— Тебя изнасиловали?!
— Да. — Она пожала плечами и улыбнулась. — Не убили же, просто изнасиловали.
— Как это было?
— А я вот так познакомилась с парнем по сети, а потом он меня домой позвал. А там еще двое были и пьяные уже. Знаешь, я даже не сопротивлялась.
— Тебе потом, наверное, очень плохо было?
— Нет, я же говорю, я не сопротивлялась. А вот им плохо было. Когда я уже уходить собиралась. Один начал меня пугать, чтобы я никому не говорила. И вдруг я на него посмотрела, он за голову схватился, побежал на кухню, схватил нож и хотел себе в живот воткнуть. Его другой парень еле удержал. А третий сел в угол и плакать начал. Что с ними? Им стыдно стало? Да?
— Можно и так сказать. — Я улыбнулся. — И что, эта история ничему тебя не научила?
— Научила. Я стала сначала говорить долго по аське, прежде чем встречаться. Если парень ведется на круглую попку и сиськи большие, то мне неинтересно, а если он начинает, как ты, говорить оживающими картинками, тогда я думаю, что с ним стоит встретиться и, может быть, переспать.
— Ну а парня постоянного ты не хочешь завести? — спросил я.
— Ты хочешь быть моим парнем? — спросила она, глядя мне прямо в глаза.
— Нет, — ответил я и отвел взгляд.
— Вот и никто не хочет. Манекены хотят, ну, те, что просто как люди, а на самом деле неживые, просто едят, ходят, спят. Они хотят. Они просто трахаться со мной хотят постоянно. Одни такой был. Очень взрослый, на машине. Цветы мне дарил, а потом он просто однажды не приехал. Забыл, наверное, про меня или другую нашел.
— Может быть, он тоже за нож взялся или удавился? — усмехнулся я.
— Не знаю. — Она беспечно пожала плечами. — Нам скоро выходить?
— Через две остановки.
Она прижалась ко мне и уткнулась носом мне в свитер. Мне почему-то очень сильно захотелось плакать, но я быстро подавил в себе это чувство. Странная девочка, ничего не скажешь. А ты что, хотел с нормальной по сети познакомиться?
Мы шли ко мне домой от метро Домодедовская. Ира молчала и с любопытством смотрела по сторонам.
— Ты никогда не была в этом районе?
— Никогда. Здесь неплохо. Деревьев очень много. Вот в Марьино я была, там совсем плохо. Деревца все маленькие и чахлые.
— Здесь сады раньше были. Огромные яблоневые сады. Потом дома панельные начали ставить и сады вырубили. Это всего лишь остатки.
— Наверное, очень красиво, когда они цветут?
— Да, очень.
Она остановилась и опять прижалась ко мне, ища своими губами мои.
— Кто мы? Скажи, просто скажи КТО МЫ?
— Такие, как ты и я?
— Да!
— Мы маги. Мы калеки, которым дали костыли в виде необычной силы, чтобы мы могли ходить по миру манекенов, если говорить твоим языком. Тебя устраивает такой ответ?
— Маги — это как Гарри Поттер? — спросила она.
— Не совсем. Хотя, в принципе, похоже.
— Здорово. Я думала, что я просто ненормальная. Спасибо тебе.
— За что?
— Просто спасибо. Я тебя отблагодарю. Ты еще не знаешь, как я умею благодарить. А где еще можно найти таких, как ты и я?
— Да везде. Клубы всякие музыкальные, тусовки по определенным дням в центре города. Много где. Только нет смысла искать кого-то.
— Почему?
— Просто нет смысла. Единственный, кто может тебе помочь — это ты сама. Все, пришли почти.
— Это твой дом?
— Да.
— Хорошо. Хорошо, я не буду никого искать, я просто буду жить. Жить — это как дереву расти. Корни глубоко в землю, а ветки к солнцу.
— Ты хорошо училась в школе?
— Да.
— Насколько хорошо?
— Только пятерки. Учиться просто, только скучно.
— Почему скучно?
— Потому что мне кажется, что все, чему там учат, давно устарело: и физика, и математика. Ну, это все уже неправильно.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мир скоро изменится. И манекены уйдут. Навсегда уйдут.
— Очень в этом сомневаюсь. Они очень живучие, эти твои манекены.
— Все равно мир изменится. И деревьев… здесь будет больше деревьев.
Пока мы заходили в подъезд и поднимались на пятый этаж, меня не покидала мысль о том, что я окончательно сошел с ума. Эта девушка, которая при общении по сети вела себя вполне адекватно, в жизни оказалась, мягко говоря, пришельцем с Марса. То, что у девочки были ярко выраженные магические способности, было так же ясно, как и то, что с психикой у нее тоже были явные проблемы. У меня в голове даже промелькнула мысль: а может, ну ее? Покормить, чаем напоить и домой отправить. От греха-то подальше. Ведь всегда можно сходить к Светке. А с этой дриадой или нимфой, или кто там она еще, лучше не связываться?
— Ты один здесь живешь? — спросила Ира, осматривая мое жилище.
— Да.
— А где твои родители?
— Они живут в другом месте.
— Ясно.
Мы пошли на кухню. Ира есть отказалась, и я просто напоил ее горячим чаем. До сих пор у меня в глазах стоит эта картина. Хрупкая, худенькая, даже не девушка, а девочка, держащая в руках дымящуюся кружку с чаем и смотрящая в окно на яблоневый сад. Он пила чай маленькими глотками, а кухня была погружена в звенящую тишину.
— А тебе… тебе что обычно снится? — спросила она, наконец отвернувшись от окна.
— Мне война снится. С 1998-го каждый день новое сражение. Я будто бы прохожу через всю историю войн, начиная с древнейших сражений.
— Война — это плохо, — немного подумав, сказала она и вздохнула. — Когда война — много деревьев обычно рубят.
— Помимо деревьев рубят еще и человеческие головы.
— Голов не жалко, — чуть заметно улыбнувшись, возразила Ира. — Люди сами виноваты, а деревья нет. Деревья мне больше жалко. Пойдем, Южный Ветер. Пойдем, у меня не так мало времени.
Честно признаюсь — я не очень люблю, когда девушка сама, напрямую предлагает заняться сексом. Я всегда считал и буду считать, что приоритет должен оставаться за мужчиной по праву сильного. К тому же, я начал немного побаиваться эту девицу, со странным взглядом и не менее странными для молоденькой девушки суждениями.
— Ира, а может, не надо? — мои слова прозвучали как-то неуверенно, ведь, что греха таить, девушка мне безумно нравилась. А ее странность еще больше распаляла мое воображение.
— Ты стоишь и мысленно раздеваешь меня, и при этом говоришь: не надо?!
Я подошел к ней, обнял ее за узкую талию и прикоснулся кончиком языка к шее. Ее рука заскользила по моей груди, спускаясь все ниже и ниже, а затем резко остановилась, так и не добравшись до паха.
— Пойдем в комнату! — предложила она, и я согласно кивнул.
До моей комнаты мы шли очень медленно. Через каждый три шага мы останавливались, бережно прикасаясь друг другу. Наконец мы добрались до моей комнаты. И тут нежность и робость девушки куда-то пропали. Движения ее стали резкими и уверенными. Зрачки будто бы остекленели, губы беззвучно двигались, будто что-то произнося про себя. Я помню, как успел подумать, что она тоже может быть магом слова и что с ней надо быть поосторожнее. Но эта мысль быстро улетучилась из моей головы. Волна желания полностью затопила мое сознание.
Обнаженной она показалась мне еще более красивой. Белая, почти восковая, гладкая и удивительно приятная на ощупь кожа без единого волоска или прыщика. Узкие бедра, практически идеально стройные ноги, и в довершение всего две маленькие упругие груди с крошечными сосками.
Странно. От нее пахло лесом. Может, крем или шампунь? Или мне просто хотелось, чтобы от нее пахло лесом? Странно, восемнадцатилетняя девочка вела меня, а не я ее, как это бывало обычно. Она прикасалась губами к моей груди, локтям, запястьям, и от этих прикосновений у меня начинала кружиться голова.
Для меня это были какие-то совсем новые ощущения. В последнее время я просто привык отдавать долг магии и все. Да, приятно, да, расслабляет, но не более того. Но прикосновения и поцелуи Иры проникали в самую душу. Когда же я почувствовал, как ее груди еле ощутимо касаются моей груди, с моим сознанием вовсе стали твориться странные вещи. Мне начало казаться, что я нахожусь на той странной грани между сном и явью, когда уже более или менее отчетливо понимаешь, что проснулся, но сон все еще не хочет отпускать тебя.
Ира была сверху, ее длинные волосы падали на грудь. Она начала с очень медленного, плавного ритма. Ее глаза были закрыты, руки изредка касались моей груди. И я все глубже и глубже начинал проваливаться в странное забытье. Мне то чудился шум ветра в кронах деревьев, то щебетание птиц, мне вдруг показалось, что я лежу не на своем ковре, а на подстилке из прошлогодней хвои и опавших листьев. И еще была музыка, странная, чарующая, медленная музыка, которая лилась отовсюду. Ее ритм постепенно ускорялся, и вместе с ним ускорялся темп движений Иры. Она входила в раж. Ее губы приоткрылись. Музыка становилась все громче, сознание окутала волна такого безумного блаженства, что я, не в силах больше терпеть, застонал. А Ира все ускоряла темп, стремясь поспеть за музыкой.
Чувство неописуемого восторга, которого я никогда раньше не испытывал во время секса, захватило меня в безжалостный водоворот, из которого я ни за что не хотел выбираться, и тут на самой краю сознания я услышал, что шептала Игра. Это была латынь. Одна и та же фраза повторялась с разной интонаций, то повелительно, то просительно. В моей жизни был период, когда я увлекался латынью. Было это что-то около года назад или, быть может, чуть раньше. Охваченный безумным счастьем, я был не в силах сходу перевести то, что она говорила: «Da mihi partem virium tuorum, miles antiquus. Tantum sola sum in silva lapidea». Однако я решил запомнить фразу и потом разобраться в ней. А между тем ритм все увеличивался и я чувствовал, что вот сейчас, сейчас будет самый пик блаженства, после которого наступит полное душевное опустошение.
Я сидел на полу и курил прямо в комнате. На балкон было лень выходить. Надо будет потом проветрить. Ира лежала на ковре, лицо ее было спокойным и безмятежным.
— Откуда ты знаешь латынь? — спросил я.