Исследователи воздействовали на конкретные нейроны, а именно – на клетки части мозга, которая называется гиппокамп. Термин происходит от греческого слова, обозначавшего мифическую морскую лошадь. Орган носит такое название, потому что немного напоминает ее по форме. Гиппокамп расположен почти в самой середине мозга и отвечает за способность ориентироваться в пространстве, а также за формирование долговременных воспоминаний. Замечу, что меня сильно раздражает, когда люди говорят, что воспоминания хранятся непосредственно в гиппокампе, так как это чрезвычайно грубое и неоправданное упрощение – как мы уже убедились, воспоминания хранятся в виде сетей нейронов, разбросанных по всему мозгу.
Гиппокамп скорее выполняет роль посредника. По словам нейробиолога Дина Бернетта[65], «информация поступает в гиппокамп – орган, ответственный за формирование новых воспоминаний, и одну из немногих частей мозга, где регулярно образуются новые нейроны. Гиппокамп объединяет всю значимую информацию в единое целое и кодирует как новое воспоминание, создавая новые синапсы. Похоже, будто кто-то в реальном времени плетет огромный гобелен из множества нитей».
Использование оптогенетики для контроля над тем, как гиппокамп создает новые воспоминания, напоминает о сюжетах «Матрицы» или триллера «Вспомнить все», где при помощи технологий в головы людей внедряются полноценные ложные воспоминания. До этого мы еще не дошли, но прогресс в области технологий, которые можно использовать для воздействия на мозг, движется широкими шагами. Оптогенетика лишь в 2010 г. превратилась из научной фантастики в научный факт.
Затем, примерно в начале 2015 г., началась и соногенетическая революция[66]. Соногенетика изучает возможность изменения клеток при помощи звука, а именно ультразвука. Возможно, слишком рано говорить, куда приведет развитие таких технологий, но, без сомнения, не за горами самые разные способы ее совершенствования, а также справедливые этические опасения по поводу ее некорректного использования. Если попытаться заглянуть в будущее, можно представить, что однажды ученым удастся пролить свет на какие-то части человеческого мозга или использовать ультразвук, чтобы воздействовать на них, изменяя конкретные воспоминания и сочиняя новую историю жизни этого человека.
Для того чтобы поместить все это в нужный контекст, важно подчеркнуть фундаментальный принцип работы памяти – все основано на ассоциациях. Именно ассоциации между отдельными фрагментами воспоминаний в разных частях мозга создают то, что мы воспринимаем как целостное воспоминание.
Способность ассоциировать считается одной из ключевых характеристик нашего разума с тех самых пор, как ранние философы начали пытаться понять принципы его работы. Так называемые законы ассоциации были основаны на концепциях, выдвинутых Платоном, а затем записаны Аристотелем в 300-х гг. до н. э. в виде строго определенных принципов, на которых, по его мнению, основывался любой процесс обучения (а значит – и запоминания).
Согласно трактату Аристотеля «О памяти и припоминании», существует четыре закона ассоциации. Первый – по сходству: восприятие одного объекта или воспоминание о нем вызывает воспоминания о схожих с ним объектах. Второй закон – по контрасту: восприятие одного объекта или воспоминание о нем вызывает воспоминания о противоположных ему объектах. Третий – по смежности в пространстве: восприятие одного объекта или воспоминание о нем вызывает воспоминания об опыте, пережитом совместно с изначальным восприятием этого объекта. Четвертый закон – по смежности во времени: чем чаще два разных объекта воспринимаются совместно, тем более вероятно, что воспоминание об одном из них будет провоцировать воспоминания о другом. Выработанные Аристотелем принципы до сих пор находят отражение в современных концепциях работы памяти, в том числе в тех, которые мы рассмотрим в этой главе.
В течение 2000 лет эти четыре закона считались верными, но их значимость, как правило, недооценивалась. По крайней мере, так было, пока новую жизнь в них не вдохнули Джон Локк в XVII в. и Герман Эббингауз – в XIX. Эббингауз был одним из пионеров своего времени, одним из первых, кто начал экспериментально исследовать высшие когнитивные функции. Он придумал новый метод изучения развития воспоминаний, запоминая ряды бессмысленных слогов, а затем тестируя самого себя. Бессмысленные слоги – это совокупности букв, которые не несут какого-либо лексического смысла, например «оок» или «кощ». Идея Эббингауза заключалась в том, что их будет легко запомнить, но при этом не будет возникать посторонних ассоциаций. Другими словами, он выбрал их в качестве материала, предполагая, что они не исказят конечного результата, поскольку не обладают исходным значением, ведь если бы оно у них было, их было бы проще запомнить. Хотя это предположение с тех пор подвергалось сомнению и, как считают некоторые ученые, даже бессмысленным слогам можно приписать исходное значение, старания Эббингауза похвальны.
В 1885 г. Эббингауз обобщил свои выводы в фундаментальном труде Über das Gedächtnis[67], позднее переведенном на английский язык под названием «Память: вклад в экспериментальную психологию[68]. Его эксперименты, в которых он сам был единственным участником, помогли нам узнать много нового о формировании воспоминаний и их хранении, и его идеи до сих пор принимаются большинством специалистов.
Современная концепция построения ассоциаций развивает первоначальные идеи Аристотеля и Эббингауза и предполагает, что определенные воспоминания активируются при обработке информации о схожих идеях или ощущениях. Например, если вы подумаете о плавании, вы наверняка автоматически активируете воспоминания о тех вещах, которые с ним ассоциируются, – о воде, бассейне и купальнике. Эта идея предполагает, что в мозге человека развивается сеть часто используемых слов и понятий. Каждое отдельное слово или концепт, хранящийся в мозге, называется «узлом». Эти узлы могут связываться воедино, создавая сложные идеи.
Считается, что узлы, имеющие родственные значения, теснее соединены друг с другом. Например, узел «полицейский», скорее всего, будет очень сильно ассоциироваться с узлом «закон» и очень слабо – с узлом «стол». Представим, что при активации одного из узлов посланная к нему энергия как будто бы начинает исходить из этого источника и автоматически активирует все соединенные с ним узлы. Если первым активируется узел «полицейский», энергия автоматически перетечет оттуда во все связанные узлы, такие как «закон».
Я всегда думаю об этом механизме запуска ассоциаций, когда езжу в лондонском или парижском метро. Линии – это мозг, а станции – узлы. С любой станции можно попасть на любую другую, и точно так же при помощи ассоциаций можно добраться от одного узла в мозге до любого другого. Иногда, чтобы доехать от одной станции до другой, нам нужно всего несколько минут, а иногда нам приходится делать много пересадок. Таким же образом ассоциации между одними узлами могут быть намного сильнее, чем между другими, и такие наполненные ассоциациями воспоминания легче воспроизводятся. Если продолжить сравнение, иногда поезда ломаются и движение приостанавливается, и мы оказываемся не на той станции, куда планировали приехать. Точно так же можно представить себе, что ошибки памяти – это результат нарушенных контактов между разными узлами.
Механизм построения ассоциаций может способствовать формированию ложных воспоминаний в двух случаях – по время кодирования воспоминания или его воспроизведения. Во время кодирования человек может услышать множество понятий, но так и не услышать основного. Например, исследователь может упомянуть понятия «закон», «мужчина», «униформа», не упоминая самого концепта «полицейский». Однако, так как это понятие будет автоматически активироваться благодаря связям с другими упомянутыми словами, мозг может также закодировать его как часть воспоминания и человек станет считать, что исследователь упоминал о полицейском, хотя этого не было.
Похожие ошибки могут случаться и во время воспроизведения воспоминания. Стараясь припомнить, какие понятия были упомянуты, человек может подумать о словах «закон» и «униформа», у него возникнет ощущение, что было упомянуто и понятие «полицейский» (оно снова активируется автоматически), что может заставить его включить это понятие в содержание воспоминания.
Итак, отрицательная сторона механизма формирования ассоциаций состоит в том, что он может способствовать появлению ложных воспоминаний. И в то же время именно благодаря ассоциациям мы в принципе способны иметь воспоминания, а также изменять идеи в своей голове, чтобы подстроиться под условия окружающей среды и придумать сложные решения имеющихся проблем. Это также означает, что, если ассоциации между воспоминаниями и идеями можно усилить или ослабить, это может увеличить вероятность появления ошибок в памяти.
Все вышесказанное наверняка показалось вам очень абстрактным, так что давайте немного оживим наши объяснения. Все любят вечеринки. Физическое отражение воспоминания в мозге обычно называют энграммой. И эта энграмма должна быть соединена с другими физическими структурами, другими энграммами – память изначально построена на ассоциациях, поэтому все эти физические структуры должны быть соединены между собой, чтобы мы могли создавать и воспроизводить воспоминания. Это значит, что каждый раз, когда вы воспроизводите то или иное воспоминание, у вас в голове происходит вечеринка энграмм.
Представьте: Энграмма приезжает на вечеринку. Она рада видеть, что две ее подруги уже там. Она садится и сразу начинает с ними разговаривать. Они много общаются, и между ними налажена тесная связь, которая кажется почти автоматической. Лучшие друзья Энграммы – это понятия и идеи, которые заведомо имеют сильные связи с тем отрезком информации, который олицетворяет Энграмма. Давайте представим, что Энграмма – это воспоминание о вашем любимом парке. Ее приветливыми подружками, самыми близкими понятиями, наверное, окажутся местоположение вашего любимого пруда или информация о том, как выглядят деревья.