Вопрос: Что общего было у вас с ЧЕРНУХИНЫМ?
Ответ: ЧЕРНУХИНА я знаю с 1925 года. Он также воспитывался в Англии в семье, эмигрировавшей из России. ЧЕРНУХИН вернулся в Советский Союз после Октябрьской революции. В 1927 году он помог мне подготовиться к поступлению на Педагогический факультет МГУ. ЧЕРНУХИН не скрывал свое преклонение перед заграницей. Он превозносил достижения английской промышленности и культуры, утверждал, что в Англии интеллигентный человек располагает всеми благами, каких лишен в СССР.
Вопрос: Вы также высказывали ЧЕРНУХИНУ вражеские измышления о положении в стране?
Ответ: ЧЕРНУХИНУ я неоднократно заявлял, что за границей мы жили бы гораздо лучше, чем в СССР, и высказывал всякие злостные измышления в адрес советской власти. В военные годы ЧЕРНУХИН побывал в Иране. По возвращении он заявил, что даже в этой нищенской стране жил лучше, чем в СССР. В этот раз свои восторги ЧЕРНУХИН адресовал американцам, восхваляя их организаторские способности и богатство техники. По мнению ЧЕРНУХИНА, в случае новой войны победа останется на стороне англоамериканского блока.
Вопрос: Когда вы установили шпионскую связь с ЧЕРНУХИНЫМ?
Ответ: В конце 1940 года я уведомил ЧЕРНУХИНА о своих близких отношениях с ХАННА. Англичанин, сказал я ЧЕРНУХИНУ, вполне наш по политическим взглядам и оценке положения в СССР. От него у меня никаких секретов. Впрочем, ЧЕРНУХИН и без того отдавал себе отчет о характере моей связи с ХАННА. Получая от ЧЕРНУХИНА секретную информацию о состоянии железнодорожного транспорта в СССР, я не скрывал, что в ней заинтересован англичанин. Однажды ЧЕРНУХИН попросил их познакомить.
Вопрос: ЧЕРНУХИНА вы связали с ХАННА?
Ответ: Связал. Несколько раз они встречались у меня на квартире. В 1940 году в радиокомитете я познакомил ЧЕРНУХИНА с ГИББОНСОМ, умолчав, что с этим англичанином меня также связывают деловые отношения.
Вопрос: Или, точнее, совместная шпионская работа?
Ответ: Принадлежность ГИББОНСА к английской разведке я скрьш.
Вопрос: Кроме ГИББОНСА известны ли вам другие шпионские связи ХАННА?
Ответ: ХАННА в лестных выражениях отзывался о Джоне ЭВАНСЕ, корреспонденте английской газеты «Дейли Геральд». В январе 1941 года ХАННА познакомил меня с ЭВАНСОМ.
Вопрос: Где?
Ответ: В московском «Коктейль-холле». По приему, который он оказал ХАННА, было видно, что с ХАННА он состоял в доверительных отношениях. Эванс в разговоре коснулся его друга ирландца Патрика ПРЕСЛИНА, высказав предположение, что последний арестован, так как внезапно исчез из санатория, где проходил курс лечения. Вспомнили потом еще одного общего знакомого, уроженца Америки, переводчика Совинформбюро Якова ГУРАЛЬСКОГО. ЭВАНС заявил, что весьма сожалеет о его отсутствии в нашей компании.
Вопрос: ГУРАЛЬСКОГО вы знали?
Ответ: Знал. Он афишировал свою дружбу с ЭВАНСОМ, и их часто можно было видеть вдвоем в театрах и ресторанах. ГУРАЛЬСКОГО и ЭВАНСА также связывали доверительные отношения. Вследствие эвакуации в октябре 1941 года на Урал моя шпионская связь с ХАННА на время прервалась.
Вопрос: Когда вы возобновили сотрудничество с английской разведкой?
Ответ: В конце 1943 года после возвращения в Москву. По просьбе ХАННА я помог ему перейти на работу в отдел переводов при Совинформбюро. Будучи связан по поручению Совинформбюро с Антифашистским комитетом советских ученых, я пропускал через руки ХАННА все наиболее значительные статьи о достижениях советской науки.
ХАННА при моем содействии добыл научные труды о производящихся в СССР химических препаратах лечебного назначения, достижениях профессора МАГИДСОНА и его школы по сульфидным препаратам, а также о новинках полевой хирургии, в том числе о последних работах хирургов ЮДИНА и ФИЛАТОВА.
Я также был вхож в Антифашистский еврейский комитет, подготовляя переводы на английский язык его материалов для зарубежной прессы. Комитет, как я убедился из разговоров в октябре 1942 года с его секретарем ЭПШТЕЙНОМ, состоял из людей, зараженных буржуазным национализмом и распространявших клеветнические измышления о положении в СССР.
Вопрос: Покажите все, что вам известно о еврейском националистическом подполье и его шпионских связях.
Ответ: ЭПШТЕЙН, с которым я поддерживал наиболее близкое общение, был резко националистически настроен и заявлял, что в правительстве якобы уклоняются от принятия мер борьбы с антисемитизмом.
МИХОЭЛС и ФЕФЕР, по словам ЭПШТЕЙНА, от имени комитета специально обращались в правительство, но получили ответ, что они занимаются не своим делом. Вскоре и я подпал под влияние руководящих работников комитета, который вместо ведения пропаганды за искоренение остатков фашизма возбуждал и разжигал национальную рознь, а также рекламировал вредную идею искусственного создания автономной еврейской республики в Крыму или на территории Германии.
Уродливо извращенные формы приняло освещение жизни евреев в газете комитета «Эйникайт» («Единение»). Чтобы потрафить Америке и ее еврейским буржуазно-реакционным кругам, газета «Эйникайт» в духе американской сенсации, захлебываясь от восторга, расписывала достижения какого-либо одного еврея, наделяя его несуществующими качествами. В то же время в этой газете искажались основы национальной политики ВКП(б) и советского правительства.
ХАННА я снабжал клеветнической информацией о процветании будто бы в СССР антисемитизма, пользуясь слухами, подхваченными мною в Антифашистском еврейском комитете.
В начале 1945 года я был принят на работу в Институт иностранных языков Советской Армии старшим преподавателем английского языка.
ХАННА, заинтересовавшемуся военным институтом, я сообщил, что в нем готовят преподавателей для суворовских училищ и воинских частей. ХАННА спрашивал меня о том, какие восточные языки преподаются в институте, и я перечислил персидский, арабский, афганский, турецкий и языки индусских племен.
В последние два года ХАННА настойчиво добывал информацию о состоянии научно-исследовательской работы в СССР в области атомной проблемы.
Вопрос: Уточните, где, когда и какие шпионские материалы были добыты вами по атомной проблеме?
Ответ: В целях сбора шпионских сведений по атомной проблеме весной 1947 года я посетил моего старого знакомого, видного профессора физики ИЛЬИНА Бориса Владимировича, которому в свое время преподавал английский язык.
ИЛЬИН принадлежал к дореволюционной интеллигенции. Он всегда был убежден в превосходстве зарубежной физики над советской и предпочитал · печататься на страницах английской или немецкой технической прессы, для чего изучал иностранные языки. Его специальность — теоретическая экспериментальная физика.
Будучи у ИЛЬИНА, я завел разговор об атомных бомбах и возможности их применения в случае новой войны. ИЛЬИН сказал, что американцы, собрав лучших физиков мира, в том числе и немцев, полностью разрешили эту важнейшую проблему. У нас же, по словам ИЛЬИНА, даже такой известный физик, как академик КАПИЦА, ранее возглавлявший физику, находится в опале. По заявлению ИЛЬИНА, КАПИЦА утверждал, что проблема получения атомной энергии является неразрешимой для советской науки.
На мой вопрос, имеются ли в СССР достижения в области получения атомной энергии, ИЛЬИН ответил, что работа ведется, но строго секретно. Хотя он и не участвует в разрешении атомной проблемы, но ряд его коллег заняты в этой области и добились значительных результатов. ИЛЬИН назвал несколько фамилий ученых, занимающихся атомной проблемой. В СССР, — сообщил он далее, — изготовлено несколько мощных уникальных циклотронов, применяющихся при расщеплении атомного ядра.
Вопрос: ИЛЬИН знал, что сведения по атомной проблеме вы добываете для англичан?
Ответ: Нет, я лишь воспользовался чрезмерной болтливостью профессора и выуженные у него данные передал ХАННА.
Летом 1947 года ЧЕРНУХИН возвратился из служебной командировки в Ростовский край. С его слов я информировал ХАННА о ведущихся на Северном Кавказе работах по переводу железнодорожного транспорта на электротягу.
В конце 1947 года я вручил ХАННА полученную мною от ЧЕРНУХИНА схему электрификации железнодорожных магистралей на юге России. Предоставлением этих сведений закончилась моя шпионская работа на англичан.
Вопрос: Вы продолжаете скрывать известных вам агентов английской разведки, часть которых лично привлекли к сбору шпионских сведений. На ближайшем же допросе вы должны будете показать всю правду о своих преступных связях.
Допрос прерван.
КАТЦЕР
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
ДОПРОСИЛ:
Зам. начальника следственной части по особо важным
делам МГБ СССР полковник ШВАРЦМАН
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 261. Л. 1—37. Подлинник. Машинопись.
№ 69. ИЗ СПЕЦСООБЩЕНИЯ В.С. АБАКУМОВА И.В. СТАЛИНУ О НЕДОЧЕТАХ, ИМЕВШИХ МЕСТО В НЕКОТОРЫХ ОБЛАСТЯХ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ СОБРАНИЙ «О ВЫСЕЛЕНИИ В ОТДАЛЕННЫЕ РАЙОНЫ ЛИЦ, ЗЛОСТНО УКЛОНЯЮЩИХСЯ ОТ ТРУДОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ...»
14 августа 1948 г.
№ 4483/а
Совершенно секретно
СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР
Товарищу СТАЛИНУ И.В.
В дополнение к № 4381/А от 26 июля т.г. докладываю, что, по сообщениям органов МГБ Вологодской, Московской, Архангельской областей и Мордовской АССР, в некоторых районах имели место серьезные недочеты в процессе подготовки и проведения в колхозах собраний, созываемых в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 июня 1948 года «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни».
20 июля т.г. в Вологодском районе Вологодской области было проведено общее собрание членов колхоза «Красный остров», на котором обсуждался вопрос о выселении Шагалова П.К., 1897 года рождения, имеющего на иждивении 5 человек. Основанием к постановке вопроса о его выселении послужили материалы второго секретаря райкома ВКП(б) ЛАПСАКОВА о том, что ШАГАЛОВ в кохозе работал плохо, якобы занимался спекуляцией и хищением колхозного сена. Первым секретарем райкома ВКП(б) ЛУКИНСКИМ и председателем райисполкома СТУЛИКОВЫМ предварительно было проведено закрытое партийно-комсомольское собрание, которое прошло неактивно. На собранном затем совещании актива в составе 19 человек некоторые из выступавших предлагали оставить ШАГАЛОВА в колхозе. Несмотря на э