Южный Ветер
Ты много таких видел?
Solo_The_Human
Немного, но видел.
Южный Ветер
Нередко это самообман. Ладно, пошел я, а то у меня после этого виртуального извращения крыша начинает ехать.
Solo_The_Human
Удачи!
Разговор с Соло не помог. Гормоны водили в моей голове бешеный хоровод. Я чувствовал, что вполне могу пережить этой ночью ломку. Снотворного у меня дома сроду не водилось. Так что я даже не знал, что мне делать. Стоп! Я схватил трубку радиотелефона, лежавшего на диване.
— Свет! Ты спишь?
— Нет. Заказ срочный. Все доделала. Пойду спать, устала я что-то. У тебя что-то стряслось?
Я как можно короче пересказал ей глупую историю с виртуальным сексом.
— Ломка?
— Пока нет. Но думаю, что будет.
— Дойти сможешь ко мне?
— Может, сама придешь?
— Ладно, сейчас. Только с тебя ужин. Я тут так засиделась, что кофе нормально попить некогда, не то что поесть. Целый день на бутербродах.
— Хоть будет чем заняться до твоего прихода.
— Я о том же. Давай, я быстро.
Я знал, что Свете идти до меня около пяти минут. Однако в тот вечер эти злополучные пять минут превратились для меня в вечность. Я разогрел ужин, заварил свежий чай, но Света все не шла. И мне казалось, что в этот момент я понял, что значит лезть на стенку. Меня даже несколько раз посетила предательская мысль о самоудовлетворении. Но я знал, я прекрасно знал, чем это грозит. Я кончу, а через полчаса мне захочется еще сильнее. Уж лучше было дожидаться скорую сексуальную помощь со Светой в роли дежурного врача.
Звонок в дверь прозвучал для меня как крик петуха для окруженного ночными чудовищами человека. Я побежал открывать дверь и прямо с порога обнял Свету, чуть ли не силой втащил ее в коридор квартиры, трясущимися руками закрыл дверь и судорожно начал стаскивать с нее одежду.
— Ну, что ж ты нетерпеливый такой! — шептала Света. — Сейчас милый, сейчас. Сейчас все будет. Потерпи. Тебе сейчас будет очень хорошо. Ну и мне тоже будет хорошо. Ой! Что ты делаешь…
Договорить Света не успела. Потому что до кровати я бы точно не дотерпел. Я взял ее прямо в коридоре на полу, за три шага от входной двери, которую, к счастью, успел закрыть.
— Что ты делаешь, глупый! Трудно до кровати дойти?
— Я… Я совсем не могу… — прошептал я, легонько кусая ее в шею и спускаясь все ниже и ниже.
— Так тоже ничего. Даже необычно. Любя, прям с порога. — Светино ехидство было неистребимо.
Через двадцать минут я полностью опустошенный сидел на полу. Голова соображала ясно, гормональный дурман улетучился, и я лишь тяжело дышал. Света поднялась с пола, присела рядом со мной и поцеловала меня в плечо.
— Полегче? — спросил она.
— Да! Пусть будет проклята эта магия!
— Пусть, — согласилась Света. — Я знаю, что это такое. Если бы я не знала, что ты чувствуешь, то не побежала бы к тебе со всех ног.
— А ты чем платишь? Знаешь, мы столько лет вместе, но я так и не знаю, чем ты платишь…
— Тебе действительно важно это знать? — Она приподняла мой подбородок и пристально посмотрела на меня своими янтарными глазами пантеры.
— Если это больно… — начал я.
— Больно! Очень больно! Даже не представляешь, насколько больно, но я скажу тебе, потому что еще никому не говорила, кроме своего отражения. Я скажу тебе. Ты же знаешь, я не терплю долгов, то есть вообще, совсем не терплю. Даже десяти рублей. Я заплатила за все сразу, за всю свою жизнь. Заплатила тем, что у меня никогда не будет детей, — сказала она, продолжая смотреть мне в глаза.
Я не выдержал ее взгляда и отвернулся.
— Ты меня покормишь? — попросила она. — Поухаживай за мной сегодня, мне просто нужно, чтобы хоть сегодня кто-то обо мне позаботился. Ладно? — Она поцеловала меня в щеку и начала собирать с пола разбросанную в беспорядке ее и мою одежду.
Мы решили ужинать при свечах. Не потому что не хватало романтического настроя. Вовсе нет. Мы оба были молоды, привлекательны и безумно сексуальны. И я знал, что через час, а может быть, даже и меньше, я снова захочу Свету. Нет, просто когда смотришь на открытый огонь, то легче говорить о том, что тяготит. Огонь будто бы сжигает все дурные мысли. И тебе становится намного легче. Потрескивал фитиль, пахло расплавленным воском и болью.
— Глупая я была. Думала: все мне по плечу, все плохое минует. Залетела. При этом носилась по тусовкам как угорелая, бывало, что и выпивала, хотя нельзя было. Результат — выкидыш. Я очень хорошо помню этот весенний день. Солнце, птички поют. А я лежу в кровати, и мне удавиться хочется. И главное, как назло, никаких моих знакомых в городе нет. Все уехали. Не помню, фестиваль что ли какой-то был. Даже позвонить некому. Не родителям же на жизнь жаловаться, чтобы они мораль мне читали? А мне не мораль была нужна, мне нужно было, чтобы меня просто пожалели. Понимаешь, пожалели. Почему я способна на жалость? Вот уже на протяжении десяти лет любой человек из тусовки может позвонить мне среди ночи, и я его до утра буду уговаривать не пить пузырек снотворного, который он пить все равно не будет, потому что если бы хотел, то давно выпил. А я тогда лежала, и у меня все болело. Понимаешь, все! И душа, и тело. Мне жить не хотелось. И тогда я подумала: Светик! А какого хрена ты паришься? Зачем? Ты что, хочешь нарожать выводок сопливых уродов, которые, едва подрастут, будут посылать тебя на три буквы и водить домой кого попало? Ты хочешь мужа, который будет таскаться пьяным по клубам или просто глазеть свой футбол? Зачем тебе это? Живи для себя! Жизнь одна, и прожить ее надо так, чтобы не удавиться от зависти к другим, когда станешь старой и некрасивой, и никто не захочет тебя трахнуть! И тогда я сказала эти страшные слова. Негромко сказала, почти шепотом: «Пусть не будет детей, но дайте мне силы для того, чтобы я могла жить как хочу, наказывать кого хочу и миловать тех, кто мне нравится. Прямо очень важно мне продолжить род? Прям сверхзадача? Что, рожать больше некому? Я хочу жить для себя и для немногих избранных мною, а остальное мне побоку». Знаешь, и ничего не было: ни гласа с небес, ни грома и молний. Ничего. Абсолютно ничего. Только я поняла тогда: меня услышали! Магия? Бог? Дьявол? Не знаю. Может быть, все сразу и услышали. Только я не могу иметь детей, реально не могу. Я даже к врачам ходила, сказали: причина в мужиках, а не в тебе. Что ж, все десятки мужиков, с которыми я спала, не могут иметь детей? Такое у них гнилое семя, оскверненное гадкими мыслями, наркотой и алкоголем?
— Как раз хронические алкоголики и строчат обоймами, а нормальные родить не могут, по врачам бегают. Никогда не задумывалась, почему?
— Задумывалась.
— И что?
— А ничего. Мне все равно. Я свой выбор сделала. Жалею? Сейчас жалею. Обычно всегда потом жалеют, не сразу. Это еще хуже. Но какая, к черту, разница: будешь ты жалеть или нет? Я так думаю: если ты плачешь, если ты раздавлена, то значит оно победило. Значит, оно добилось все-таки своего!
— Кто?
— Зло.
— Ты веришь в добро и зло?
— А ты будто не веришь? — Света хитро прищурилась. — У тебя ж в книге сплошь добрые, честные и правильные против гадких, плохих и подлых. И хорошие побеждают.
— Побеждают, но с большими потерями. Часто с непереносимыми потерями.
— Но побеждают ведь?
— Да.
— Значит, это правильная книжка. Как Толкин, как Льюис. Это правильное фэнтези. Пусть популярнее будет другое, неформатное, нестандартное, с измененными полюсами сил. Но в сказке добро должно побеждать всегда. По-любому. Иначе это уже будет не сказка.
— Почему? — озадаченно спросил я.
— Потому что если в сказках не будет побеждать добро, то люди в это перестанут верить и зло начнет побеждать в жизни. Вот в чем дело.
— Надо об этом подумать. Ты иди кровать постели, я посуду помою и, если хочешь, принесу тебе теплый чай или кофе прямо в постель.
— Звучит заманчиво. Но лучше теплого молока.
— Как маленькой девочке?
— Да, — она рассмеялась, — как маленькой девочке. Только ты потом никому не говори. Хорошо? А то я всем расскажу, какой ты секс-маньяк, особенно самым страшным и озабоченным девицам из тех, кого я знаю.
— Боюсь, все и так в курсе. — Я невесело улыбнулся. — Вот все женщины мечтают о мужике, который бы занимался с ними сексом по три раза каждый день, а поживите со мной хотя бы пару месяцев, ведь волком завоете.
— Я б не смогла. Хотя… — Света мечтательно закатила глаза.
— Света! Иди стелить кровать!
— Иду, иду! — проворчала она. — Командир нашелся, мой лучше посуду.
Остаток вечера и половину ночи мы как обычно провели в бурном, безудержном, исступленном сексе. Такое положение вещей нравилось нам обоим. Она выдохлась первой и заснула. Я еще долго лежал, вглядываясь в полумрак комнаты.
Я снова думал о Свете. Ведь, по сути, это был мой идеал. Сильная, целеустремленная, умная, начитанная, очень красивая женщина. Ее возраст меня давно уже не смущал, впрочем, он меня никогда особо не смущал, как и то, что она не может иметь детей. Я знал, что она могла бы стать идеальной женой, идеальной хозяйкой в моем понимании. Мы бы вместе делали все по дому, очень редко бы спорили из-за тех глупых житейских пустяков, которые нередко в других семьях приводят к разводу.
В комнате бы стояло два компьютера, подключенных к сети. Мы бы работали, изредка перекидываясь ехидными замечаниями в адрес очередной глупости, которой как обычно на день или на два заболевало все русскоязычное сетевое сообщество. Нам было бы хорошо. Я даже уверен, что, когда она начнет стареть, а это рано или поздно все-таки случится, мне не будет слишком больно и тяжело. Да и она не будет страдать, если мне приспичит вдруг сходить налево. А возможно, мне просто не захочется от нее уходить, захочется быть рядом. Думая обо всем этом, я снова почувствовал крошечные уколы в сердце. Будто что-то похороненное в недрах моей души робко просилось наружу, а я не хотел его выпускать. Просто не хотел, и все тут.