Вопрос: Известно ли вам, где находится АВЕН в последнее время?
Ответ: Мне хорошо известно, что АВЕН в конце 1921 года выехал на постоянное жительство в Латвию, где был помощником командира Тальсинского полка айзсаргов. Больше никаких данных об АВЕНЕ не имею.
Вопрос: Кто еще из секретных сотрудников латвийской разведки находился у вас на связи?
Ответ: Помню также, что у меня на связи был ТУППЕ (имени и отчества не помню), по национальности латыш, тогда ему было лет 30. Насколько я помню, он был помощником коменданта штаба РККА.
Вопрос: ТУППЕ был также завербован лично вами?
Ответ: Нет. Для шпионской работы в пользу латвийской разведки ТУППЕ был завербован моим секретарем МЕДАУСОМ. В 1922 году в период временного отсутствия МЕДАУСА в Москве (он ездил в город Ригу) я с ТУППЕ имел несколько явок, при которых получил от него весьма ценные сведения.
Вопрос: Какого характера?
Ответ: От ТУППЕ я получал копии совершенно секретных приказов по РККА и сведения, относящиеся к численности Красной Армии. Будучи уже в Латвии, я узнал, что ТУППЕ был в СССР арестован и осужден к расстрелу.
Вопрос: Вы назвали далеко не всех известных вам секретных агентов латвийской разведки. Кого вы скрыли?
Ответ: Не отрицаю, что я действительно назвал не всех секретных агентов, находившихся на связи лично у меня и подчиненных мне сотрудников, но вспомнить их за давностью времени не могу. Вообще-то основная часть нашей секретной агентуры была вскрыта органами ВЧК еще в 1922 году (фамилии арестованных агентов я также не помню). В мае месяце 1922 года был разоблачен и арестован мой помощник МЕДАУС, а в августе месяце 1922 года я выехал в Латвию и больше в Москву не возвращался.
Мой уход с поста латвийского военного атташе в РСФСР был вызван тем, что вслед за разоблачением нашей секретной агентуры советское правительство в своей ноте потребовало от латвийского правительства отозвать меня с поста военного атташе.
Вопрос: Кто возглавил разведывательную работу на советской территории после вашего отъезда из Москвы?
Ответ: После меня разведывательную работу в советской России возглавил ФРЕЙБЕРГ (имени и отчества не помню). Ему же я передал оставшуюся часть еще не разоблаченной секретной агентуры.
Вопрос: Кого из агентов вы передали ФРЕЙБЕРГУ?
Ответ: Насколько припоминаю, ФРЕЙБЕРГУ я передал на связь в общей сложности примерно 6—7 секретных агентов.
Из числа этой части агентуры я помню лишь НЕЙМАНА и ТУППЕ. Фамилии остальных агентов припомнить сейчас не могу.
О дальнейших мероприятиях по разведывательной работе в РСФСР я не осведомлен, так как в середине 1922 года уехал из Москвы и больше никакого отношения к разведке не имел.
Вопрос: Чем же вы занимались по возвращении в Латвию?
Ответ: Я поступил на службу в кадровые части латвийской армии. В ноябре месяце 1922 года я был назначен начальником штаба Видземской дивизии. В этой должности я пробыл непрерывно до конца июня месяца 1931 года, после чего был переведен на должность командира 4-го Валмерского пехотного полка, а в августе месяце 1934 года назначен командиром 5-го пехотного Цесовского полка. Затем я был помощником командира Латгальской дивизии и с осени 1936 года по ноябрь месяц 1940 года — командиром Земгальской дивизии.
Повторяю, что с поступлением на службу в кадровые части латвийской армии я разведывательную работу прекратил и никакого отношения к ней не имел.
Вопрос: Однако имели прямое отношение к антисоветской работе. Об этом и показывайте.
Ответ: Латвийская армия с самого начала ее организации и до последнего времени воспитывалась нами в духе ненависти к Советскому Союзу. Даже в 1939 году, несмотря на заключение договора с СССР о взаимопомощи, воспитательная работа в этом направлении не ослабла, а, наоборот, усилилась.
Вопрос: В чем это выражалось?
Ответ: С заключением договора о взаимопомощи между СССР и Латвией и созданием на латвийской территории советских военных баз в нашей армии были введены специальные так называемые «часы собеседования», которые носили резко антисоветский, клеветнический характер и преследовали цель: вызвать у солдат озлобление к Советскому Союзу.
В этих же целях бывший в то время начальник штаба армии генерал РОЗЕНШТЕЙН рассылал командирам частей сводки о ходе военных действий между Финляндией и Советским Союзом явно клеветнического в отношении СССР характера.
Были, очевидно, и другие аналогичные факты, но вспомнить их я сейчас не могу.
Вопрос: Вы уклоняетесь от прямого ответа на поставленный вопрос. Не прикрывайтесь РОЗЕНШТЕЙНОМ. Известно, что и вы лично являлись реакционно настроенным генералом латвийской армии и вместе с другими офицерами до последнего времени принимали деятельное участие в борьбе против Советского Союза. Предлагаем рассказать об этом.
Ответ: Я полагаю, что реакционные элементы бывшей латвийской армии, и главным образом те офицеры, которые не были зачислены во вновь созданный «территориальный корпус», ведут подпольную антисоветскую работу.
Вопрос: Мы вас спрашиваем о конкретных фактах вашей антисоветской деятельности, а не о «предположениях». Вы это понимаете?
Ответ: Понимаю.
Вопрос: В таком случае вам ничего больше не остается, как говорить правду до конца. Начинайте с себя.
Ответ: Должен признаться, что на предыдущих допросах я действительно скрывал от следствия все известное мне о существовании в Латвии антисоветской, заговорщической организации.
Вопрос: Почему вы это скрывали?
Ответ: Во мне были сильны националистические чувства, и я поэтому не хотел выдавать своих единомышленников и сообщников, которые являются участниками заговорщической организации.
Вопрос: Покажите подробно, что это за организация и какое положение занимали в ней вы лично?
Ответ: Я говорю о действующей на территории Латвии антисоветской, военно-офицерской, заговорщической организации, которая объединяет наиболее реакционную часть офицерства бывшей латвийской армии. Большинство из числа известных мне участников этой заговорщической организации в прошлом принимало активное участие в вооруженной борьбе против Красной Армии.
Насколько я осведомлен, организация ставит перед собой задачу — путем вооруженного восстания отторгнуть Латвию от Советского Союза и установить в ней буржуазный строй.
Я лично являлся активным участником этой организации.
Вопрос: С какого времени?
Ответ: С октября месяца 1940 года. Мое вхождение в заговорщическую организацию произошло при следующих обстоятельствах.
Примерно 8-го октября 1940 года генерал Роберт КЛЯВИНЬШ (ныне командующий латвийским «территориальным корпусом») проводил совещание командиров дивизий бывшей латвийской армии в связи с предстоящей передачей военного имущества вновь создаваемому «территориальному корпусу» Красной Армии.
После окончания совещания я возвращался домой вместе с командующим Курземской дивизией генералом СПАНДЕКОМ и командиром Латгальской дивизии генералом КЛИНСОНОМ.
Все мы были в возбужденном состоянии, понимая, что в связи с происходящими событиями остаемся не у дел. По пути между нами происходила беседа именно об этом. У меня было желание более откровенно поговорить в узком кругу о возможных перспективах.
Заметив это, КЛИНСОН предложил зайти в ресторан «Ром» (римская гостиница). «Там, — как выразился КЛИНСОН, — мы поговорим». Я и СПАНДЕК согласились.
Вопрос: И беседовали на виду и в присутствии других посетителей ресторана?
Ответ: Нет. Мы предусмотрительно расположились в отдельном кабинете, предварительно попросив подать нам еду.
В ресторане, в благоприятной интимной обстановке, каждый из нас уже без стеснения, открыто высказывал свое недовольство и озлобление против мероприятий советского правительства.
После краткого, единодушного обмена мнений по этому поводу КЛИНСОН прямо перед нами поставил вопрос о том, что «терпеть такого положения не будем и нужно решительно действовать».
Для меня и генерала СПАНДЕКА было совершенно ясно, что КЛИНСОН имеет в виду организовать реакционное, недовольное советской властью офицерство бывшей латвийской армии для борьбы против вновь установившегося в Латвии государственного строя. КЛИНСОН тогда же ориентировал нас о том, что некоторые шаги в этом направлении уже проведены.
Вопрос: О чем именно он информировал вас?
Ответ: КЛИНСОН рассказал, что у нас имеются единомышленники и среди «молодого» офицерства. Попутно с этим он сообщил нам, что к нему обратились представители «объединения офицеров, окончивших латвийское военное училище» (фамилии не упомянул) с просьбой взять на себя инициативу по созданию военно-офицерской организации, которая бы подготовила в Латвии вооруженное восстание против Советов с целью захвата власти в свои руки.
Вопрос: Чем объясняется то, что представители «объединения офицеров, окончивших латвийское военное училище» обратились по этому поводу именно к КЛИНСОНУ?
Ответ: Это объясняется тем, что КЛИНСОН пользовался большим авторитетом среди реакционной части «молодого» офицерства бывшей латвийской армии. В 1919 году КЛИНСОН был организатором, а впоследствии руководителем латвийского военного училища, курсанты которого принимали активное участие в вооруженной борьбе против частей Красной Армии. Сам КЛИНСОН за личное активное участие в борьбе против советских войск был награжден латвийским правительством боевым орденом «Лачплесис».
Приняв предложение «молодых» реакционных офицеров, КЛИНСОН взял на себя руководство подпольной антисоветской военно-офицерской организацией в Латвийской ССР. Об этом рассказал мне и СПАНДЕКУ лично КЛИНСОН.
Вопрос: Только ли об этом информировал вас КЛИНСОН?