События, происходившие в политической жизни в Испании, находили отражение в обвинениях советским представителям. В протоколы допросов вносились положения о разжигании розни между политическими партиями, формировании у басков мнения о недружественной политике в их отношении со стороны центрального правительства.
Следователи составили достаточно взаимосвязанную цепочку из показаний военного советника командующего войсками Северного фронта комбрига Янсо- на (см. Док. № 8), командующего ВВС комдива В.Н. Лопатина (Док. № 21), торгпреда в Бильбао И. Г. Винцера (Док. № 9), бывшего резидента в Америке AM. Тылтыня (Док. № 2).
Трудности, связанные с поставкой военных грузов в Испанию, также стали результатом деятельности «заговорщиков».
Тылтынь был виновен в том, что корабль, груженный оружием, был захвачен франкистами. Сделано это было якобы по указанию Урицкого. Военного атташе в Чехословакии Шнитмана обвинили в том, что он не обеспечил проезд группы советских летчиков, которые были раскрыты и интернированы во Франции. Торгпред Сташевский должен был ответить за то, что закупленные для республиканской армии «Гарду» и «Потез-25» были самолетами устаревших конструкций, а танки фирмы «Рено» двигались со скоростью 5 км/ч. Заместитель начальника Иностранного отдела ГУГБ С.М. Шпигельглаз упоминал о факте закупки значительной партии винтовок, но они оказались без бойков, что вызвало недовольство республиканского правительства. Пришлось срочно закупать бойки и дополнительно доставлять в Испанию.
Поскольку в процессе служебной деятельности Горев неоднократно встречался с комкором Путной, следователи придумали версию об их совместной шпионской работе в пользу Англии. В Испании Горев якобы продолжил сотрудничество с англичанами и передал им технические данные захваченного немецкого самолета Хейнкель-111, а также отечественных И-15 и И-16. Связь он поддерживал с неким капитаном Стиггой.
После ареста бывшего наркома внешней торговли СССР А.П. Розенгольца, обвиненного в создании контрреволюционной организации, начались аресты среди сотрудников торгпредств.
Обвинения строилось по определенной схеме. Обсуждение технических достижений капиталистических государств расценивалось как неверие в силу рабочего класса в СССР, преклонение перед иностранными специалистами. Многие из советских инженеров, конструкторов, которые входили в состав комиссий по закупке оборудования, обвинялись в том, что они или «огерманились», или стали поклонниками того государства, где получили образование.
Руководитель Амторга, затем торгпред в Англии С.Г. Брон раскрывал наступательную политику советского государства во внешней торговле (см. Док. № 13). В 1930–1931 гг. после подведения итогов продажи хлеба, масла, леса, нефти, пушнины и других товаров страна, по его словам, недосчиталась около 100 млн золотых рублей. В Европе из-за продажи экспортных товаров по низким ценам началась кампания против «советского демпинга». Организаторами этой акции назывались наркомы внешней и внутренней торговли Розенгольц и Вейцер, хотя это была политика высшего руководства страны.
Брон обвинялся еще и в том, что в 1935 г. общался с приехавшим в СССР представителем английской фирмы. В ЦК ВКП(б) состоялась их беседа под запись стенографистов. После отъезда англичанин опубликовал книгу, в которой рассказал о голоде на Украине, репрессиях против троцкистов и других негативных фактах из жизни в СССР. Брон якобы в ходе неофициальных встреч рассказывал об этом англичанину. Помимо этого он переплатил значительные суммы валюты в ходе закупок необходимой для страны продукции (ЦА ФСБ России. АСД Р-9869).
8 февраля 1938 г. был арестован торгпред СССР в Германии J1.JT. Непомнящий. С 1932 г. он последовательно представлял интересы страны в Дании, Финляндии, Швеции и Германии. Обвинение заключалось в том, что, являясь полпредом в Швеции, он заключил соглашение с директором сталелитейной фирмы и якобы сумел утаить около 40 тыс. крон, которые были переданы Троцкому. По поводу его деятельности в Германии следователи инкриминировали ему продажу фашистскому государству стратегического сырья, которое занимало центральное место в товарообороте.
Были найдены и другие компрометирующие материалы в отношении Непомнящего. Торговое представительство издавало журнал «Советское хозяйство и внутренняя торговля». Было выявлено, что в журнале публиковались разные цифры о развитии сельского хозяйства, сведения о заработной плате рабочих, которые свидетельствовали о бедственном положении населения.
В качестве доказательства контрреволюционной деятельности Непомнящего были использованы показания заместителя наркома внешней торговли М.А. Логановского о том, что Швеция использовалась в качестве пункта связи с Троцким.
Еще в ноябре 1937 г. из Комиссии партийного контроля в 3-й отдел НКВД поступил запрос о связях Непомнящего с арестованным бывшим наркомом внешней торговли Розенгольцем. Существовала постоянная связь представителей КПК с соответствующими отделами НКВД в поиске компрометирующих материалов на партийно-советский актив.
В декабре 1937 года начальник отдела кадров Наркомата внешней торговли докладывал временно исполняющему обязанности наркома внешней торговли Судьину о том, что в период с 1921 по 1931 г. на заседаниях партийной организации Непомнящий ни разу не выступал с осуждением и разоблачением оппозиционеров.
Ранее, 29 октября 1937 г., председатель внешнеторгового объединения Тех- нопромимпорт направил в ЦК и НКВД записку, в которой сообщал о волнении Непомнящего в связи с тем, что его не вызывает заместитель наркома внешней торговли Д.В. Канделаки. Торгпред не знал, что 11 сентября Канделаки был арестован.
Непомнящий обвинялся в том, что 90 % экспорта в Германии составляло стратегическое сырье, в т. ч. марганцевая руда, хотя решения о продаже сырья и его объемах принимались не торгпредом (ЦА ФСБ России. АСД Р-9947).
Управляющий объединением «Союзнефтеэкспорт» И.М. Певзнер был арестован
21 февраля 1938 г. (см. Док. № 31). Обвинялся в том, что якобы хорошие сорта нефтепродуктов продавались по цене 2-го сорта. Объективно низкие цены на нефтепродукты были обусловлены трудностями их продажи, т. к. рынок был уже заполнен другими фирмами. Потери в валюте были главным основанием для обвинения во «вредительстве» в экспорте нефти. То, что Певзнер некогда был заместителем Лазо, командующего партизанскими отрядами Приморья и войсками Спасского района Дальневосточного края, ему не помогло (ЦА ФСБ России. АСД Р-10016).
Арестованный заместитель заведующего плановым отделом Промэкспорта И.И. Герценберг получил высшее образование в Высшей химической школе в Женеве (см. Док. № 40). После революции вернулся в Россию. Участник Гражданской войны. В 1921–1925 гг. был референтом Иностранного отдела ОГПУ. С 1925 г. служил в Наркомате внешней торговли заместителем торгпреда в Греции и Германии. В Германии он работал вместе с Р.Я. Андерсом, который позднее трудился в Запорожье под руководством директора металлургического комбината Гвахарии, а затем вместе с ним был арестован как «член» троцкистской террористической организации. В процессе допросов Андерс перечислил нескольких сотрудников торгпредства в Берлине, и в их числе назвал Герценберга. Герценберга обвинили в нанесении ущерба стране на сумму 420 тыс. долларов, т. к. платина якобы сознательно была продана по цене 48 вместо 60 долларов за унцию. Он упустил время, когда цена на марганцевую руду была самой высокой, и продал ее по низкой (ЦА ФСБ России. АСД Р-10109). Кроме того, Герценберг не проявлял активности в увольнении из советских представительств иностранцев и замене их советскими людьми.
Стандартные обвинения заключались также в том, что все основные планы по продаже сырья за рубеж и закупке необходимого для страны оборудования передавались разведкам соответствующих стран.
Бешеную ненависть у Сталина вызывала фигура Л.Д. Троцкого. Для руководителя Всесоюзного объединения «Экспортлен» Л.Ф. Печерского компрометирующим фактом его биографии стало участие во фракции «межрайонцев», возглавляемой Троцким (см. Док. № 31) (ЦА ФСБ России. АСД Р-10017).
Неудивительно в связи с этим, что следственные дела на торговых представителей СССР и руководителей экспортных организаций содержали утверждения о тайном финансировании ими троцкистских организаций. Несостоятельность данного обвинения фактически подтверждал неоднократно выезжавший за рубеж заместитель начальника Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР С.М. Шпигельглаз. Он отмечал, что сын Троцкого Седов, проживавший в Париже, испытывал нужду и, в частности, просил в долг несколько десятков франков у внедренного в его окружение агента ИНО М. Зборовского.
Одним из ответвлений «военно-фашистского» заговора стал сфабрикованный в органах НКВД заговор по принципу национальной принадлежности.
Аресты проходили во всех ведомствах. Ранее ни в чем не подозреваемые кадровые сотрудники Красной Армии, РУ РККА, НКВД обвинялись в принадлежности к различного рода «контрреволюционным» организациям и «шпионской» деятельности.
Секретарь танко-стрелкового комитета АБТУ полковник P.P. Дейбнер, немец по происхождению, на том основании, что в конце 1920-х гг. принимал участие в подготовке немецких танкистов в Казанском училище, «превратился» в немецкого шпиона. Как бывший штабс-капитан царской армии он обвинялся и в участии в «военно-монархической» организации. Его родственники проживали в Таллине, что также дало основание для ареста (см. Док. № 44).
Начальник отдела Разведывательного управления РККА О.А. Стигга, бывший нелегальным резидентом в Германии, автоматически «стал» немецким и латышским шпионом (см. также Док. № 46).
Сотрудник нелегальной резидентуры ИНО ГУГБ НКВД С.В. Ливент-Левит с 1918 г. состоял в «Союзе Спартака», принимал участие в революционных событиях в Германии, был членом компартии Германии. После возвращения в СССР его в декабре 1937 г. арестовали по обвинению в шпионской деятельности в пользу Германии (см. Док. № 40).