Вот это да! Всё-таки бойкая у меня дама сердца. Я рот не успел открыть, как она уже всё вывалила этому лейтенанту.
Третий участник этого импровизированного совета сотрудников министерства внутренних дел тут же меня узнал: — Да, точно, это Сергеев! Как вы там оказались-то?
— Ну как, обычно. Выходной, вечер, май. Вот мы и гуляли в парке. На роликах катались. А тут эти… — Я повторил свою историю.
— Так, понятно. Ошибочка вышла. А ну вылезайте оба! А вы сидеть! — обратился он к пацанам.
Само собой, что после того, как меня узнали, все наши проблемы исчезли. Не то чтобы как по мановению волшебной палочки, но достаточно быстро. В отделение милиции нам, правда, пришлось поехать, но уже в качестве свидетелей — написать объяснительную и дать показания. А после этого могли отправляться домой.
Доблестные советские милиционеры были столь любезны, что домой мы поехали не на своих двоих или на метро, а нас отвезли. Видимо, решили перестраховаться, чтобы по пути со мной точно ничего не случилось.
Перед тем как отправиться домой, я счёл своим долгом попрощаться с новыми знакомыми — рыжим и так и оставшимся безымянным его приятелем, который меня первый и узнал.
Ничего обещать им я не стал, потому что не знал, как в этой ситуации себя вести. Но спасибо сказал. Может быть, они такие же бандиты, хулиганы и преступники, как те, которые на нас напали. Та жестокость и готовность самым натуральным образом убивать говорила об этом. Но всё равно я им был благодарен, потому что неизвестно, что было бы, если бы не появились эти «любера», как мне объяснили в милиции.
Прощаясь с Рыжим, я сказал ему, чтобы когда у него будет возможность, он написал мне в «Торпедо». Можно будет встретиться в более спокойной обстановке и поговорить. Наверное, это не стоило делать, но я всё равно чувствовал себя обязанным.
Так завершился так хорошо начавшийся выходной. Но, в принципе, хорошо, что хорошо кончается. Да, фотоаппарат мне разбили, роликовые коньки — и мои, и Катины — тоже канули в Лету. Но мы живы, и ничего страшного не произошло.
Глава 15
Советский Союз. Первое в мире государство рабочих и крестьян. Первая в мире страна, построенная на принципах социальной справедливости. Страна, где исповедуется принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям».
Теплый майский вечер. Москва. Парк Горького. Уютные аллеи настраивают советскую молодежь и других посетителей парка на самое хорошее, на романтическое настроение. Влюбленная пара катается на роликах, а потом происходит оно… Самое настоящее побоище, в котором только чудом никто не пострадал.
Уже это должно было заставить местные власти как-то реагировать. Причем реагировать не только задержанием непосредственных участников массовой драки в парке Горького, но и взглянуть на проблему глубже. Но, как это ни странно, раньше подобные случаи, которые происходили периодически, оставались без внимания. И почти наверняка и эта драка так и стала бы скупой строчкой в милицейских протоколах, но тут, как говорится, нашла коса на камень.
Ярослав Сергеев и его девушка, вот кто оказались потерпевшими. А Ярослав Сергеев — это не просто обычный московский студент, пусть и, мягко скажем, финансово благополучный.
Нет, Ярослав Сергеев — это одно из главных достояний советского спорта сейчас. Заслуженный мастер спорта, чемпион Европы по футболу, обладатель Кубка Кубков в составе московского «Торпедо», действующий обладатель «Золотого мяча». И главная надежда всего советского спорта. И помимо всего прочего, эту главную надежду еще и очень ненавязчиво, но надежно опекает всемогущий Комитет. Чего стоит хотя бы та история с поджогом машины его сестры.
Так что из-за фигуры пострадавшего массовая драка в парке Горького в Москве не стала всего лишь эпизодом, а вся эта ситуация получила развитие. Федорчука должна была заставить дать указание провести полноценную всестороннюю проверку по этому вопросу. И целями этой проверки должны были стать как так называемые «люберецкие», которые хоть и выступили спасителями Ярослава Сергеева и его девушки, но все равно были глубоко асоциальными и преступными, так и непосредственные виновники всего происходящего — так называемые казанские мотальщики.
И товарищ министр уже собирался дать распоряжение о проверке, как внезапно его вызвали на ковер в ЦК. И там неожиданно для себя Федорчук получил распоряжение подготовить всесторонний доклад, посвященный так называемому «казанскому феномену». И, исходя из поставленной задачи, товарищ генерал понял, что информация в ЦК о драке в парке Горького появилась, минуя его ведомство. А это могло произойти только одним единственным путем — товарищи из КГБ постарались.
Или наоборот: менты лезут не в свое дело и пытаются сами все решить. То тут Федорчук внезапно для себя ощутил удовлетворение. Как будто бы все правильно. И вопрос, посвященный Казани, — а именно Казань была главной темой для обсуждения, — как будто этот вопрос важнее, чем обычная межведомственная ревность и соперничество. И что все правильно, и что нужно посвятить этой проблеме как можно больше времени и выделить дополнительные ресурсы.
Поэтому вместо того, чтобы ограничиться комиссией внутри Министерства внутренних дел, товарищ генерал поручил своим подчиненным подготовить большой, подробный и очень обстоятельный доклад, посвященный ситуации с уличной преступностью в Татарской АССР.
И как это ни странно, через два дня этот доклад уже лежал у него на столе. Скорость, с которой доклад был составлен, а также его подробность наводила товарища генерала на определенные мысли. И исполнители, которым он поручил составить доклад, подтвердили эти мысли: да, фактически Федорчуку на стол лег уже готовый доклад, который в недрах министерства варился и писался заранее. Что ситуация с казанской уличной преступностью и вовлечением в нее несовершеннолетних уже давно волнует подчиненных товарища генерала.
«Тем лучше», — подумал Виталий Васильевич. И на следующий день он вместе с докладом был уже в кабинете Григория Васильевича Романова.
Не сказать, что содержание доклада шокировало Романова. Все-таки он был старый тертый калач, который за свою достаточно долгую жизнь — большая часть из которой прошла на вершинах ленинградской партийной и властной пирамиды — видел еще и не такое. Но было в докладе то, что затронуло какие-то потаенные струны в душе нового генерального секретаря КПСС.
И в результате Григорий Васильевич решил дать делу ход. Причем не просто дать ход, а приложить максимум усилий для устранения казанского феномена и предотвращения подобного на всей территории Советского Союза, чтобы в принципе больше ничего подобного в стране не случилось.
Речь шла о так называемых «общих девочках», которые были неотъемлемой частью огромного количества казанских банд — от самых крупных до насчитывающих буквально несколько десятков человек. В каждую из этих банд были вовлечены несовершеннолетние девочки, которые фактически были проститутками для этих группировщиков. И это и стало тем спусковым крючком, который запустил все дальнейшие события.
Потому что буквально на следующий же день товарищу Федорчуку поступило прямое распоряжение генерального секретаря КПСС. Романов поступил именно так, нарушив негласные правила общения. И в этом распоряжении говорилось о том, что необходимо незамедлительно подготовить и провести операцию всесоюзного масштаба.
В Казань должны были быть направлены дополнительные силы и средства непосредственно Министерства внутренних дел. Если говорить по-простому, то со всей территории необъятного Советского Союза в столицу Татарской ССР должны были быть направлены десятки и сотни дополнительных прикомандированных сотрудников, начиная от рядовых милиционеров и заканчивая дополнительными инспекторами по делам несовершеннолетних.
Кроме этого, в рамках борьбы с казанским феноменом было поручено возбудить уголовные дела в отношении тех руководителей республиканского МВД, облисполкома, горисполкома и сотрудников обкома и горкома КПСС, которые либо покрывали преступников, либо замалчивали, утаивали реальное положение дел. Фактически Романов прямо требовал провести в Татарской ССР масштабные чистки.
А то, что это будет именно масштабное мероприятие, было понятно не только из доклада, но и из сопровождающих его служебных записок.
Но это было еще не все. В рамках борьбы с уличной преступностью, помимо собственно милиции и в соответствии с мерами, предлагаемыми докладом, в Казань предполагался ввод подразделений внутренних войск, установление в некоторых районах комендантского часа и фактический перевод столицы Татарской ССР на некое военное положение. И это предполагалось продлить вплоть до момента, когда криминогенная ситуация в Казани и вообще в Татарской ССР будет приемлемой.
Забегая вперед, ситуация в Татарской АССР оказалась столь плачевной, что следующие несколько лет республику — а именно ее партийные и советские органы — сотрясали настоящие тектонические изменения, одним из которых стало в конечном итоге… отставка первого секретаря Татарского обкома КПСС Усманова Гумера Исмагиловича.
Как позже оказалось, деятельность казанских уличных банд не только замалчивалась, но и покрывалась некоторыми областными и городскими начальниками. И многие из них, как водится, имели защиту на более высоких эшелонах власти. И ниточки в итоге потянулись как раз к товарищу Усманову.
И по-хорошему его нужно было сажать, как и несколько других областных чиновников различного уровня. Но, в отличие от своих подчиненных, товарищ первый секретарь Татарского обкома избежал тюрьмы и был отправлен в почетную отставку.
И, как многим казалось, бессудная расправа над уважаемым партийцем показала всю опасность назначения Романова генеральным секретарем: вот, сталинист, гад и сволочь, дорвался до власти. И верных сынов коммунизма и верных делу Ленина партийцев снимают ни за что. Новый 37-й год начался.
А то, что так называемые верные ленинцы и правильные коммунисты покрывали преступность и, можно сказать, опосредованно на их руках была кровь невинных и десятки, и сотни загубленных жизней, об этом, конечно, говорить не нужно. Главное — назвать Романова махровым консерватором и сталинистом. Все остальное — дело десятое.