I Она сразу открыла глаза и, щурясь, посмотрела на Кэлворта. Во взгляде застыло удивление.
— Доброе утро, — сказал Кэлворт.
Она слабо улыбнулась.
— Не к чести девушки сидеть вот так и ожидать мужчину.
Быстрым движением она вынула руки из рукавов, опустила ноги и, опершись на подставленную Кэлвортом руку, встала.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказала она.
— Хорошо, давайте поднимемся наверх.
Она кивнула головой. Кэлворт повернулся к Максу, топтавшемуся у дверей.
— Подними нас, Макс.
Первое, что увидел Кэлворт, когда зажег свет, были все еще стоявшие в холле чемоданы Грейс. Ему захотелось поскорей убрать их куда-нибудь, чтобы стереть это напоминание о ней.
Люси отказалась снять пальто и что-нибудь выпить. Она села на диван, поджав под себя ноги, глядя при этом на Кэлворта широко раскрытыми глазами, в которых светились неподдельная прямота и искренность.
— Прежде чем что-либо сказать, я признаюсь, что решилась на этот поздний визит совершенно неожиданно для самой себя.
Кэлворт пристально посмотрел на нее не перебивая.
— Ни отец, ни Эд…
— Ну, Эд-то знает, — мягко поправил ее Кэлворт. — Ведь это он привел вас сюда.
— О, — глаза ее еще больше расширились. — Мы были в театре, и мысль возникла у меня на обратном пути. Эд не захотел ждать, а я решила остаться, мы поспорили, и вот я здесь. Поверьте мне, что я говорю правду.
— Я все это знаю.
— От лифтера?
— Он мне очень предан… Наши отношения всецело основаны на чаевых, которые он часто и щедро получает от меня.
Она посмотрела па свои сложенные на коленях руки.
— Я чувствую, что мне с вами будет очень трудно разговаривать. Я думаю, что… я не знаю…
— Понятно, — весело перебил ее Кэлворт. — Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Вы просто будете взывать ко всему хорошему, что, может быть, во мне есть. Вы будете убеждать меня.
— Эд сказал, что этим мы ничего не добьемся. Из-за этого мы и поспорили с ним, довольно серьезно.
— Вы знаете, вы почти убедили меня. Невинность и простота — это ваша вторая натура.
Брови ее поползли вверх.
— Мне жаль, что я поспорила с Эдом. Он был прав.
— Забудем на время об Эде и оставим невинные женские хитрости. Не для того же вы пришли сюда, чтобы обсуждать мой характер, не так ли?
— Нет, конечно, — произнесла она тихо. — Но все-таки мой приход связан с некоторыми чертами вашего характера, каким я его себе представляю.
— Это, конечно, относится к расписке, я так думаю. И на каких же струнах моего характера вы решили сегодня поиграть, чтобы вынудить меня отдать ее вам?
— Не совсем так. Я не для того пришла. Я просто хотела попросить у вас вещь, не принадлежавшую вам, если она еще у вас.
Она замолчала и посмотрела на него прямо, желая этим самым подчеркнуть свои последние слова.
— Что вы имеете в виду под этими словами "если она еще у вас…"? И куда бы ей деться?
— Может быть, вы продали ее более важной персоне, готовой заплатить значительно больше нас?
— Я не продал ее, — ответил Кэлворт.
Она облегченно вздохнула.
— Рада слышать это.
Она поудобнее уселась на диване, тем самым как бы выражая чувство облегчения и удовлетворения от услышанного, и, наклонившись вперед, сказала:
— Я оскорбила вас, я не хотела этого делать.
— Все забыто, — ответил Кэлворт и улыбнулся.
Ответная улыбка ее была мимолетной, но серьезной.
— Хочу рассказать вам о подлинной причине своего столь позднего визита.
Она опять серьезно посмотрела на него.
— Я пришла потому, что не верю, что вы вор, — голос ее задрожал, а лицо покраснело, — я имею в виду в обычном смысле этого слова.
Она смутилась.
Он мягко спросил:
— Кто же вам сказал, что я вор?
Она вновь повернулась к нему, и голос ее окреп.
— Но вы же украли расписку, принадлежавшую отцу.
— Но кто же вам сказал, что я ее украл? — снова повторил он.
— Отец.
— Отец ли? А вы уверены, что это был не Род?
— Почему вы так ненавидите Эда?
— Ну, частично потому, что он был готов застрелить меня, а частично потому, что… он любит вас.
Люси отвернулась.
— Мы отдаляемся от темы нашего разговора. Прошлой ночью, — она сделала паузу, — вы сказали мне, что отдали бы расписку в обмен на поцелуй.
— Это было глупостью, просто романтическим моментом.
— Но когда вы произносили эго, ваш вид… Я позже много думала об этом, поверьте мне.
— Повторяю, это было моей глупостью, и я просил бы вас забыть об этом, прошу вас, хорошо?
— Не пугайтесь, пожалуйста. Я не хочу ловить вас на слове, но напоминаю об этом лишь потому, что подумала: это могло бы быть путеводной нитью, тропинкой к вам, к вашему сердцу.
Она замолчала, видимо, желая услышать что-нибудь в ответ, но Кэлворт промолчал, и она продолжала говорить, при этом быстро возбуждаясь:
— Сегодня днем на вернисаже вы что-то говорили о желании получить дополнительные сведения.
— Это было днем… А теперь я уже узнал то, что меня интересовало.
Кэлворт наклонился к ней.
— Я получил эти сведения вечером от Винсента Гастингса.
— В госпитале?
— Именно в госпитале. Куда он был доставлен в тяжелом состоянии по вине Плейера, умышленно сбившего его машиной, а целью его было убийство.
— Нет! Нс может быть!
Глаза ее расширились от ужаса и недоверия.
— Да, это именно так! Плейер пытался расправиться с ним точно таким же способом, которым он убил мистера Мартина Ван дер Богля.
Она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами, а он сидел неподвижно, уставившись глазами в пол, но он чувствовал огромное напряжение во всем ее теле… Он чувствовал, что вопреки себе самой она верила ему, хотя и не хотела в этом признаться.
Им овладело желание встать, подойти к ней, обнять ее и успокоить. Но он не сдвинулся с места и продолжал сидеть все так же прямо.
Наконец она медленно подняла голову, при этом показалось, что она как будто употребила для этого всю свою силу и волю. Глаза ее были сухими, взгляд разгорячен.
— Я не хочу верить этому… я просто не могу.
— Я понимаю вас, в это нелегко так просто поверить.
В ее голосе прозвучал вдруг сильный протест:
— Это неправда!.. Отец и Эд не могли иметь к этому никакого отношения… Плейер действовал самостоятельно.
— Возможно, вы и правы.
Она с большой надеждой взглянула на него. Он мягко продолжал:
— В гаком случае нам нужно передать это дело в полицию.
— Нет!
Ужас застыл в ее глазах.
— Нет! Этого я не могу сделать!
— Не можете! Не можете, потому что боитесь, потому что не уверены до конца, что ваш отец и Род могут иметь к этому прямое отношение, то есть к смерти мистера Ван дер Богля.
С жестом отчаяния она вскинула голову, но тут же опустила ее и тускло, почти беззвучно, прошептала: — Да.
И вновь ему захотелось подойти к ней, заключить ее в свои объятия и долго не выпускать. Но он лишь дальше отодвинул свой стул, чтобы увеличить дистанцию между собой и своим желанием.
— Послушайте, Люси…
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Послушайте, скажите честно, какие отношения между вами и Родом?
— Он партнер моего отца. Мы давно знаем друг друга и часто повсюду ходим вместе.
Кэлворт произнес хриплым голосом, но очень тихо:
— Да?
— Самые лучшие, но это ни о чем не говорит. Во всяком случае, то, что вы имеете в виду, не имеет под собой ничего серьезного и никакого основания.
— Это правда?
— Да, конечно.
В голосе ее послышалась смесь недоумения и любопытства.
— Хорошо, — произнес Кэлворт мягко. — Я это хотел знать потому, что хочу сообщить о Плейере в полицию… Не знаю, замешан ли в этом ваш отец. Возможно, и нет. Но что касается Рода, то…
Неожиданно она издала какой-то странный звук и подозрительно посмотрела на него.
— Не понимаю вашей позиции… Ведь если вы пойдете в полицию, вам придется расстаться с распиской. Какой же в этом смысл… Вы же тогда ничего не получите.
— Вы правы, ровным счетом ничего. Но я и не собирался извлекать из этого что-либо лично для себя. Я никогда не собирался ее продавать. Я всего лишь блефовал.
Вновь на се лице появилось подозрение, смешанное с удивлением.
— Тогда как же она вообще у вас очутилась?
Кэлворт сделал нетерпеливый жест рукой.
— Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас… Как вы посмотрите на то, если я передам это дело в полицию? Вы готовы мне помочь?
— Нет-нет!
Как будто этим "нет" она исторгла частицу своего тела. Голос звучал панически.
— Я не могу этого сделать! Если бы отец… — Она в отчаянии замотала головой. — Нет!
Кэлворт спокойно возразил:
— Но ведь произошло убийство. Погиб человек. Намеренно. Для него все кончено, подведены все счеты с жизнью. Никто нс может посягать на частную жизнь!.. А Гастингс, который лежит в госпитале, чудом оставшийся в живых. Вы бы посмотрели на него. Не только на его раны, но и на ужас в его глазах.
Люси простонала:
— Нет!
— Но в следующий раз Плейер будет действовать более решительно. И как же его остановить? Кто следующая жертва?.. По-видимому — я?
Она неожиданно вскочила с дивана, как будто ее вытолкнула оттуда какая-то невидимая пружина.
— Нет! Не верю! Вы хотите запугать меня! Вы наговорили здесь столько разных ужасов…
Она долго и упорно смотрела ему в глаза, но Кэлворт выдержал ее взгляд. Затем она резко и неожиданно отвернулась от него и зарыдала, опустив голову на свои руки.
Громкие, почти устрашающие рыдания разнеслись по комнате. Когда она повернулась к нему лицом, Кэлворт встал. Он протянул навстречу ей руки, и она инстинктивно бросилась к нему, всем телом прижалась к его груди, лицо ее прильнуло к грубой твидовой ткани лацканов его пиджака…
Рыдания стали глуше, руки его крепко обняли ее. Его обдало ароматом ее духов, который нестерпимо опять напомнил ему мелодию "Синего часа", который он недавно слышал в ресторане…