Если применить аналогию между памятью и встроенной в мозг камерой, записывающей воспоминания, к реалиям XXI века, то получится, что наши воспоминания, как и цифровые фотографии, можно без труда отредактировать и поделиться ими с другими людьми. Даже если фотографическая память действительно существует – что очень маловероятно, – значит, существует и специальный Photoshop для воспоминаний. Поскольку фототехника с годами меняется, нашей аналогии между фотографиями и воспоминаниями тоже нужен апгрейд. Мы ведь больше не фотографируем на пленку, поэтому продолжать называть воспоминания фотографическими неуместно, по крайней мере, если мы говорим об их качестве и долговечности.
Однако, пожалуй, все-таки можно найти объяснение, почему некоторые люди от природы обладают намного лучшей автобиографической памятью по сравнению с другими, хотя при этом они все равно подвержены формированию ложных воспоминаний. Наиболее распространенное объяснение на сегодня, которое тесно коррелирует с ассоциативной моделью, описанной в главе 4, заключается в том, что у обладателей исключительной автобиографической памяти существуют особенно сильные связи между частями воспоминаний, что формирует крепкую нейронную сеть. Говоря конкретнее, усовершенствованная версия того, что называют моделью распространяющейся активации (термин, предложенный исследователями памяти Аланом Коллинзом и Элизабет Лофтус в 1975 г.)[85], может максимально точно описать процесс, происходящий в мозге людей, обладающих исключительной автобиографической памятью. Эта модель предполагает, что, когда мы ищем какую-либо информацию в сознании, мы посылаем электрический сигнал в поисках идеи, знания или события, которое так или иначе связано с тем, о чем мы думаем.
Предположим, что мы хотим вспомнить какое-то событие из детства. Мы можем думать: «Я хочу вспомнить дом, где мы жили». Затем, из того отдела мозга, где хранится это исходное воспоминание – концепт семейного дома, – мы отправляем электрический сигнал, который распределяется по сети всех нейронов, которые связаны с исходным воспоминанием. Энграмма дома связывается с другими энграммами. Как объясняет Дин Буономано из Калифорнийского университета, штат Лос-Анджелес[86], «единица воспоминания хранится связанной с другими единицами, а ее значение производится из тех единиц, с которыми она ассоциируется».
Процесс можно представить в виде огромной паутины, в которой исходный предмет поиска находится в центре. В нашей гипотетической паутине те вещи, которые наиболее близки по смыслу к искомому концепту, идут вначале, и расположены на наиболее тесно переплетенных нитях, поэтому такие связи срабатывают сильно и быстро. Затем, по мере того как сигнал удаляется от центра, могут сработать следующие связи – уже не такие сильные. Конечно, в нашем сознании близость нейронов друг к другу никак не влияет на то, как сильно они связаны между собой, но само изображение паутины, где видно, как распределяется сила связей, помогает лучше представить, что происходит в голове.
Итак, мы можем начать с энграммы дома, продолжить воспоминанием об озере рядом с этим домом, затем прийти к лодкам или еще более отдаленно связанным концептам островов, которые переведут нас на совсем иной уровень воспоминаний о Каймановых островах, что уже не связано с исходным концептом. Чем дальше мы движемся по нашей гипотетической паутине, тем слабее связь с исходным концептом и тем вероятнее мы набредем на темы, которые не будут значимы для предмета нашего исходного поиска. Этот процесс весьма схож с построением карт памяти, которые часто используются в образовательных и профессиональных учреждениях, когда вас просят выписать все идеи и концепты в виде паутины взаимосвязанных с одним общим концептом ассоциаций.
Распространяющаяся активация
Давайте вернемся к тому, как эта идея коррелирует с феноменом носителей исключительной автобиографической памяти. AJ описала свой субъективный опыт воспоминания событий в виде каскада воспоминаний, каждое из которых провоцировало следующее. К счастью или нет, но воспоминания эти провоцировали каждое последующее скорее случайно, нежели намеренно. Она говорит о том, что не в состоянии контролировать свою реакцию, поэтому часто ей на ум приходит очень много воспоминаний одновременно. По ее словам, «это очень похоже на разделенный экран; как если бы я разговаривала с одним человеком, а смотрела при этом на другого»[87]. На раннем этапе исследования, то есть там, где мы находимся сейчас, кажется, что люди с автобиографической памятью имеют гораздо более эффективную, но все же несовершенную активацию связей в голове. Это может приводить к тому, что они быстрее ориентируются в данных своих банков памяти и могут эффективнее находить нужную им информацию, чем мы.
А теперь давайте рассмотрим тему аутизма, которую часто ассоциируют с исключительной памятью. Готова поспорить, что вы сразу подумали о «Человеке дождя». Фильм с таким названием, получивший «Оскара» в 1988 г., рассказывает о взрослом человеке, страдающем аутизмом, с проблемами в развитии, социальными и когнитивными расстройствами, но с исключительной памятью. Прототипом главного героя послужил реальный человек по имени Ким Пик.
Итак, вопрос: стал бы «человек дождя» примером феномена исключительной автобиографической памяти сегодня? Скорее всего, нет. Разумеется, у него есть врожденная способность запоминать огромное количество информации, но в основном его память схватывает факты и числа, а не автобиографические данные (что и является особенностью таких людей). При этом он, конечно же, индивид с выдающейся памятью. И он не единственный представитель среди аутистов, кто обладает такой же удивительной способностью.
Примерно один из десяти человек, у которых диагностировали аутизм, обладает незаурядными способностями, связанными с памятью. Таких людей принято называть гениальными сумасшедшими, или савантами. По словам психиатра Дарольда Трефферта, который в 2009 г. свел воедино существующее понимание этого феномена[88], люди подпадают под определение савантов, если они имеют серьезное нарушение развития вследствие аутизма или поражений головного мозга, но при этом обладают исключительными способностями, такими как, например, запоминание определенных фактов. Их способности могут варьироваться от отдельных умений, которые необыкновенны при их ограниченных возможностях (но которые при этом не являются уникальными для среднестатистического человека) до экстраординарных дарований, которые являются выдающимися даже для человека без каких-либо когнитивных отклонений.
Тот конкретный остров гениальности, который проявляется у саванта, совершенно не соотносится с его умственными способностями в целом. Например, у Кима Пика (реального «человека дождя»), по словам его матери, Фрэнсис Пик, и автора, Лизы Хэнсон[89], были проблемы с коммуникацией в социуме, а остров гениальности проявлялся в его энциклопедических познаниях в музыке, географии, литературе, истории и других областях. Вопрос, как и в случае с обладателями исключительной автобиографической памяти, заключается в следующем: почему и как у таких людей, как Пик, возникают эти удивительные способности.
Когда такой феномен необычно развитой памяти проявляется при необычных условиях, например при церебральных нарушениях или задержке в развитии, он также называется гипертимезией. По сути своей это антипод амнезии.
Долгое время аутизм однозначно связывали с амнезией и гипертимезией. В 1985 г. была проведена аутопсия аутиста, и Маргарет Бауман и Томас Кемпер[90], врачи Массачусетской больницы, сообщили, что аутизм может быть связан с нарушениями в гиппокампе, части головного мозга, которая, как мы уже упоминали, связана с воспоминаниями. Многие исследователи согласны с этим, например, врач-исследователь Симон Майер из Фрайбургского университета и его коллеги нашли подтверждение увеличения гиппокампа у людей с расстройствами аутистического спектра[91]. В обзоре научных статей по этой теме в 2009 г. Дорит Шалом, нейропсихолог из Университета имени Бен-Гуриона в Израиле[92], предположила, что при аутизме в части головного мозга, отвечающей за эпизодическое запоминание событий личного характера – префронтальной коре лимбической системы, – есть нарушение, при этом другие типы памяти остаются неповрежденными. Это означает, что аутисты с большой долей вероятности будут хуже помнить события из своей собственной жизни. Это несколько отличается от того, что мы бы классифицировали как амнезию, поскольку речь здесь не идет о полном отсутствии способности формировать эти воспоминания, а лишь о некотором нарушении этой способности.
Дорит также утверждает, что в целом здоровые высокофункциональные аутисты, у которых есть лишь небольшие проблемы с адаптацией в социальной сфере, больше опираются на семантическую память, в то время как аутисты с серьезными проблемами в развитии в основном полагаются на базовые системы восприятия информации. На деле это означает, что в первом случае люди предрасположены к запоминанию фактов, а во втором – испытывают сложности при запоминании, что приводит к ограниченным и плохо адаптируемым когнитивным способностям.
Кажется, что память савантов – это обратная ситуация людей с исключительной автобиографической памятью. Если последние с поразительной четкостью запоминают события собственной жизни, но при этом не сильны в других аспектах, то саванты, напротив, прекрасно запоминают факты и информацию общего плана, но упускают воспоминания автобиографического характера.