«Восстанавливался вновь», — не совсем грамотно, но зато коротко и ясно.
Об архивных справках. Выборочно они уже упоминались, когда развеялся миф об Артнау и был кратко охарактеризован вполне реальный Гильгер.
Запросы с пометкой «В. срочно» инициировал 9 февраля 1955 г. подполковник Никитин, начальник 3 отдела Следуправления КГБ при Совете министров СССР. Эти запросы были посланы, главным образом, по двум направлениям — в Центральный Государственный Особый архив (ЦГОА) Главного Архивного управления МВД СССР и в соответствующие службы КГБ.
«В связи с проверкой материалов архивно-следственного дела на ЖУКОВСКОГО Семена Борисовича, 1896 г. р., ур. г. Киева, работавшего в 1927–1934 г.г. в Торгпредстве СССР в Берлине, просим проверить имеются ли какие-либо данные о его принадлежности к германской разведке.
Как видно из материалов дела, ЖУКОВСКИЙ якобы был связан в Берлине по шпионской деятельности с немцем АРТНАУ, а в Москве с сотрудником германского посольства — ГИЛЬГЕРОМ».
Все ответные документы пришли в течение февраля. По этим материалам сотрудником Никитина Матвеенко составлена
«Справка
Просмотром архивных материалов (дело № 53.5) на бывшее Германское посольство в Москве за период с 1922 по 42 г. установлено, что Жуковский С.Б., Ежов Н.И. и др. лица, проходящие по делу Жуковского в том числе б. работники торгпредства СССР в Германии по материалам дела не проходят.
Названные на предварительном следствии Ежовым и Жуковским Вентцль и Оттомар Артнау также не значатся. По делу проходит Гильгер Густав Антонович, 1886 г. р. уроженец России — резидент Германской разведки, советник посольства, руководил экономическим отделом в период с 1923 по 1941 г. Гильгер б. владелец фабрик национализированных в период Октябрьской революции. Во время империалистической войны Гильгер был заключен в концентрационный лагерь, знает хорошо русские условия, язык, имея большое количество связей среди советских граждан (с дореволюционного периода).
Гильгер был нац. социалистом, однако авторитетом со стороны фашистского правительства не пользовался, его держали в СССР как знатока страны и ценного разведчика.
Гильгер в 1941 г. вместе с Германским посольством был интернирован из Москвы в Кострому.
Других материалов о Гильгере нет и в числе его связей никто из проходящих по делу Жуковского не значится».
Любопытны «первоисточники», точнее, архивные справки, составленные ЦГОА по документальным материалам своего хранения. Вначале — «французский след».
«По картотеке и делу французской полиции проходит Жуковский Семен Борисович, русский, председатель «Треста обработки белых металлов». В 1930 г. Министерство иностранных дел Франции сообщило в Министерство внутренних дел о том, что оно разрешило (французскому) посольству в Москве выдать визу на въезд во Францию Жуковскому Семену Борисовичу, за которого ходатайствовала от имени общества «Алюминиум Франсэ» «Франко-русская контора»…
Кроме этого, в картотеке французской полиции имеется карточка на Жуковского Симеона, родившегося в 1896 г. в Киеве, гражданина СССР, «делегата Комиссариата внешней торговли».
Поскольку в Берлине отец работал и постоянно, и наездами ряд лет, данные немецких служб, включая гестапо, более обстоятельны.
«Жуковский Семен Борисович, проходит по материалам «Имперского комиссара по наблюдению за общественным порядком» г. Берлин.
Жуковский С.Б. проходит по списку представителей Советского торгпредства в Берлине… являлся уполномоченным Высшего Совета Народного хозяйства СССР и входил в состав Совета торгпредства СССР в Берлине (Торгпредство, комната 430, тел. 493). В деле имеется перевод этого документа на немецкий язык и агентурное донесение германской разведки от 16 мая 1928 г., в котором сообщается, что русский экземпляр этого документа составлен якобы не торгпредством, т. к. в нем неправильно употребляется терминология.
Из переписки Министерства иностранных дел Германии с имперским комиссаром за 11–14 января 1929 г. известно, что ЖУКОВСКИЙ (без имени и отчества)
10.7.1928 г. выехал из Германии, выйдя из состава Совета советского торгового представительства в Берлине. Однако, в ноябре 1928 г. он снова приехал в Германию в качестве генерал-директора торгового общества по экспорту марганца… и проживал по адр.: Берлин, Аугсбургерштрассе, 33. Сообщается, что Жуковский имел советский паспорт № 4321, выданный ему
5.11.1928 г. Комиссариатом Ин. дел СССР в Москве, и что германское посольство в Москве 14.11.28 г. выдало ему въездную визу в Германию № 3394 сроком до 14.12.1928 г.
Также сообщается, что о Жуковском ничего неблагоприятного не известно.
Кроме этого, Жуковский (с инициалами С.Б.) проходит по картотеке на советских граждан, выезжавших за границу, и русских без гражданства, проживавших за границей, составленной гестапо в 1936–1940 г.г. По данным карточки Жуковский С.Б., гражданин СССР, являлся заместителем народного комиссара внутренних дел СССР. По записи на карточке от 13.1.1938 г., сделанной на основании сообщения немецкой газеты «Дейче Цент-ральцейтунг» № 7 от 9.1.1938 г., издававшейся в Москве, Центральный исполнительный комитет СССР утвердил Жуковского С.Б. заместителем народного комиссара внутренних дел СССР. По записи на карточке от 13.7.38 г. Жуковский С.Б. написал в немецкую газету, «Дейче Цен-тральцейтунг» № 154 от 8.7.1938 г., издававшейся в Москве (так в тексте. В.Ж.), статью «Наши дороги» (транспорт в Советском Союзе).
В записи от 10.8.38 г. сообщается, что Жуковский С.Б. с 1932 года до лета 1938 г. являлся заместителем торгового представителя Советского Союза в Берлине. На эту работу он, вероятно, был послан от Г.П.У… В записи от 3.11.1938 г. сообщается, что 29.10.1938 г. Жуковский С.Б. был освобожден от должности (заместителя торгового представителя Советского Союза в Берлине) и вместо него был назначен Филаретов Г.В. (по-видимому также от Г.П.У.)».
Содержание последнего абзаца является, в основном, чепухой, каковой факт объяснить трудно, если, конечно, исходить из презумпции о высоких деловых качествах гестаповской канцелярии.
Из Берлина отец убыл летом 1933 г. и больше туда не возвращался. Филаретов сменил его на посту, разумеется, не зам. торгпреда, а зам. наркома. Наконец, наврана и дата, поскольку отец был смещен 3-го, а не 29-го октября.
Кое-что о Кестринге, который фигурировал в показаниях Ежова, а также отца. Из справки 3 отдела 2 ГУ КГБ:
«КЕСТРИНГ Эрнест, 1876 г. р., в должности германского военного атташе в Москве работал с 31 по 33 год, а затем с 1935 по 41 г.
В СССР КЕСТРИНГ проводил активную разведывательную деятельность.
Данными о связях КЕСТРИНГА с бывшими работниками НКВД СССР не располагаем.
Для, сведения сообщаем, что все архивные материалы, касающиеся бывшего германского посольства в СССР, хранятся в учетно-архивном отделе КГБ при СМ СССР, под № 535».
Наконец, отдел оперативного учета 1 ГУ КГБ сообщает: «На Жуковского Семена Борисовича компрометирующими сведениями не располагаем».
Затем в этом же сообщении отражены этапы биографии Гильгера, причем очередной раз указано — «занимался активной разведывательной работой против СССР». И в заключение
«ГУГО ВЕНТЦЕЛЬ и ОТТОМАР АРТНАУ по нашим учетам не проходят».
9 мая 1955 г. подполковник юстиции Коренев, прокурор Главной военной прокуратуры, поставил точку в своем подробном «Заключении по делу Жуковского С.Б.», адресованном Военной Коллегии Верховного суда СССР. Коллегия под председательством полковника юстиции Коваленко спустя два месяца определила: приговор пятнадцатилетней давности отменить и дело за отсутствием состава преступления прекратить. Основанием послужило упомянутое «Заключение», которое практически коллегией и воспроизведено. Написанное бесстрастным стилем, Заключение от этого только выигрывает в своей убедительности.
«В судебном заседании Жуковский от этих показаний (данных на предварительном следствии. — В.Ж.) отказался и суду пояснил, что он никогда антисоветской деятельности не проводил…он признал себя виновным в результате применения к нему незаконных методов следствия, а допрошенные свидетели его оговорили».
Доводы Жуковского, говорит подполковник Коренев (а с ним и Военная Коллегия), подтверждаются материалами дела и проверки.
Основные обвинительные эпизоды рассмотрены достаточно подробно. Ни один не подтвержден фактами. Многие проходящие по делу лица (перечислены) вообще никаких показаний против отца не дали. Другие, его оговорившие, либо на суде от этого отказались, либо (как Цесарский и Фриновский) «хотя и назвали Жуковского как участника антисоветской заговорщической организации, но конкретных фактов его преступной деятельности не привели».
Эти и другие показания в суде не проверялись.
«Жуковский на предварительном следствии показал, что он по шпионской деятельности был связан с Артнау, Вентцелъ, Гильгер и Кестринг. Однако проверкой по делу принадлежность указанных лиц к германской разведке не подтвердилась и их связь с работниками НКВД СССР не установлена».
Очень интересный довод. Загадочный. Откуда мог знать подполковник Коренев, принадлежали или нет к германской разведке Артнау и другие указанные немцы? Возможно, свою роль сыграл доступ к некоторым немецким архивам, открытый для наших компетентных органов благодаря победе в Отечественной войне. (Написано до знакомства с томом 3 дела. Теперь «смелая» гипотеза о «загадочном» доводе подтвердилась полностью.)
«Таким образом, в настоящее время стало известно, что предварительным следствием не были собраны доказательства для обвинения Жуковского в том, что он, работая в торгпредстве СССР в Берлине, расхищал государственные средства, финансировал Троцкого и троцкистские организации, печатал троцкистскую литературу и перебрасывал ее в СССР, а также с 1928 года занимался шпионажем против СССР.