Как долго Ольгун сможет направлять поток силы, не отдыхая? Пару минут? Мало, священная земля лишь немного мешала их противнику, он все равно не использовал окружение против них. Все их преимущества ускользали, обещая больше боли.
Ренард миновал ее, пока она пыталась встать, отвлек Ируока выпадами, которыми никогда не владел. Клинки вспыхивали, Ируок пошатнулся, отъехал от оружия, отбил пальцем клинок, но Ренард наступал. Это не давало ни шанса одолеть существо — это не дало бы ему даже выжить — но другие могли прийти в себя.
Пробормотав то, что она поняла — не потому что ее никто не слышал, а чтобы Ферранд вспомнил, что слышал это, благодаря их связи — Виддершинс снова побежала вперед с силой Ольгуна. Ее меч сверкал на солнце, двигаясь, но она лишь пару раз задела плащ Ируока. Ферранд смог с силой ударить существо по колену, оно хромало пару мгновений, а потом перестало.
Они вчетвером по очереди атаковали Ируока, пытаясь зажать его, надеясь ранить его и замедлить, если не уничтожить. Он избегал их усилий, то ускользал быстрее, чем они могли отреагировать, то прыгал и оказывался в паре ярдов от них. Они не могли напасть на него больше, чем парами — иногда получалось втроем — он находил способ отступить. Благодаря их нечеловеческой скорости, Виддершинс и Ферранд порой попадали, и даже Эврард хорошо ударил, когда существо отвлеклось, но раны не задерживались. Через миг Ируок становился здоровым и свежим, а люди, разделяя силу друг друга и Ольгуна, уставали.
Трава вокруг них была вытоптана, пыль поднималась облаками. Все, кто смотрел потом на землю, мог представить бой десятка солдат. Но они бегали, отбивались, бросались, и это оставалось тщетным.
Ируок и хор призрачных детей не прекращали смеяться.
Эврард ударил, существо отступило, и Виддершинс вдруг нырнула. Она прокатилась под рапирой аристократа и вскочила на ноги в дюймах от Ируока, вонзила меч в его живот. Впервые за вечность смех оборвался. На его лице мелькнула боль, но Виддершинс не успевала обрадоваться победе. Она легко пригнулась под пальцами, но они с Ольгуном не успели избежать удара коленом. Ее голова зазвенела, кровь потекла из рассеченной губы и ноздри. Виддершинс отпрянула к надгробию. Ируок хотел последовать, но Эврард и Ренард наступали, атакуя сталью, давая ей миг отдышаться.
Она растерянно подняла голову, Ферранд протянул руку.
— Я не так хорош, пока ты не в бою, — сказал он, улыбаясь с синяком на челюсти.
Моргая, чтобы прогнать точки перед глазами, Виддершинс огляделась. Два мечника отступали по шагу, едва могли замедлить Ируока. Джулиен и Игрейн перезарядили пистоли и пытались выстрелить, понимая, что это все равно не поможет. Сикар держал серебряный амулет Вечного ока перед лицом в дрожащем кулаке, выдыхал отчаянные молитвы.
Виддершинс смотрела, как в трансе, как губы епископа движутся возле иконы. А потом, словно не замечая опасность вокруг, она повернулась к надгробию, куда отлетела. Оно было похожим на другие, похожим на то, от которого Ируок резко отпрянул.
На граните были имена и даты, конечно, листья плюща… И символы разных богов, к которым относились падшие.
От связи между ними или простого понимания, но Ферранд резко кивнул.
— Этого хватит?
— Думаю, это его замедлит, — сказала она.
— Этого хватит?
— Троих должно хватить. Ольгун?
Бог точно глубоко вдохнул, готовясь к тому, сколько силы должен передать.
— На счет три, — сказала она Ферранду. — Раз.
Они сжали руками камень по сторонам, пытаясь держаться за гладкую поверхность.
— Два!
Они пылали от силы Ольгуна, сливающей плоть, мышцы и кости. Между ними тяжелый гранит раскачивался в земле.
— Три!
Надгробие вырвалось из земли, рассыпая грязь, жуков и обрывки корней. Сила Ольгуна вспыхнула в них, они бежали быстрее, чем раньше, хоть и тащили сотни пудов камня.
Виддершинс ощущала усталость Ферранда волной у ног, она подавляла свою усталость. Она взглянула на него, чуть не уронила камень. Его щеки были бледными, впавшими, лоб блестел, словно он ночами не спал, ничего не ел. Эти изменения произошли за минуту. Она не знала, выглядела ли так же, ведь ощущала себя схоже.
Ируок, конечно, увидел их. Но, когда он начал отступать, Эврард и Ренард удвоили атаку, останавливая его на пару секунд…
С двойным криком, схожим с голосом существа, Виддершинс и монах ударили тараном по существу, наверху оказался священный символ Геррона.
Кость и гранит оглушительно затрещали. Дети-призраки охнули и затихли. Ируок кричал. Виддершинс толкала, пока враг не упал, пока вес и священность камня не придавили его к земле.
— Сейчас! Пока он лежит! — она ударяла, крича, била рапирой, целясь в его лицо и шею. Остальные делали так же вокруг нее мечами и посохом, старались, молились, надеялись, что смогут убить гадкое существо раньше, чем оно придет в себя.
Они проигрывали.
Оно верещало, лицо покрыла сухая пыль, что могла быть его кровью. Ируок напрягся, подвинул локти и колени. Надгробие затрещало в центре и развалилось пополам. Одна упала на землю, фейри встал на ноги. На другой не было символов, что причиняли ему боль, и он сжал ее рукой.
— Теперь моя очередь…
Ферранд попытался зацепить руку Ируока изогнутым краем посоха Сикара, и Ируок повернулся и опустил камень, разбивая колено монаха, плоть и связки рвались, кость трещала.
С такой ужасной раной даже обычный человек поддался бы шоку. Уже под давлением чар епископа, силы чужого божества, тело Ферранда просто сдалось.
Он обмяк на окровавленной траве. Горло Виддершинс разрывалось от ее крика.
Глава восемнадцатая
Огонь и лед бились за власть в нервах ее ноги, левая сторона тела напряглась от боли. Искры летали в ней, ее мысли жалили ее, воспоминания опаляли края разума. То, что она могла видеть за огнем внутри, было размытым, почти черным. Среди всего она видела обмякшее лицо Ферранда, знала, что чары тянут ее к смерти за ним.
Но — нет. Она ощущала траву под щекой, букашек в земле, солнце жарило ее шею. Она слышала свист и стук клинков, вопли и выдохи с усталостью, сломленный голос епископа звал брата Ферранда.
Ее нога болела, но боль была тупой, далекой, будто от старой раны. И там, где была связь, где она ощущала странное эхо воспоминаний Ферранда, скрывающихся за шторой, она ощущала только…
— Ольгун?!
Хоть у него не было головы, он явно кивнул.
— Ты перерезал связь?
Еще кивок, порыв эмоций намекал, что это было непросто.
— Спасибо, — она глубоко вдохнула. — Как мы?
Бог не успел ответить, она услышала стон боли, теплая кровь упала на ее вытянутые ладони.
— О. Это хорошо? — Виддершинс заставила себя открыть глаза и повернуть голову.
Сражение приблизилось к Сикару и Джулиену, хоть аристократ и вор старались держаться. У Ренарда сильно кровоточила левая рука, плечо, где Ируок сорвал с его тела полоски кожи. Это его не замедлило, но он кривился от боли с каждым шагом. Эврард был не лучше, он берег ту же сторону тела, хоть видимой раны не было. Ируок играл с ними, а не сражался, отбивал их клинки, изображал выпады в сторону одного или другого, но не нападал серьезно.
Игрейн Вернадо стояла меж двух групп, кричала молитвы с иконой Скрытого лорда. Это было смело, но, если и влияло на Ируока, Виддершинс со своего места не видела. Пот блестел на лбу жрицы, показывая, что Игрейн сама не ждала прока от своей затеи. Они с Джулиеном не держали пистоли, Виддершинс поняла, что они закончили стрелять, пока она лежала на траве без сознания.
Кстати о Джулиене…
— …идея лучше?! — кричал страж, тряся Сикара за плечи. Он забыл об уважении и вежливости к епископу.
Виддершинс пыхтела, пытаясь встать, не привлекая внимания Ируока, слушая спор. Ее уши покалывало, Ольгун помогал ей.
— Даже если бы она была не так далеко и не так занята, — процедил Сикар, — его применять пятнадцать минут! Это слишком…
— Можно попробовать! Я не могу стоять тут беспомощно!
Епископ покачал головой, и только сила Ольгуна дала Виддершинс услышать его ответ:
— Брату Ферранду это не помогло, да?
— Боги, нужно что-то делать! Мы…
Эмоции Ольгуна закипели, он что-то кричал Виддершинс, и его выражения были слишком сложными, чтобы сразу понять их.
— Что? Я не… но… Ты уверен? Хорошо, не нужно кричать! Джулиен! Ваше высокопреосвященство! — она скривилась, повысив голос, зная, что сообщила Ируоку, что еще жива. — Начинайте колдовать!
— Но… — начал Сикар.
— Доверьтесь мне!
— Доверьтесь ей, — сказал Джулиен. — Делайте.
Епископ побежал к месту, где лежали его травы и благовония. Джулиен плелся за ним с рапирой в руке, охранял его.
— Проснулась, наша девочка проснулась! — Ируок захлопал, хохоча, отклонился и шагнул влево, и клинки Ренарда и Эврард пролетел без вреда туда, где он был до этого. — О, как я рад! — он ужасно быстро выпрямился, как живая катапульта, вытянул руку. Ладонь существа шлепнула по раненому плечу Ренарда, он отлетел, крича, на траву, проехал, оставляя след из крови. — Если бы ты не проснулась, — продолжил Ируок с насмешливым разочарованием, — то ничего не почувствовала бы, — пальцы его левой ладони дергались, отбивали самые быстрые и хитрые удары Эврарда. — А это не весело!
Дети заворчали от этой мысли.
— Да, я проснулась! — Виддершинс схватила рапиру с земли и разрезала воздух перед собой. — Но ничего не чувствую. Почему не напасть на меня? — существо еще не сделало ни шага к ней, а она уже стала медленно, но уверенно пятиться, доверяя Ольгуну, который скажет, есть ли сзади препятствия.
— Ой… Шаг, другой, и ты уходишь? Поиграть ты, вор, не хочешь? — Ируок шагнул к ней, еще, а потом. — Воровка считает, что я глупый.
Он повернулся так, что должен был сломать себе колени. Ируок бросился к другим. Эврард отчаянно взмахнул рапирой, но задел лишь край грязного плаща. Существо приземлилось рядом с Игрейн, отпрянуло от святого символа и ударило ее в живот носком сапога. Жрица согнулась, рухнула на землю и откашлялась с кровью.