жие, и оба упали, превратившись в неразделимый клубок конечностей. Из двоих поединщиков встал только один. Другой лежал, подергиваясь в судорогах: пика на конце меча-булавы пронзила его череп насквозь.
Девочка уставилась на мертвое тело. На миг ее черты исказились – больше всего это напоминало гримасу ужаса. Руки и плечи дрожали. Внезапно Татя выпрямилась и отступила, а когда повернулась к жрецам, на ее лице не было ничего, кроме высокомерной гордости.
«Храла… Хра-ла… Хра-ла… Хра-ла…»
Пение зазвучало снова. Казалось, на этот раз ни один из жрецов не посмеет оборвать его окриком – даже если оно будет продолжаться несколько дней.
Кто-то оправился от пережитого ужаса быстрее, кто-то дольше. Жанна Кэтс смеялась, наверно, целых десять часов после освобождения, но это был хороший смех. Треди Бекьер, коротышка-антрополог, был почти спокоен, хотя прошло некоторое время, прежде чем он выздоровел.
Но даже через четыре дня после того, как все они покинули деревню, некоторые из людей с «Науки» с криком просыпались среди ночи. Не исключено, что большинство выживших до конца жизни будут видеть события этих дней в страшных снах.
Кор никогда не считала себя особенно храброй, но ей не довелось оказаться в той яме и увидеть, как в мучениях умирали ее друзья. По возвращении на Баржу, когда деревня исчезла за горизонтом, ей было легко забыть весь этот ужас. Она могла наслаждаться Праздником Возвращения и почестями, которые оказывали ей, Рэю Гуиллу, Брэйли Тунсу – и в собенности Тате Гримм.
Это было так похоже на финал какого-нибудь рассказа, что просто не верилось. Тридцать шесть человек с «Науки» погибло, но около сотни сумели пережить это приключение и вернуться на Барже домой (к большому удивлению руководства университетов, которые оплатили им участие в этой экспедиции и не ожидали увидеть любимых сотрудников в течение ближайших двух лет). Когда «Тарулла» пришла в Остерлейсы – а потом и в Тсанарт – у любого из них был повод сказать: «Обо мне напишут книгу». Это могло стать историей десятилетия и принести издательской компании «Тарулла» колоссальную прибыль. Каждый из участников спасательной экспедиции должен был выкроить время и написать подробный отчет о том, что видел, слышал и делал. Поговаривали, что это положит начало новому журналу, целиком посвященному описанию приключений, которые случаются в реальности.
Главными героями руководство, по-видимому, решило сделать Кор и Рэя. В конце концов, это Рэй предложил устроить вылазку, а Кор сделала из Тати Гримм Хралу. Это очень беспокоило Рэя, и Кор это знала. Она пыталась убедить Свектра Рэмси, что Рэй взялся за дело, совершенно не рассчитывая извлечь из него прибыль. Конечно, Рэмси разбирался в таких вещах, но не мог ничего придумать, чтобы избавить Рэя от неприятной обязанности. Как бы то ни было, Рэю пришлось писать главный отчет о спасательной экспедиции.
– Не беспокойтесь, босс. Им не нужна правда.
Кор и главный редактор «Фантазии» стояли у перил верхней редакторской палубы. Если не считать мачт и «пентхауза» Джеспена Таруллы, это была самая высокая точка на Барже – и одно из любимых мест Кор: отсюда была видна добрая треть палуб Баржи, а снасти и паруса не загораживали горизонт. Было раннее. утро, обычная суматоха еще не началась. Холодный ветер, ровный и соленый, дул с востока. Воздух был чист – ни следа копоти и дыма. Ряды белых гребешков протянулись поперек океана. И нигде никаких признаков суши. Трудно было вообразить себе место, более удаленное от деревни Народа Термитников.
Рэй ответил не сразу. Он что-то разглядывал на типографской палубе, потом поплотнее закутался в куртку и посмотрел на Кор.
– Это не имеет значения. Мы можем писать правду. Они не поймут. Если ты там не был, ты ничего не поймешь.
Кор была там. Она понимала… но не желала понимать.
Рэй отвернулся, чтобы понаблюдать за происходящим на типографской палубе, и Кор увидела, что привлекло его внимание. Это был человек в обычной униформе рабочего. Он медленно прогуливался по внешнему балкону палубы. Либо ему было не с кем пообщаться, либо просто скучно: он пристально разглядывал каждую деталь перил, каждую доску на палубе. Вторую версию Кор скоро отмела. Храла – вернее, Татя – с самого начала потребовала, чтобы Народ Термитов возместил ей «убытки» (имелись в виду погибшие из группы Брэйли и экипажа «Науки»). Было бы неблагоразумно отказаться от своих слов; требование должно было быть выполнено в точности и полностью, поэтому пятерым несчастным туземцам пришлось подняться на борт.
Среди них был долговязый жрец – он исполнял обязанности оратора и переводчика. После того, как Баржа покинула деревню, Кор частенько беседовала с ним. Пожалуй, это было действительно ценное приобретение. Парень оказался невинной жертвой обстоятельств – он не был ни фанатиком, ни хладнокровным циником. Фактически, его звезда закатилась, когда остальные жрецы настояли на решении спора сражением. Он никогда раньше не покидал деревни; своим знанием спра'к он был обязан чтению журналов и беседами с путешественниками. Сейчас он понял: то, что поначалу казалось ужасным наказанием, обернулось самой большой удачей в его жизни.
– Это настоящий эрудит, босс. С остальными мы расстанемся на первой же стоянке, где их встретят достаточно дружелюбно, но этот, я надеюсь, захочет остаться. Если удастся приобщить его к цивилизации, он вернется домой где-нибудь через год… и сможет принести своему народу много пользы. Они должны иметь представление о мире за пределами своей деревни, когда к ним придут охотники за нефтью.
Рэй почти не слушал. Он продолжал наблюдать за палубой.
Это была Татя Гримм. Она глядела в море, ее долговязая фигурка как будто сложилась пополам – локти покоились на перилах, руки подпирали подбородок. Должно быть, увидел ее и бывший священник: он внезапно остановился и, казалось, вздрогнул всем телом.
– Он узнал ее?
Рэй покачал головой.
– Думаю, сейчас узнает.
Девочка во многом выглядела иначе, чем той ночью в деревне. Волосы у нее снова стали короткими и рыжими. Без фальшивого бюста она была худеньким подростком – и, судя по ее позе, вместе с антуражем исчез и кураж. Но рост в шесть футов никуда не делся, а в ее лице было что-то такое, чего, увидев один раз, никогда не забудешь. Священник медленно подошел к ней, каждый шаг давался ему с боем. Он цеплялся за перила, точно утопающий за соломинку.
Потом девочка взглянула на него. В первый момент казалось, что жрец убежит. Вместо этого он поклонился… и они заговорили. Сверху, с редакторской палубы, Кор не могла расслышать ни слова. К тому же они почти наверняка говорили на хурдик. Не суть. Она могла представить, о чем они говорят.
Странная это была пара. Жрец, иногда покачивающийся, иногда кланяющийся. Человек, у которого буквально уходит из-под ног почва: он расставался со всем, во что верил. И девочка, которая, по-прежнему сутулясь, стояла у перил и уделяла больше внимания морю, чем беседе. Такой она была даже во время чествования. Восхваления не трогали ее; порой она с отстраненным видом бросала реплики, часть из которых вместо слов заканчивались красноречивыми взглядами; по мнению Кор, это куда сильнее шло вразрез с приличиями, чем полное равнодушие.
Спустя несколько минут священник последний раз поклонился и пошел прочь. Только теперь ему не было нужды держаться за перила. Каким хорошим уроком может оказаться неожиданно открывшаяся истина, с усмешкой подумала Кор. И необязательно предпринимать какие-то сверхъестественные усилия. Ее собственные убеждения переживали сейчас эволюцию, только в прямо противоположном направлении.
– Существованию Тати Гримм вполне можно найти рациональное объяснение, – сказал Рэй. – Мы покупаем фантастические рассказы о пришельцах. Мы были слишком слепы, чтобы увидеть, что это наконец случилось.
– Гости со звезд, да? – Кор слабо улыбнулась.
– А ты можешь предложить что-то получше?
– Нет.
Но Кор слишком близко узнала Татю, чтобы поверить ее рассказу. Она действительно пришла из Глубинных Областей. Ее племя действительно умело сражаться только копьями и короткими топориками. Самым большим «техническим» достижением было умение обнаруживать источники воды. Татя сбежала, когда ей было восемь лет. Она передвигалась от племени к племени – всегда стараясь оказаться с теми, кто более развит. И никогда не находила того, что она искала.
«Она очень быстро обучается».
О, да.
– … быстро обучается. Треди Бекьер сказал то же самое. Это ключ ко всему. Мне следовало понять, когда Джимми рассказывал, как она «молилась» полуденной тени своего посоха. Она воспроизводила один из величайших экспериментов всех времен – а я принял это за религиозный обряд! Вы правы; нет оснований считать ее пришельцем, представителем продвинутой цивилизации. Она не узнала мой телескоп. Сама идея была для нее совершенно нова… Однако стоило ей увидеть зеркало, как она ухватила принцип.
Кор взглянула вниз, на типографскую палубу. Самая обычная девчушка, которой немного грустно. Было время, когда Кор показалось, что они могут подружиться. Этого никогда не случится. Татя Гримм подобна лодке на подводных крыльях – одна из них как раз маячит далеко за кормой. Временами она казалась ничем не примечательной и с усилием преодолевала препятствия, о которых Кор едва помнила. Потом выравнивалась. Кор вспомнила последний день репетиций; тогда симпатия остыла и превратилась в благоговение. Кор осознала, как быстро продвигается Татя. В будущем она могла бы увлечь Коронадас Аскасенью так далеко, что и представить себе невозможно.
– И сейчас она понимает нас и знает, что мы такие же тупые, как и все прочие.
Рэй неуверенно кивнул.
– Думаю, да. Вначале она ликовала; наши игрушки оказались намного более изысканными, чем у любого из племен. Потом она поняла, что они появились в течение столетий медленного изобретательства. Она может обыскать весь мир, но не найдет ничего лучше. Так что здесь она должна остановиться и стать лучшим из его созданий.