Таким образом, воспоминания людей с исключительной автобиографической памятью практически полностью личного свойства, а воспоминания савантов – безличного. Это, по сути, инь и ян феноменальной памяти. Так может быть, если присутствует один тип экстраординарной памяти, нельзя, чтобы при этом присутствовал другой? Или, возможно, из-за ограниченных когнитивных ресурсов наш мозг просто не может запоминать абсолютно все.
По-прежнему остается загадкой и то, какое значение имеет слабая автобиографическая память аутистов для их самоидентификации. Мы можем предположить, что в результате недостатка автобиографической памяти человек может воспринимать себя и окружающих не так, как остальные. В поддержку этого говорит тот факт, что у аутистов наблюдается недоразвитая модель понимания чужого сознания, или душевная слепота[93], как это явление называет Саймон Барон-Коэн, профессор психопатологии развития Кембриджского университета, имея в виду неспособность понимания психического состояния других людей, их эмоций и желаний, которые могут отличаться от твоих собственных. Возможно, без того огромного объема информации, который содержится в нашей автобиографической памяти и на который мы можем полагаться при общении с другими людьми, нам было бы сложно понять не только себя, но и других.
Поскольку люди с исключительной автобиографической памятью и другими подобными дарованиями – это относительно недавно идентифицированная группа, мы не можем точно сказать, почему их мозг работает именно так, мы можем только предполагать. Саванты – явление очень редкое, поэтому и в их случае мы можем ограничиваться только теорией. Ясно одно: пока мы с завистью смотрим на людей с исключительной автобиографической памятью, видя в этом сверхспособность, для большинства людей, которые этой способностью обладают, это скорее проклятие. Спросите Александру Вольфф, которая в интервью радио NPR пожаловалась на свою исключительную автобиографическую память[94]: «Кажется, что ум цепляется за все – такое чувство, будто ты постоянно находишься в прошлом».
Схожее мнение изданию New York Magazine высказал и другой обладатель исключительной автобиографической памяти, Джой Деграндис: «Я даже не могу представить, как это: «С глаз долой – из сердца вон…»[95] У всех обладателей исключительной автобиографической памяти, которых мне доводилось встречать, есть некоторые общие черты: потребность в похвале, внимании, некоторое выпячивание себя, может, несколько болезненное отношение к критике, закрытость, встречаются депрессии. Все мы – обычные члены общества, и вряд ли что-либо сильно мешает нам функционировать, как всем прочим нормальным людям, но у нас есть что-то общее – повышенная чувствительность, иногда излишняя эмоциональность, склонность к депрессиям, и объяснить это можно тем, что мы помним все так, как помним».
Некоторые исследователи говорят, что люди с исключительной автобиографической памятью встречаются так редко, потому что с эволюционной точки зрения помнить все – это недостаток.
Как видите, способность забывать очень важна для эволюции. По словам доктора Андре Фентона, нейропсихолога из Нью-Йоркского университета, «способность забывать – это, пожалуй, одна из важнейших способностей мозга»[96]. Точно так же, как в обычной жизни мы должны уметь блокировать отвлекающие факторы вокруг нас – отсеивать ненужное из разговоров, фильтровать то, что мы видим и слышим, сворачивать открытые окна браузера, которые не нужны нам в данный момент, и т. д. – для того, чтобы сфокусироваться на том задании, которое мы выполняем в эту минуту, мы должны уметь отсеивать и те воспоминания, которые в конкретной ситуации не являются значимыми.
В нейровизуализационном исследовании, опубликованном в 2007 г.[97], ученые во главе с Брисом Кулом из Стэнфордского университета изучили вопрос важности подавления незначимых воспоминаний. Они попросили участников запомнить пары слов, которые не связаны между собой, например помидоры – чипсы, велосипед – стул, вода – ночь. Далее они показывали участникам одно из слов и спрашивали, какое слово было с ним в паре. В идеале при показе слова помидор участники должны были назвать чипсы, слова велосипед – стул. Что особенно важно, исследователи пропустили несколько словарных пар. Затем после такой поисковой практики участников проверили на знание всех словарных пар, при этом работа мозга отслеживалась на функциональном магнитно-резонансном томографе.
Исследователи пришли к выводу, что среди заученных пар те, которые назывались в ходе практической части, соответствовали снижению активности в тех частях головного мозга, которые отвечают за распознавание и работу с разными воспоминаниями. Другими словами, участникам приходилось отфильтровывать меньше отвлекающей информации для того, чтобы найти нужное слово. Это свидетельствует в пользу того, что чем больше информации о концепте мы забываем, тем сильнее становятся связи между оставшейся значимой информацией.
Как говорят об этом сами ученые, «исследование показало, что, несмотря на то, что забывание информации, хотя и может показаться досадным, приносит определенную пользу при обработке данных в нейронной сети, что позволяет памяти адаптироваться». Мы запоминаем эффективнее, если отсеиваем менее значимую информацию. И это помогает нам запоминать самое важное. То есть, если мы не умеем отфильтровывать менее важные воспоминания, как это происходит у людей с исключительной автобиографической памятью, мы не выигрываем, а проигрываем.
Другой случай, когда мы видим негативные последствия хорошей памяти, – посттравматическое стрессовое расстройство, или ПТСР. По классификации главной настольной книги клинических психологов «Диагностическое и статистическое руководство по психическим болезням» (DSM – V, Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders), одним из его основных симптомов является искажение информации: «рецидивные и искаженные воспоминания о событии, включая визуализации, мысли или чувства». Большинство людей согласятся, что если произошло что-то плохое, едва ли захочется хранить точные воспоминания об этом, особенно если воспоминания эти сложно подавить.
В исследовании ученых под руководством психиатра Оливье Коттонсена из Лилльского университета говорится, что люди с посттравматическим синдромом часто страдают нарушениями автобиографической памяти. Они чрезмерно концентрируются на конкретном событии. В работе, которую ученые опубликовали в 2006 г.[98], они подкрепили эту мысль данными эксперимента, в котором участвовало 30 пациентов с посттравматическим синдромом. Однако вместо того, чтобы использовать словарные пары, как это сделали в исследовании Стэнфордского университета, в Лилльском университете прибегли к заданию управляемого забывания. Это эксперимент, в котором участникам показывают серию слов, после демонстрации каждое слово просят запомнить или забыть. Затем участников сразу просят назвать как можно больше слов, которые их просили запомнить, при этом не называя те, которые они должны были забыть.
В ходе эксперимента Коттонсена участники с посттравматическим синдромом, в отличие от других, запомнили существенно меньше слов и в целом, и тех, которые должны были запомнить. При этом они запомнили больше слов, которые нужно было забыть. В результате группа ученых пришла к тому, что люди с посттравматическим синдромом имеют меньшую способность к забыванию незначимой информации, что приводит к проблемам запоминания действительно важной и нужной информации. Они показали повышенный недостаток в ингибирующих процессах, которые принято ассоциировать с памятью, по сравнению с остальными, они менее эффективно запоминали информацию, поскольку их мозг застревал в деталях из их прошлого, которые они не могли забыть. Трудно сказать, что было первично при возникновении посттравматического синдрома у таких людей: то ли они изначально труднее забывали информацию, то ли мозг перестраивался в результате травмы.
Таким образом, проанализировав разные случаи исключительной памяти, можно сказать одно: совершенной памяти нет ни у кого. Действительно, это просто невозможно. Но мы должны быть благодарны за это. Может, не у всех у нас есть способность досконально помнить определенные виды информации, как у людей с исключительной автобиографической памятью или савантов, но, когда наша память работает как следует, у нас все же весьма неплохо получается запоминать многие вещи. С функциональной точки зрения наша память действительно очень разносторонне развита, она может справляться с большим объемом разной информации, который поступает к нам ежедневно.
Более того, как бы странно это ни звучало, наша память существует для того, чтобы забывать. Забывание – удивительный механизм, который ограничивает количество нейронных связей, чтобы сделать процесс запоминания самой важной информации более эффективным. И когда мы поймем всю красоту механизма забывания, мы сразу увидим, что способность помнить все – это непосильно тяжкая ноша, а не великий дар.
5Подсознательные воспоминанияОбучение младенцев, психофоны и промывание мозговПочему нам нужно быть внимательными, чтобы сохранять воспоминания
Представьте мир, в котором можно взять смартфон, включить режим «учить испанский», уснуть, а наутро проснуться и – хоп! – вы выучили все нужные слова. Или, предположим, чтобы забыть какое-то неприятное происшествие, нужно всего лишь пойти к гипнотизеру и попросить его оказать вам фирменную услугу по удалению энграмм, вызывающих неприятные эмоции. Как насчет того, чтобы бросить курить или без труда сбросить вес? Без проблем – нужно только прослушать кассету, на которой вместе с музыкой задом наперед записаны сообщения, внушающие слушателю, что курить и есть сладости – это плохо!