События-ориентиры – это незаменимая опора нашей памяти и восприятия времени, но воспоминания о них наполнены ожидаемыми ошибками. Они помогают нам не затеряться в путанице собственной жизненной хронологии, но нетрудно заметить, что подчас из них получаются ненадежные указатели. Итак, кроме того, что мы крайне неточно оцениваем, сколько времени у нас займет то или иное дело и сколько времени у нас заняли только что выполненные задачи, наши воспоминания часто нас обманывают, заставляя нас перемещать произошедшие события вперед и назад по временной шкале нашей жизни.
Давайте еще немного подумаем о временной шкале своей жизни. Перемещаясь по собственной памяти, как путешественники во времени, мы можем обнаружить, что некоторые события выделяются на общем фоне. Если задуматься о том, что объединяет эти воспоминания, мы увидим, что в них запечатлены самые эмоционально насыщенные, красивые, значимые или неожиданные события нашей жизни. Можно также заметить, что наши воспоминания склонны объединяться в группы, и часто они скапливаются в конкретных периодах нашей жизни.
Это явление известно как эффект пика воспоминаний, и оно помогает объяснить происхождение фраз вроде «старые добрые времена» и «вот когда я был в твоем возрасте». Эффект пика воспоминаний – это термин, который подразумевает, что мы не воспринимаем разные периоды своей жизни одинаково. В 2005 г. группа ученых из Амстердамского университета во главе со Стивеном Янссеном[50] провела исследование, в котором участвовали около 2000 человек из США и Нидерландов в возрасте от 11 до 70 лет. Они хотели ответить на вопрос: «Что остается в воспоминаниях человека к концу жизни?»
По всей видимости, лучше всего запоминаются события, произошедшие в период от 10 до 30 лет. Результаты этого исследования подтвердили то, что уже было продемонстрировано ранее: как правило, человек не помнит почти ничего из того, что происходило с ним до 5 лет. Затем, в период с 5 до 10 лет, количество воспоминаний начинает увеличиваться и достигает пиковой отметки в переходном возрасте у людей обоих полов. Этот богатый воспоминаниями период продолжается после 20 лет, затем их постепенно становится меньше, пока число не стабилизируется на всю оставшуюся жизнь. Итак, похоже, что у нас остается больше всего воспоминаний о юности и молодости.
Этот эффект, по-видимому, наблюдается во всех культурах. Согласно результатам исследования, проведенного в 2005 г. Мартином Конуэем из Даремского университета в Великобритании[51], не важно, живем мы в Японии, Китае, Бангладеш, Англии или США, – все мы испытываем эффект пика воспоминаний.
Однако, хотя количество воспоминаний в определенном возрасте становится пиковым у всех, содержание их во многом зависит от культурного контекста. Участники-китайцы в основном рассказывали о воспоминаниях, связанных с ситуациями общения и взаимодействия в группе, в то время как люди из США обычно упоминали более индивидуально значимые события. Китайцы чаще вспоминали такие события, как рождение ребенка, общение с соседями и коллегами, интимные взаимоотношения. Американцы же чаще упоминали о более личных темах, таких как карьерные успехи, разочарования, страхи или ночные кошмары. Итак, все люди на земле испытывают один и тот же эффект пика воспоминаний, с небольшими вариациями, касающимися содержания воспоминаний о самых значимых событиях жизни, в зависимости от культурного контекста.
Одно из объяснений эффекта пика воспоминаний состоит в том, что он связан с появлением чувства собственного «я», что можно считать универсальным феноменом. В каком возрасте окончательно сформировалась ваша личность? Скорее всего, если вы женщина, ваша личность впервые по-настоящему проявилась, когда вам было 13 или 14 лет, а если вы мужчина – чуть позже, в возрасте 15–18 лет. Именно в этом возрасте наиболее ярко проявляется эффект пика воспоминаний, по крайней мере по мнению команды Стивена Янссена и его коллег.
Именно эти воспоминания становятся определяющими в формировании личности. Они делают нас нами. И не важно, если они искажены из-за ошибок нашего восприятия и памяти, в любом случае именно их мы больше всего оберегаем и ярче всего помним.
И все-таки, хотя воспоминания крайне важны, ведь они определяют нашу личность, представляется очевидным, что они могут содержать ошибки, появляющиеся в результате искажений в нашем восприятии – визуальных иллюзий, уровня возбуждения и даже неспособности достаточно адекватно воспринимать время, что мы, казалось бы, делаем интуитивно. И это лишь вершина айсберга. Все способы восприятия реальности, которыми мы обладаем, крайне несовершенны. Наше зрение, слух, чувство вкуса и температуры, осязание, баланс, ощущение собственного тела в пространстве – любой из этих механизмов можно обмануть.
Как сказал философ Джордж Беркли, «esse est percipi» – «существовать – значит быть воспринимаемым». Важно только то, как мы воспринимаем реальность. Это означает, что результат ошибочного восприятия может запечатлеться в нашей памяти, несмотря на то что он изначально не отражает объективную реальность. И хотя обычно наши воспоминания достаточно точны, чтобы можно было ими успешно пользоваться, правда в том, что, скорее всего, все ваши воспоминания, даже самые отчетливые, содержат изначальные, связанные с восприятием ошибки и неточности.
Иначе и быть не может.
3Танцы с пчеламиТранквилизаторы, моллюски и лазерные лучиКак физиология мозга может стать причиной искажения воспоминаний
Значит, хотите почитать книжку про воспоминания, не слишком заморачиваясь насчет биологических особенностей мозга? Не вы одни. Что ж, тогда пропустите эту главу. Это ваше право, если вы не хотите оказаться по колено в биохимии, описаниях экспериментов на животных и теорий памяти. Вы поймете содержание последующих глав, не погружаясь в эти темы. Ну а если вам все-таки по душе все эти научные подробности, которые помогают продемонстрировать, что такое память на самом деле, тогда читайте дальше. И если вы решили продолжить, позвольте представить вам Кэтрин Хант.
Кэтрин Хант одета в костюм пчеловода, укрывающий ее с ног до головы. Она медленно пробирается к улью, который кишит созданиями под названием Bombus terrestris — земляными шмелями. Их там сотни, и Кэтрин начинает сомневаться, зачем ей все это нужно. Они выглядят очень мило – самые пушистые и кругленькие из пчел, – и обычно они совсем не агрессивны, но, приближаясь к такому огромному скоплению этих насекомых, сложно не почувствовать легкую тревогу. Сердце замирает от подобных занятий. Да и получится ли?
Кэтрин Хант не стоило беспокоиться: ее исследование оказалось революционным. Она провела его, будучи амбициозным молодым исследователем в Лондонском университете королевы Марии. Хант изучала механизмы принятия решений в поведении животных, обращая особое внимание на вопрос о том, меняется ли память предсказуемым образом, в зависимости от определенного поведения, или просто деградирует с возрастом. Ранее Хант исследовала особенности взаимодействия животных с окружающей средой и ее воздействия на них. В рамках этой области, когнитивной экологии, она изучала механизмы, определяющие выбор пищи у рыбок гуппи и поведение муравьев-листорезов, связанное с поиском пищи. Только после того, как она начала работать совместно с Ларсом Читткой, ведущим специалистом по поведению пчел, ее внимание привлекли шмели.
Хант и Читтка захотели узнать, смогут ли они внушить пчелам ложные воспоминания. Их исследование, опубликованное в 2015 г.[52] в британском журнале Current Biology, должно было продемонстрировать некоторые базовые физиологические процессы, которые, как предполагается, создают предпосылки для появления ложных воспоминаний. Пчелы обладают очень развитой системой социального взаимодействия и незаурядной способностью к усвоению новой информации. Их память, по-видимому, похожа на нашу, что делает это исследование значимым и в области изучения человеческой памяти.
Ранее уже было известно, что шмели того вида, с которыми они работали, а именно Bombus terrestris, очень хорошо удерживают в памяти цвета и узоры, в том числе отлично запоминают разные виды цветов. Кроме того, известно, что они способны помнить несколько вещей одновременно. В общем, у них очень хорошая пчелиная память. Исследователи хотели узнать, можно ли превратить ее из преимущества в недостаток.
Ученые предоставили шмелям один за другим два разных цветка, один – с черно-белыми кольцами, другой – ярко-желтый. В каждом из них находился вкуснейший нектар. Таким образом, они научили шмелей ассоциировать эти цвета с вкусным нектаром, который они обычно ищут. Во время следующего эксперимента шмелям предложили один за другим три разных цветка: один – с черно-белыми кольцами, другой – желтый, а третий – желтый с черными кольцами. Когда шмелей подвергали этому тесту через несколько минут после того, как они ознакомились с первыми двумя цветками, они редко выбирали третий, предпочитая один из тех цветков, в которых они до этого находили нектар. Они демонстрировали отличную кратковременную память.
Однако если их тестировали через два-три дня, некоторые шмели выбирали новый цветок «смешанного» цвета, хотя они ни разу не видели его во время обучения, а только во время теста, и никогда не находили в нем нектара. К концу эксперимента около половины шмелей стали предпочитать цветок «смешанного» цвета, а не тот, который следовало выбрать.
Возможно, вы уже успели сделать вывод, что ошибки в поведении шмелей означают, что они не смогли запомнить, какие цветы точно содержат нектар, или же запомнили, но потом забыли. Но если бы шмели просто забыли, в каких цветах стоит искать нектар, а в каких нет, они бы стали выбирать каждый из трех предложенных цветов одинаково часто, не выказывая конкретных предпочтений. Что касается Хант и Читтки, они интерпретировали такое поведение шмелей как признак выработавшегося у них ложного воспоминания – воспоминания о двух разных цветках смешались друг с другом, что в итоге и побудило насекомых выбирать цветок смешанной расцветки, поскольку он сочетал в себе сразу обе черты, которые шмели привыкли ассоциировать с нектаром. Исследователям удалось создать ложное воспоминание из двух обычных, и оно заметным образом отразилось на поведении насеком