Ответ: Я уже показывал, что я был научен американской разведкой использованию единственного средства тайнописи — это кровь, разбавленная водой. Этим составом мною и было написано указанное письмо.
Вопрос: Сколько времени вы оставались в Вильнюсе и какую антисоветскую шпионскую работу проводили там?
Ответ: У дяди я проживал около одной недели. В это время к нему на квартиру однажды пришла моя дальняя родственница, проживающая в Вильнюсе, СКОБЕЙ Анастасия, с которой я и встретился. От СКОБЕЙ я не скрыл, что прибыл из-за границы по заданию иностранной разведки. При этом рассказал, что, находясь во Франции, я от знакомых узнал, что ее муж СКОБЕЙ Николай проживает в Южной Германии, точнее местонахождение его не помню, и что я с ним поддерживал письменную связь. Хотя СКОБЕЙ изредка и получала письма от своего мужа из Германии, тем не менее моему сообщению в отношении его она была рада.
Узнав, что я прибыл в Советский Союз с заданием иностранной разведки и, по существу, нахожусь на нелегальном положении, и видя, что в квартире КРЕНЯ всегда много людей, где мне скрываться небезопасно, СКОБЕЙ пригласила меня прийти в гости на квартиру к ее зятю, где я затем смогу остаться на жительство.
Вопрос: Почему она пригласила вас не к себе на квартиру?
Ответ: Своей квартиры у СКОБЕЙ Анастасии не имеется, она живет в одной из амбулаторий города Вильнюса, где работает уборщицей.
Вопрос: Кто является зятем СКОБЕЙ Анастасии?
Ответ: Зятем СКОБЕЙ Анастасии является ЧЕРНЯВСКИЙ Радик (точное имя его назвать не могу), проживающий в городе Вильнюсе напротив Польского кладбища «Россы», где похоронен Пилсудский. Он работает авиамехаником на аэродроме гражданского аэрофлота.
Вопрос: Вы встречались с ним?
Ответ: Да, встречался. В тот же вечер, когда я впервые встретился со СКОБЕЙ Анастасией, или дня через два спустя после этого я вместе с ней пошел на квартиру к ЧЕРНЯВСКОМУ. СКОБЕЙ представила меня ЧЕРНЯВСКОМУ как человека, прибывшего из-за границы, сказав, что я прибыл оттуда, где находится ее муж. В разговоре СКОБЕЙ сказала своей дочери СКОБЕЙ-ЧЕРНЯВСКОЙ Галине и зятю, чтобы они предоставили для меня место, где бы я смог некоторое время пожить, на что они согласились. Поужинав вместе с ними, я остался на квартире ЧЕРНЯВСКИХ, где пробыл три дня.
Во время проживания у них на квартире я рассказал ЧЕРНЯВСКОМУ, что являюсь парашютистом, сброшенным на территорию Белоруссии американцами, и скрываюсь. Хотя ЧЕРНЯВСКИЙ никаких вопросов мне не задавал, но мне было ясно, что он ничего не имеет против моего проживания в его доме. Вследствие этого я ему также доверился.
При первом же знакомстве с ЧЕРНЯВСКИМ я узнал, что он работает механиком на аэродроме в Вильнюсе. Этим обстоятельством я, безусловно, заинтересовался и в последующих с ним разговорах стал интересоваться сведениями о советской авиации. Во время этих разговоров ЧЕРНЯВСКИЙ рассказал мне, что советская авиация в целом находится в боевой готовности. Одновременно он сообщил мне, что на аэродроме, где он работает, находится около 40 или более сорока самолетов гражданского воздушного флота. Полученные таким путем от ЧЕРНЯВСКОГО сведения о советской авиации я записал себе на отдельный лист бумаги. При этом должен отметить, что заявление ЧЕРНЯВСКОГО о боевой готовности советской авиации я счел для себя большой добычей, расценивая это обстоятельство как подготовку Советского Союза к войне.
Обо всем этом мною было составлено донесение для американской разведки, однако отослать его по назначению я не решился, так как текст тайнописи был написан неудачно — выступал на бумаге, поэтому это письмо я порвал.
Вопрос: Вы вознаграждали ЧЕРНЯВСКОГО за его шпионскую информацию?
Ответ: Я не подчеркивал ЧЕРНЯВСКОМУ, что вознаграждаю его за предоставленную им мне информацию, но подарил ему ручные часы иностранной марки, без ремешка, с белым циферблатом и черными римскими цифрами.
Вопрос: Жена ЧЕРНЯВСКОГО знала о том, что вы парашютист, сброшенный американцами?
Ответ: Да, знала. Это я от нее также не скрывал.
Вопрос: Куда вы направились от ЧЕРНЯВСКОГО?
Ответ: После трехдневного пребывания у ЧЕРНЯВСКОГО я снова вернулся к своему дяде КРЕНЮ Владимиру, у которого оставался около недели, т. е. примерно до двадцатых чисел ноября 1951 года, а затем выехал в деревню Переслово, Миорского района, Полоцкой области.
Вопрос: С какой целью и к кому?
Ответ: В Переслове проживает другая моя тетя — Екатерина Осиповна КУЛЕШ — вместе с мужем ПЯХУРОМ Иваном, к которым я поехал с целью укрыться на зиму. У них я прожил около полутора-двух месяцев.
Вопрос: Им было известно, откуда и зачем вы прибыли?
Ответ: Мой приезд к ПЯХУРУ и его жене для них был неожиданным. Так же как и вильнюсским родственникам, я рассказал им, что прибыл из-за границы, т. е. сброшен на парашюте американцами, и просил предоставить мне место укрытия. В этом они мне как родственнику не отказали, и, как я показал выше, я прожил у них полтора-два месяца.
Вопрос: Какую вражескую работу вы проводили в это время?
Ответ: Во время нахождения у ПЯХУР Ивана я написал и отправил во Францию по вышеупомянутому адресу два письма, исполненных тайнописью. В одном из этих писем мною были изложены собранные сведения о наличии воинских частей Советской Армии в районе города Гродно. Одновременно с этим в этом письме я просил направить ко мне новых людей, рацию и радиста, оружие, деньги, ротатор и другое. Просил также, чтобы мне выслали новый документ.
Во втором письме я так же, как и в предыдущих, просил об оказании помощи.
Вопрос: Кто вам писал открытый текст этих писем?
Ответ: Открытый текст одного из этих писем был написан дядей ПЯХУРОМ Иваном, а второе я отослал в Вильнюс с заготовленным шифрованным текстом, исполненным тайнописью. Дядя КРЕНЬ Владимир должен был написать открытый текст и отправить письмо адресату.
Вопрос: Ваши родственники знали назначение таких писем?
Ответ: Да, знали. Я им рассказывал, что в этих письмах тайнописью сообщаю за границу секретные сведения, но какие конкретно сведения, не говорил.
Вопрос: С кем вы встречались в доме ПЯХУРА?
Ответ: Почти перед самым концом моего пребывания у ПЯХУРА неожиданно туда приехала [моя] родная сестра ЛЫТКИНА Вера Андреевна, проживающая в местечке Миоры, Полоцкой области. Как выяснилось позже, о моем пребывании на территории СССР, в частности в доме ПЯХУРА, проговорился он сам. Сестра была очень расстроена, плакала по поводу того, что я оказался в таком положении, что должен скрываться и подвергаться опасности. С ней я находился недолго, дал ей семьсот рублей денег, и она ушла домой.
Немногим позже туда же приехал муж моей сестры ЛЫТКИН, которого я видел, но никакого разговора с ним не имел. Известно ли ему было что-либо обо мне от дяди, тети или моей сестры, я не знаю.
Допрос окончен в 6 час. 30 мин.
Протокол мною прочитан, показания записаны с моих слов верно.
ФИЛИСТОВИЧ
ДОПРОСИЛИ:
Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР
майор госбезопасности ТРАПШ
Cm. следователь 1 отд. следчасти МГБ БССР cm. лейтенант госбезопасности МАСЛОВ
Верно: ГРИБАНОВ
арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 14 сентября 1952 г.
ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судим, до ареста находился на нелегальном положении.
Допрос начат в 14 часов 00 минут.
Вопрос: Когда и с какой целью вы бывали в гор. Полоцке?
Ответ: В самом Полоцке я не был никогда. Я скрывался около двух месяцев в Полоцкой области в деревне Переслово у своего дяди ПЯХУРА Ивана, о чем подробно показывал на прошлом допросе. Жил я у дяди эти два месяца безвыездно. Примерно в конце января 1952 года я из Переслово снова перебрался в Литву, в гор. Вильнюс.
Вопрос: К кому?
Ответ: К своему дяде КРЕНЮ Владимиру, однако оставался у него на этот раз недолго, примерно одну неделю. Оставаться у дяди было небезопасно, так как он жил в людном месте, кроме того, у него я появлялся и до этого, поэтому решено было переменить место. Как-то однажды к дяде пришла знакомая его семьи старуха по имени Мальвина или Магдалина, точно не помню, которая проживала на окраине города Вильнюса. Я узнал от дяди, что эта старуха сдает квартиру, чем и решил воспользоваться. Старуха не отказала в просьбе, и я занял у нее комнату. Поскольку я боялся, что мною может заинтересоваться кто-нибудь, я старуху предупредил никому не говорить обо мне, при этом сказал, что скрываюсь от органов власти, якобы боясь быть привлеченным к ответственности за дезертирство с производства. Старуха обещала молчать. Проживал я у нее около двух недель, за что уплатил около двухсот рублей. От старухи я вернулся к дяде, побыл у него два-три дня и вернулся в свой район — Ильянский, в деревню Понятими, Молодеяненской области к Кулешу Петру.
Вопрос: С кем встречались в этот период своего пребывания в Вильнюсе, какую проводили работу?
Ответ: Ни с кем, кроме тех, у кого я проживал, не встречался и никакой работы по выполнению своих задач я не провел.
Вопрос: С ЧЕРНЯВСКИМ встречались?
Ответ: С ЧЕРНЯВСКИМ в этот период своего пребывания в Вильнюсе я не встречался, насколько я припоминаю, его в это время не было в Вильнюсе, якобы выезжал на какие-то курсы.
Вопрос: С чем все же было связано ваше длительное пребывание в Литве, в частности в гор. Вильнюсе?
Ответ: Я уже об этом говорил. Мне удобнее было скрываться вне Ильянского района и вообще Молодечненской области, во-первых, потому, что в этих районах меня знали многие местные жители, во-вторых, документы мои — советский паспо