наклонился к листку:
— Ну да, Валя играл чистильщика. Он должен был подстраховать.
— Вот именно в этом и проблема, — я достал второй рисунок. — А теперь посмотрите на второй гол. Та же история, только теперь Литовченко уходит в другую сторону. Ковач опять не знает, куда бежать — к Протасову или к Гене.
Воронин поставил стакан:
— Слава, в этом и есть смысл последнего защитника. Он должен читать игру, принимать решения.
— Валерий Иванович, но посмотрите, что получается, — я развернул третий листок. — Если бы Ковач стоял не сзади, а рядом с Горлуковичем, в одной линии, то большинство этих передач улетели бы в офсайд.
Стрельцов взял мои рисунки, внимательно изучил:
— Интересная мысль. Но ведь тогда у нас не будет подстраховки. Один прорыв — и все.
— Эдуард Анатольевич, а если дать больше функций вратарю? — предложил я. — Пусть Сарычев, ну и Харин когда вернется, играет активнее, выходит из ворот, перехватывает мячи за спиной у защитников.
— А главное, — продолжил я, воодушевляясь, — мы получим новое оружие. Офсайдную ловушку.
Стрельцов поднял брови:
— Что именно ты имеешь в виду?
— Смотрите, — я взял чистый листок и быстро нарисовал схему. — Четыре защитника стоят в одну линию. Соперник готовится к передаче за спину. И в этот момент все четверо одновременно делают шаг вперед. Нападающий оказывается в офсайде.
— Искусственный офсайд… — задумчиво произнес Воронин.
— Именно! — обрадовался я. — Это же дополнительное оружие в обороне. Мы не просто защищаемся, мы активно ловим соперников.
Стрельцов внимательно изучил мой рисунок:
— Но это требует идеальной синхронности. Если хотя бы один защитник опоздает или поспешит…
— Тогда нападающий останется один на один с вратарем, — кивнул я. — Да, это риск. Но посмотрите на сегодняшний матч — разве у нас сейчас меньше риска? Горлукович с Ковачем вообще не понимают друг друга.
— Слава прав, — неожиданно согласился Воронин. — Сегодня «Днепр» нас прошивал как захотел. А с офсайдной ловушкой у нас хотя бы появится план.
— Только представьте, — продолжил я, — Литовченко готовится к передаче на Протасова. А все наши защитники синхронно выдвигаются вперед. Олег в офсайде, атака сорвана.
Стрельцов постучал карандашом по столу:
— Интересная идея… Очень смелая. Но нужна будет железная дисциплина.
— А разве у нас ее нет? — спросил я. — Наши ребята дисциплинированные, они могут научиться действовать как один механизм.
— Вопрос в том, сколько времени понадобится на отработку, — заметил Воронин. — Офсайдная ловушка — это не просто тактический прием, это искусство.
— Валерий Иванович, но ведь мы же не собираемся внедрять это завтра в официальном матче, — возразил я. — Сначала тренировки, отработка, эксперименты.
Стрельцов кивнул:
— Слава, а что если защитники не успеют среагировать? Или кто-то из них ошибется?
— Тогда мы вернемся к старой системе, — пожал плечами я. — Но если получится… Эдуард Анатольевич, мы будем первыми в Союзе, кто освоит искусственный офсайд.
— Офсайдная ловушка плюс активный вратарь, — размышлял вслух Стрельцов. — Это может дать нам серьезное преимущество.
Воронин встал и подошел к окну:
— Эдик, если уж мы решили экспериментировать, то надо делать это по-настоящему. Отработать все до мелочей.
— Завтра на тренировке попробуем, — решил Стрельцов. — Дубль играет четверкой в линию с офсайдной ловушкой. Посмотрим, что получится.