Назначенный заместителем Наркома Боеприпасов ИНЯШКИН содействовал выдвижению на работу в Наркомат Боеприпасов в качестве члена Коллегии участника антисоветской организации Шибанова В.Я., впоследствии назначенного Зам. Наркома Боеприпасов СССР.
В свою очередь ЕФРЕМОВЫМ в качестве заместителя главного инженера 2-го Главного Управления Наркомата был переведен с завода № 11 участник организации ЧЕРНЯЕВ, с которым им была установлена непосредственная связь по вражеской работе.
Антисоветскую работу ЕФРЕМОВ продолжал и в Наркомате Боеприпасов.
Вредительская работа ЕФРЕМОВА в Наркомате заключалась в следующем:
а) задержке строительства новых снаряжательных заводов, а также дублерных баз по снаряжению ручных гранат;
б) срыве выпуска капсюлей-воспламенителей ШКАС (см. стр. 13, 14, 15, 16 показаний ЕФРЕМОВА).
Работа по срыву выпуска капсюлей ШКАС ЕФРЕМОВЫМ была поручена ЧЕРНЯЕВУ, который предложил заводам вместо импортного шеллака применять в производстве капсюлей идитол по неотработанной рецептуре.
Работа по срыву выполнения производственной программы снаряжательных заводов ЕФРЕМОВЫМ проводилась под руководством Шибанова, с которым он восстановил связь по вражеской работе весной 1940 года (см. стр. 16, 17, 18 показаний ЕФРЕМОВА).
2. СИДОРА А.Ф.*** признался в том, что к антисоветской работе был привлечен в 1932 году бывшим директором Харьковского тракторного завода СВИСТУНОМ П.И. (осужден к ВМН).
В 1936 году СИДОРА при содействии СВИСТУНА был переведен на работу в Москву в качестве директора авиационного завода № 1, а в 1938 году был назначен главным инженером Главного Управления Боеприпасов Наркомата оборонной промышленности.
Будучи в 1932 году информирован СВИСТУНОМ о причастности к антисоветской группе на Харьковском тракторном заводе бывшего начальника литейного цеха ХТЗ, в настоящее время директора Московского снарядного завода № 70 Наркомата Боеприпасов ХОХУЛИ В.И.***, в 1938 году СИДОРА установил с последним непосредственную связь по вражеской работе (см. стр. 5, 9, 10 показаний СИДОРА).
Вредительская работа СИДОРЫ в Наркомате Боеприпасов заключалась в следующем:
1) умышленной неотработке технологического процесса изготовления железных артиллерийских гильз, в результате чего брак составил 50% всей выпущенной продукции;
2) срыве предусмотренного специальным решением правительства выпуска железных свертных гильз;
3) задержке освоения в производстве 122 мм пушечных гильз путем поставок для их изготовления недоброкачественного металла (см. стр. 11, 12, 13).
3. ЧЕРНЯЕВ А.Ф.*** признался в том, что являлся участником вредительской организации, существовавшей в системе оборонной промышленности, и как на заводе № 11, так и во 2-ом Главном Управлении Наркомата Боеприпасов СССР проводил вражескую работу по заданию арестованного по настоящему делу ЕФРЕМОВА Б.А.
ЧЕРНЯЕВ показал, что по заданию ЕФРЕМОВА он не принял необходимых мер к отработке технологии производства на заводах № 5 и № 53 капсюлей-воспламенителей ШКАС, вследствие чего имел место массовый брак; намеренно задерживал развитие инструментального хозяйства тех же заводов, а также не отработал конструкции взрывателей к снарядам, минам и авиабомбам.
4. ЯНОВ Г.Г.*** признался в том, что проводил вредительскую работу в Техническом Совете Наркомата Боеприпасов и умышленно допускал хранение большого количества порохов у производственных зданий пороховых заводов, что вызывало частые самовозгорания. Вместе с тем ЯНОВ отрицает свою причастность к диверсионному акту на пороховом заводе № 9 (гор. Шостка), в результате которого 26-го сентября с.г. погибло 15 и было ранено 18 рабочих.
Между тем арестованные по делу о пожаре на заводе № 9 бывший директор ИВАНОВ Л.П. и главный инженер КОРШИН Г.Е., признавшись в принадлежности к антисоветской организации, показали, что взрыв на заводе № 9 явился результатом подготовленной и осуществленной ими по заданию ЯНОВА диверсии.
Показания ИВАНОВА и КОРШИНА представляются особо.
Так как ЧЕРНЯЕВ и ЯНОВ скрывают весь объем проводившейся ими в действительности антисоветской работы, допросы их продолжаем и показания будут представлены дополнительно. v Представляя при этом протоколы допросов ЕФРЕМОВА Б.А. от 6-го декабря 1940 года и СИДОРА А.Ф. от 29-го ноября 1940 года, НКВД СССР считает необходимым арестовать:
1. ШИБАНОВА Василия Яковлевича — Заместителя Наркома Боеприпасов СССР.
2. ИНЯШКИНА Михаила Степановича — бывшего заместителя Наркома Боеприпасов СССР, снят с работы ЦК ВКП(б).
3. ХОХУЛЮ Владимира Ивановича — директора завода № 70 Наркомата Боеприпасов СССР.
ХОХУЛЯ во вражеской работе изобличается также показаниями содержащегося ныне под стражей бывшего главного металлурга завода № 70 ВЕРЖИНСКОГО Ю.И., связанного по вредительству с ХОХУЛЕЙ по заводу № 70 до 1940 года и осужденных к ВМН начальника чугунолитейного цеха Челябинского тракторного завода ЛЯСКОВСКОГО П.В. и бывшего главного инженера того же завода ГУРЕВИЧА Е.И.
Просим Ваших указаний.
ПРИЛОЖЕНИЕ: по тексту.
Зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР МЕРКУЛОВ
Начальник Главного экономического управления НКВД СССР
КОБУЛОВ
арестованного СИДОРА Александра Федосеевича, —
от 29-го ноября 1940 года
СИДОРА А.Ф., 1901 года рождения урож. села Даре-Салын, Крымской АССР, украинец, бывший член ВКП(б) с 1939 года. До ареста — член Технического Совета Наркомата Боеприпасов СССР.
Вопрос: На предыдущих допросах вы признались в том, что в 1932 году были вовлечены во вредительскую группу, существовавшую на Харьковском тракторном заводе, бывшим директором того же завода СВИСТУНОМ.
Эти показания вы подтверждаете?
Ответ: Да, подтверждаю.
Вопрос: Покажите подробно — при каких обстоятельствах вы были привлечены к вражеской работе?
Ответ: Со СВИСТУНОМ Пантелеймоном Ивановичем я познакомился в 1930 году на Харьковском тракторном заводе, где работал в должности начальника кузнечно-прессового цеха. В том же 1930 году я дважды был направлен СВИСТУНОМ в служебную командировку в Америку и пробыл за границей около 8-ми месяцев.
Пребывание и внешняя сторона жизни в Америке сказались на моих политических настроениях. Я еще не стал окончательно оформившимся врагом советской власти, но при случае, делясь своими впечатлениями о пребывании в Америке, высказывал недовольство по поводу жизни в СССР, затруднений в продовольственном снабжении и недостатка товаров широкого потребления. Мои антисоветские настроения систематически подогревались СВИСТУНОМ, который охотно выслушивал мои рассказы об Америке и от себя добавлял антисоветскую критику положения в СССР.
Убедившись в том, что я разделяю его враждебное отношение к существующему строю, СВИСТУН стал приглашать меня к себе на дом. С 1931 года я уже постоянно посещал квартиру СВИСТУНА вместе с другими руководящими работниками завода.
Вопрос: Назовите их.
Ответ: Кроме меня, СВИСТУНА на дому посещали: его заместитель — *ШНЕЕРСОН Борис Маркович*, главный инженер завода — БРУСКИН Александр Давыдович, начальник инструментального цеха — *АЛЬБОВ Павел Александрович* и начальник литейного цеха — ХОХУЛЯ Владимир Иванович.
Все они составляли окружение СВИСТУНА и пользовались его поддержкой.
Во время сборищ, происходивших на квартире у СВИСТУНА и сопровождавшихся постоянными выпивками, разговоры велись не только вокруг дел завода, но и в целом — положения в промышленности, при этом раздавались антипартийные выпады против руководства ЦК ВКП(б).
СВИСТУН заявлял, что политика коллективизации — ему не по душе, что колхозы себя не оправдали и приводят, якобы, к упадку сельского хозяйства. Он говорил, что нажимать нам на выпуск тракторов не следует, что крестьяне на них работать не сумеют, так как до трактора не доросли.
СВИСТУН не стеснялся в моем присутствии высказывать свое враждебное отношение к партии, но в существо практической вражеской работы, проводившейся на Харьковском тракторном заводе, посвятил меня только в 1932 году, когда убедился, что я до конца разделяю его антисоветские взгляды.
В конце сентября или в первых числах октября 1932 года СВИСТУН пригласил меня для беседы к себе на квартиру. Оставшись со мной наедине, он заявил, что положение становится катастрофическим и «надо спасать отечество». Эту фразу я воспроизвожу дословно, так как она особенно запомнилась мне из продолжительной беседы, которую я имел тогда со СВИСТУНОМ. Он много говорил о невозможности, якобы, освоить множество новых предприятий, построенных за последнее время, о нежизненности колхозов, недостатке одежды, обуви, продуктов питания, о том, что политика индустриализации и коллективизации встречает, якобы, враждебное отношение к себе со стороны населения. В заключение беседы СВИСТУН сказал: «Люди, одинаково с нами мыслящие, должны восстать против существующих в стране несправедливостей».
На мой вопрос — а имеются ли люди, способные это сделать, — СВИСТУН ответил, что с политикой партии не согласен ряд руководящих работников на Украине, но фамилий, вероятно из осторожности, не назвал, ограничившись лишь указанием, что тайно от партии эти люди ведут свою работу, и предложил мне примкнуть к ним.
СВИСТУН при этом сказал, что мне уже пора от сочувствия его взглядам перейти к делу, а я заверил СВИСТУНА, что готов действовать по его указаниям. На этом наша беседа закончилась.
При встрече, состоявшейся через несколько дней, СВИСТУН в развитие прежнего разговора сообщил мне, что на ХТЗ им объединена группа лиц, несогласных с политикой партии и стоящих за практическую поддержку правых. Далее СВИСТУН назвал: БРУСКИНА, ШНЕЕРСОНА, АЛЬБОВА и ХОХУЛЮ, которые на заводе, каждый на своем участке, проводят вредительскую работу.
В этой же беседе СВИСТУНОМ передо мной была поставлена конкретная задача проведения вредительской работы: при изготовлении деталей к тракторам применять недоброкачественный материал.