Это правда, что психоделическое экспериментирование связано с определенными рисками и ловушками. Но вхождение в неисследованные области некогда не было абсолютно безопасным. Уильям Конрад Рентген, открывших радиоактивное излучение, потерял пальцы в результате своих экспериментов. Смертность среди пилотов-пионеров, которые проложили путь современным безопасным авиаперевозкам, превышала 75%. Уровень риска прямо пропорционален значимости открытия и его потенциалу; так изобретение пороха было связано с совсем другим уровнем риска по сравнению с открытием атомной энергии. ЛСД является инструментом необыкновенной силы; после более двадцати лет клинических исследований я испытываю глубочайший трепет по отношению как к его позитивному, так и негативному потенциалу. Каким бы ни было будущее ЛСД психотерапии, важно понимать, что запрет на психоделические исследования приостановил не только изучение интересного препарата или группы препаратов, но и закрыл одно из наиболее многообещающих направлений в поиске понимания человеческого ума и сознания.
Перспективы для систематических ЛСД исследований и широкого использования препарата в психотерапии на настоящий момент выглядят достаточно мрачными. Сейчас трудно сказать, изменится ли ситуация, хотя существуют некоторые признаки того, что общий климат может стать более благоприятным.
Одной из основных проблем в ЛСД психотерапии была необычная природа и содержание психоделического опыта. Интенсивность эмоциональных и физических явлений, характерная для ЛСД сессий, противоречила традиционному образу психотерапии, с ее беседами или свободными ассоциациями на кушетке. Темы рождения, смерти, безумия и особенно космическое единство, архетипические существа или воспоминания о прошлой жизни, встречающиеся на ЛСД сессиях, выходили далеко за рамки традиционных тем психотерапии, которая работала только с биографическим материалом. Среднестатистический специалист чувствовал большое внутреннее сопротивление или даже страх по отношению к такого рода переживаниям из-за их предполагаемой связи с психозом. Сейчас сильные эмоциональные выплески, драматические физические проявления и различные перинатальные и трансперсональные переживания стали более допустимыми и менее пугающими для многих терапевтов, так как они постоянно встречаются в контексте новых переживательных терапий, таких как гештальт-терапия, групповая работа, сессии марафонов и нудистских марафонов, примарная терапия и различные нео-райхианские подходы. Многие современные терапевты ценят и поддерживают различные драматические переживания, которые в рамках классического анализа рассматривались бы как опасное поведение и стали бы причиной для прекращения лечения или даже психиатрической госпитализации. Некоторые современные подходы к шизофрении, на самом деле, приветствуют глубокое переживательное погружение в процесс вместо того, чтобы его фармакологически подавлять. Для новых терапевтов такой ориентации психоделики естественным образом кажутся средством, которое углубляет и ускоряет процесс.
ЛСД вышел на сцену во время психофармакологической революции, когда новые транквилизаторы и антидепрессанты совершали свои первые победы и порождали преувеличенную надежду на то, что для большинства психиатрических проблем существует химическое решение. Сейчас большая часть того энтузиазма уже сошла на нет. Хотя мы и ценим тот факт, что современные психиатрические лечебницы стали более гуманными и более похожими по своей атмосфере на другие медицинские учреждения, все же все более очевидно, что транквилизаторы и антидепрессанты, по большей части, лечат лишь симптомы. Они не решают проблем и в наиболее сложных случаях могут привести к пожизненной зависимости. Кроме того, во все большем количестве профессиональных статей указывается на опасность широкого использования этих препаратов – необратимые неврологические симптомы тардитивной дискенезии, дегенеративные изменения сетчатки или физиологическая зависимость с синдромом ломки.
Мы также должны упомянуть важные социальные силы, которые могут сыграть свою роль в будущем изменении отношения властей к психоделическим исследованиям. Многие молодые люди, которые занимают или займут различные высокие посты – адвокаты, преподаватели, управленцы или профессионалы в сфере душеного здоровья – успели испробовать на себе действие психоделических препаратов в свои студенческие годы. Эти люди, которые имели психоделические опыты сами или наблюдали за процессом у своих друзей, будут иметь независимое мнение, не основанное на пересказах и толкованиях. Элементы разумности, которые появились в новых законах о марихуане во многих штатах, могут быть первыми ласточками этого процесса. Тот факт, что ритуализированное и ответственное использование психоделиков получило социальное одобрение в некоторых древних обществах и доиндустриальных культурах и было тесно вплетено в социальную ткань, является вполне обнадеживающим прецедентом.
Приложение
Начиная с середины шестидесятых, когда эксперименты с ЛСД и другими психоделиками переместились из институтов и клиник в частные дома и публичные места, роль профессионалов в сфере душевного здоровья в отношении этих веществ резко изменилась. Вместо того чтобы быть на передовой в качестве исследователей и экспериментаторов, они стали спасателями, которых вызывали для того, чтобы справляться с катастрофами, произошедшими во время психоделической сессии. Эта перемена значительно повлияла на отношение большинства профессионалов к таким препаратам; первоначальный фокус внимания психиатров и психологов сместился с терапевтического потенциала психоделиков в сторону опасностей, которые они могут представлять. В эмоциональной атмосфере национальной истерии общественный образ ЛСД стали создавать не профессиональные исследователи, опирающиеся в своих суждениях на научные данные, а сенсационные журналисты и редакторы газет. В результате этого, в катастрофах и осложнениях, происходящих в ходе «домашнего» экспериментирования с ЛСД, стали винить сам препарат, а не людей, которые использовали его безответственно и неграмотно.
Запрещающее законодательство практически разрушило научное исследование психоделических веществ, но оказалось не очень эффективным в отношении «домашних» экспериментов. В то время, когда психоделики сомнительного качества можно легко купить на улице или в университетских кампусах, серьезному исследователю практически невозможно получить разрешение на научное изучение эффектов этих веществ. В результате, профессионалы оказались в парадоксальной ситуации: от них ждут, что они окажут помощь в той области, в которой им запрещено проводить исследования и получать научные данные. Распространенность психоделиков и сравнительное большое количество несчастных случаев, связанных с ними, резко контрастирует с недостатком понимания вызываемых ими явлений.
Эта ситуация имеет очень серьезные практические следствия. С осложнениями, связанными с применением психоделических веществ, работают самым неэффективным образом, что чаще приводит к развитию еще более серьезных проблем. Вмешательство при кризисных ситуациях на психоделических сессиях и лечение долговременных негативных последствий «домашнего» экспериментирования являются моментами такой медицинской и социальной важности, что они заслуживают особого внимания. Большая часть информации, которая необходима для понимания таких проблем и для эффективного к ним подхода, уже обсуждалась в других частях этой книги. Однако из-за важности этого вопроса я коротко суммирую всю самую важную информацию в ее приложении к вышеуказанной теме.
Понимание динамики психоделического переживания абсолютно необходимо для эффективного вмешательства в случае кризисной ситуации. Сложное ЛСД переживание, если только оно не является результатом злоупотребления, представляет собой экстериоризацию потенциально патогенной матрицы в бессознательном субъекта. При правильном обращении психоделический кризис имеет огромный позитивный потенциал и может привести к глубокой перестройке личности. И наоборот, нечуткое и равнодушное отношение может причинить психологический ущерб и вызвать хронические психотические состояния и годы психиатрической госпитализации.
Прежде чем приступить к обсуждению сложных переживаний, которые случаются на психоделической сессии, их причины и принципы вмешательства, мы резюмируем то, что обсуждали выше в связи с природой и основной динамикой ЛСД процесса. ЛСД не создает никакого специфического состояния с определенными стереотипными характеристиками; его можно описать как усилитель ментального процесса, который предоставляет доступ к скрытым хранилищам человеческого сознания. Таким образом, он активирует глубокие слои подсознательного материала и выводит их содержание на поверхность, позволяя непосредственно их пережить.
Человек, принимающий препарат, не переживает «ЛСД состояние», а совершает фантастическое путешествие в свое собственное сознание. Все явления, которые происходят во время этого путешествия – образы, эмоции, мысли и психосоматические процессы – таким образом, следует рассматривать как проявление спящих областей психики субъекта, а не симптомы «токсического психоза». В ЛСД состоянии чувствительность к внешним факторам и обстоятельствам по много раз увеличивается. Эти экстрафармакологические элементы включают в себя все факторы, которые обычно называют «обстановка и установка» - понимание субъектом эффектов препарата и цели его приема, его общее отношение к переживанию и физические и межличностные элементы ситуации. Сложное ЛСД переживание, таким образом, отражает патогенетическую систему в подсознании психонавта, травмирующие внешние обстоятельства или комбинацию первого и второго.
Идеальные условия для ЛСД сессии подразумевают простую, безопасную и красивую физическую обстановку и поддерживающую, успокаивающую и полную любви и понимания межличностную ситуацию. При этих обстоятельствах, когда отсутствуют внешние негативные стимулы, неприятные ЛСД переживания можно рассматривать как психологическую работу над травматическими областями бессознательного. Для хорошего результата ЛСД сессии необходимо, чтобы она была интернализована и полностью пережита. Психоделические сессии, на которых субъект не погружается в процесс, создают дисбаланс в динамике подсознательного. Защитная система ослабляется препаратом, но проявляющийся подсознательный материал должным образом не прорабатывается и не интегрируется. Такие сессии приводят с затянувшимся реакциям или к последующим «флэшбэкам».