сти, как и муж бедной Эммы Бовари. А ее создатель — Гюстав Флобер — знал толк в женщинах, как и Лев Николаевич, и Федор Михайлович. Знать-то они знали….
Я же предпочитал получать информацию из первых рук. Конечно, я понимал, что даже Света, вбившая непонятно зачем себе в голову мысль о том, что сделает из меня универсального солдата секса, не говорила абсолютно всей правды, потому что понимала, что тогда во мне умрет исследователь и ее постель опять опустеет на долгие тоскливые месяцы.
Света была человеком жестким и циничным, но отнюдь не злым. Она была стервой, но правильной стервой. То есть женщиной, которая не позволит кому бы то ни было, будь то мужчина или женщина, ездить на себе. Она могла отшить любого и никогда ничего не боялась говорить в глаза. Она знала, что самое большое, что она может потерять — это свое достоинство, остальное все равно преходяще. Или по-моему или никак — было ее персональным кредо. Она могла пойти на компромисс, если он ей был выгоден, а выгоду она умела находить во всем, до чего доходили ее тоненькие изящные руки.
Удовлетворение всех моих возможных прихотей в постели длилось недолго. В один прекрасный момент она просто легла на кровать словно девочка, не знавшая до этого момента мужской ласки — и все. Поймав мой недоуменный взгляд, она торжествующе улыбнулась.
— Ну вот, авансовые выплаты кончились, — ехидно заметила она. — Время и тебе поработать. Если ты думаешь, что все женщины, с которыми тебе придется спать, будут готовы облизывать твое тело от кончика носа до кончиков пальцев ног, то ты глубоко заблуждаешься. Все люди по натуре эгоисты. Они хотят себе и только себе. Весь мир строится по принципу «ты мне, я тебе». Только люди очень не любят об этом говорить, потому что всем нравится считать себя благородными и бескорыстными. Что в любви, что в бизнесе, это не имеет значения.
— Ну не все же так плохо, — попытался возразить я.
— Альтруистов и сейчас хватает с избытком. Но они тоже получают свою выгоду. Ведь каждый из них втайне надеется на благодарность, пусть не сейчас, пусть не сразу.
— Это уже Ницше, который утверждал, что люди пытаются добрыми делами купить себе место в раю. — Я посмотрел на Свету и, кажется, начал понимать, к чему она клонит.
— Старик был не так далек от истины. Так что, друг мой, придется тебе в поте лица изучать секс-анатомию. Вот скажи мне, например, ты хоть знаешь, где у женщины находится клитор?
— Теоретически, — честно ответил я и скорее всего в этот момент покраснел.
— А надо бы практически. Клитор — самая сильная эрогенная зона и найти его у женщины за считанные секунды в любом состоянии ты просто обязан.
— Что, это так важно?
— Не то слово! — Света рассмеялась. — А помимо клитора у женщины существует более сотни других эрогенных зон. И ты их все должен знать. Вообще, если уж говорить начистоту, то добрых пятьдесят процентов мужиков пребывают в твердой уверенности, что, всадив женщине свой аппарат для размножения и, подергав там его минут пятнадцать, и хорошо бы, если б столько, он ее удовлетворит. Ничего подобного. Женщина существо тонкое и чувствительное. Ты никогда не задумывался, почему столько лесбиянок нынче развелось?
— Модно, — резонно ответил я.
— Может, и модно. Только вот если женщину гладить в правильных местах и в нужной последовательности, можно у нее такой оргазм вызвать, какой не вызовешь хоть ты ее трахай часами. Если женщина не готова к сексу или ей сегодня он ей просто не нужен, поверь мне, даже секс с любимым мужиком ею будет приравнен к изнасилованию. А чтобы женщина захотела, нужно ее чувствовать, чувствовать всеми органами, включая магию. Ну и обладать багажом знаний. Так что вперед, мой друг, бери не количеством, а качеством. Впрочем, — Света на секунду задумалась, — количество тоже играет важную роль, ну и периодичность.
И с этого момента я пахал в постели не хуже раба на сахарной плантации. Сначала у меня выходило довольно грубо и топорно. И я получал от Светы кучу резких и колких, но самое главное, очень обидных замечаний и комментариев, повторять которые я не буду, потому что мне просто стыдно. Затем у меня стало получаться все лучше и лучше и, когда Света впервые закричала от моих ласк, я начал безумно гордиться собой.
Оказалось, что Светина теория «ты мне, я тебе», касалась и ее самой. Она учила меня не только из любопытства и желания помочь. Ей тоже нужен был хороший партнер в постели, равный ей по опыту. И когда я освоил все, что мог бы освоить мужчина в постели, она перестала имитировать в постели непуганую девочку и вновь стала всячески ублажать меня. И тогда наши взаимные ласки по полночи погружали нас в такой водоворот эмоций, что нам было трудно после этого даже пошевелиться, и я нередко засыпал лежа прямо на Свете. Бояться мне было нечего, ведь она не могла иметь детей. Впрочем, как правильно пользоваться средствами контрацепции, она меня тоже обучила. Она прекрасно понимала, и мы об этом с ней не раз говорили, что рано или поздно подвернется какая-нибудь другая женщина, а может быть, и сразу две.
Света не боялась меня потерять. Она знала, что я буду возвращаться к ней до тех пор, пока не встречу свою настоящую любовь, при этом она всегда помнила, что любви во мне больше нет. Так что она лишь опасалась, как бы я не подхватил чего-нибудь неприятного и не наградил этим и ее. Поэтому ликбез о венерических заболеваниях и их последствиях проводился со мной не раз и даже не два.
Лето пролетело абсолютно незаметно. Я прочно закрепился в редакции журнала, с которым начал сотрудничать еще весной. Затем нашел себе еще пару изданий, с которыми мог работать журналист моего тогдашнего уровня. И совершенно неожиданно для себя пришел к мысли, что теперь у меня есть деньги. Хоть и небольшие, зато свои. Родители мои в то время уже были людьми обеспеченными, с ними не было необходимости делиться, и по этой причине в моем кармане никогда не бывало меньше сотни баксов. Деньги я всегда тратил экономно. Да и особой тяги к роскоши я никогда не питал. Одевался и до сих пор одеваюсь очень скромно. И решительно не понимаю, чем туфли за сто пятьдесят долларов отличаются от почти таких же за тысячу, кроме престижной марки. Но я вращался и до сих пор вращаюсь в обществе, где людям абсолютно неинтересно, какой фирмы часы я ношу. Там скорее могут спросить о моем компьютере или cd-проигрывателе, нежели о том, в каком бутике я купил себе рубашку. И, честно признаюсь, этот факт меня очень радует.
Учеба обрушилась на меня как снег на голову. Я едва не забыл прийти первого сентября в университет. Однако я чувствовал себя уверенно. Правильно распределив время, я смог за лето прочесть все необходимые книги по программе русской и зарубежной литературы и теперь мне только оставалось посещать наиболее важные лекции и семинары.
С Яной после нашего бурного расставания я встретился в первый же день учебы. По дороге в университет я мучительно размышлял о том, какой она передо мной предстанет? Какими глазами я на нее посмотрю? Однако ничего страшного не случилось. Загоревшая и слегка пополневшая Яна излучала здоровье и жизнерадостность. Ни единого оттенка грусти или сожаления я не увидел в ее глазах. Что ж, этого и следовало ожидать. Неужели я мог надеяться на то, что она проплачет в подушку все лето, вспоминая о потерянной любви? В восемнадцать лет девушки редко горюют по молодым людям больше месяца, хотя, конечно, в каждом правиле есть и свои исключения.
Втянувшись в учебный процесс, я неожиданно для себя обнаружил пристальное внимание к моей скромной персоне со стороны женского пола. Я долго ломал голову над этим феноменом. Ведь никого в магические сети я пока не завлекал, да и вел себя совершенно так же, как и всегда. Мои сомнения разрешила мудрая Светлана, сказав, что мужчина, у которого есть постоянная сексуальная партнерша, всегда чувствует себя уверенней. А этим в восемнадцать лет могли похвастаться далеко не все мои однокурсники. Тем более что Светлана буквально вбила мне в голову мысль о том, что я действительно привлекателен как мужчина. Эта мысль настолько въелась мне в мозги, что я сам в нее поверил и нередко, разглядывая себя в зеркало, думал о том, что в общем-то она где-то права. Поверьте мне, нет более страшного оружия в руках женщины, чем игра на мужском тщеславии и самолюбии. Даже Квазимодо при желании можно было убедить, что он писаный красавец.
Девушки обращали на меня внимание и всячески намекали на то, что они не прочь со мной пофлиртовать. Но флирт мне был не нужен, мне был нужен секс и чем больше, тем лучше. Едва моя половая жизнь стала более или менее стабильной, необходимость почти в ежедневных любовных утехах стала для меня хлебом насущным. Уже тогда я начал догадываться о том, что дело тут не в простой физиологии и молодом растущем организме.
Ведь, как ни крути, но магией я пользовался весьма активно. Я уже знал, как с ее помощью можно усилить свой оргазм или оргазм партнерши. Я мог на три-четыре минуты продлить половой акт, и вот магия мне начала присылать первые счета. Я начал отчетливо понимать, что когда-нибудь настанет день, когда я не смогу продержаться без секса и двух суток. И тогда я еще не знал, что эта ломка будет похуже, чем никотиновая. О наркотических и алкогольных, слава Богу, я знал только понаслышке.
К тому же, мне не терпелось опробовать свое искусство на ком-нибудь кроме Светы, и я старательно и методично стал выбирать жертву и довольно быстро нашел ее, благо журфак МГУ всегда славился красивыми девушками.
От идеи соблазнить глупую и наивную первокурсницу я изначально отказался. Не то, чтобы я по этому поводу испытывал какие-либо муки совести. Отнюдь нет. Просто это был бы очень длительный процесс, а в тот момент мне был нужен относительно быстрый и, что самое главное, гарантированный результат.
Подходящая кандидатура подвернулась мне, когда я однажды решил забежать на перерыве в буфет. Все вышло — банальнее не бывает. Слово за слово, улыбочки, намеки. Ее звали Леной, и она училась аж на третьем курсе. У Лены было не слишком красивое лицо, зато на удивление стройные и красивые ноги, которые она абсолютно не стыдилась выставлять напоказ.