На Украину для ликвидации уголовных банд была прислана из Москвы особая группа во главе с Мартыновым. Ее усилиями были ликвидированы банды с участием анархистов и уголовников, представители которых занимали должности в советских учреждениях. Так, в Одессе участник ликвидированной банды анархистов Шахворестов занимал должность начальника Одесской городской милиции, а в Харькове гражданин Попов был председателем Союза коммунистической молодежи Петинского района. В последнем случае банда насчитывала около 70 человек.
После ликвидации этих банд особая группа была переброшена в Киев и Екатеринослав, где она раскрыла и уничтожила еще ряд крупных уголовных групп. Самым громким было дело банды «Черная маска», по которому чекисты расстреляли 38 бандитов. Одним из них оказался художник с высшим образованием Эпштейн, участвовавший в 28 грабежах и нескольких убийствах[153].
В борьбе с уголовным бандитизмом чекисты имели определенный успех. Во-первых, уголовный элемент, как правило, был сосредоточен в крупных городах, где были деньги и товары. Практика массовых облав позволяла органам ВЧК выявлять лиц, имевших судимость и зарегистрированных в судебно-уголовном розыске. Так, в Одессе, в период с 20 сентября по 5 октября 1920 г., при массовых облавах задержали 185 человек, из которых 127 − проходили по учетам, как известные бандиты и лица, содержавшие «малину», либо скупавшие краденное. С расстрелом подавляющего большинства этих лиц бандитизму был нанесен ощутимый удар[154]. Во-вторых, сосредоточение бандитов в городах позволяло чекистам направлять против них небольшие специально подготовленные группы.
В феврале 1920 г. было принято постановление СНК «О мерах борьбы с бандитизмом». Согласно ему для лиц, обвиняемых в вооруженных грабежах и налетах, учреждались специальные военно-революционные трибуналы. Их приговоры были безапелляционны и никакому обжалованию не подлежали[155].
К 1920 г. бандитизм начал приобретать более организованные формы. В телеграмме начальника Бийского политбюро председателю Алтайской ГубЧК о банде Колесникова отмечалось, что «бандитизм начинает выливаться в прочно организованное войсковое объединение с лозунгами, знаменами, знакомый с делом командования и некоторыми административными подходами»[156]. По данным Киевской ГубЧК, соотношение сел и деревень, охваченных повстанческим движением летом 1920 г., к общему количеству селений губернии выросло в 10 раз − до 191.
В условиях вооруженной борьбы с армиями А.И. Деникина и П.Н. Врангеля большевики нередко шли на союз с «зелеными». Для Красной армии стратегической задачей был разгром армии Врангеля, и поэтому союз с Н.И. Махно, находящимся в ее тылу, был необходим[157]. Однако в конце ноября 1920 г. Махно отказался выполнить требование советского командования о переброске его отрядов на Польский фронт. Этот приказ на самом деле был практически невыполним, что и подтолкнуло Махно на очередной разрыв с советской властью. Анализ взаимоотношений «зеленых» и большевиков указывает на то, что он был неизбежен. Главной причиной конфликта была попытка Махно организовать советскую власть с помощью созыва избираемых снизу «вольных советов»[158]. Из «Краткого обзора положения на Украине ОО ВЧК» весной 1920 г. следовало, что Махно «работает под лозунгами «беспартийных Советов», «самостоятельной Украины» и «уничтожения коммуны». Однако большевики не были готовы идти на компромисс в вопросе полноты своей власти, считая любые покушения на нее незаконными и фиктивными. По соображениям ОО Юго-Западного фронта «атаманщина развивалась благодаря господствующей в украинской деревне фиктивной Советской власти»[159]. Махно берет курс на подготовку захвата ряда городов, о чем издает секретный приказ, который был перехвачен Мариупольским отделением районной транспортной чрезвычайной комиссии (ОРТЧК)[160]. Постановлением Политбюро от 18 ноября 1920 г. Дзержинскому было предписано принять экстренные меры для полного обезвреживания отряда Махно. В ночь на 25 ноября 1920 г. Центральное управление чрезвычайных комиссий Украины потребовало от всех ГубЧК арестовать махновцев[161].
Аналогичная ситуация была с атаманом Милашко, который вовремя деникинской оккупации возглавлял повстанческие отряды. С приходом советской власти он предложил командованию Красной армии влить свои отряды в регулярные части. Предложение было принято, и его отряд получил название 4‐й отдельной Украинской бригады 45‐й дивизии. Между тем части Милашко занимались грабежом, а когда им был отдан приказ о выступлении на фронт, отказались подчиняться. В апреле 1920 г. атаман был арестован в штабе 45‐й дивизии, но сумел бежать. В с. Тофиевке он собирает главарей своих отрядов и «объявляет партизанскую войну» советской власти. Благодаря усилиям разведки было установлено местонахождение Милашко, его арестовали и доставили в Екатеринослав[162].
К концу 1920 г. выступление А.С. Антонова перерастает в крестьянское восстание, охватившее Тамбовский, Кирсановский и Борисоглебский уезды. Из оперативной сводки о положении на местах штаба войск по ликвидации восстания при ГубЧК следовало, что в банде, действовавшей в Сампурском районе, было около 500 человек, большинство крестьян. У бандитов имелись флаги с лозунгами «В борьбе обретешь ты право свое!», «Да здравствует Союз трудового крестьянства!»[163]. Набирающие популярность среди крестьянства лозунги, способствовали взрывному росту численности сил Антонова, которые выросли до таких размеров, что были организованы в две армии в составе 13 полков[164].
Организация войск А.С. Антонова, позволила объединить все части под единым командованием главного оперативного штаба. Особенности тактики бандитов сводились к партизанской войне при хорошем знании местности. В результате повстанческие отряды нападали на самые уязвимые участки, появляясь там, где их меньше всего ждали. Во многом этому способствовала постановка разведки восставших[165].
Очевидно, что в этих условиях был необходим целый комплекс мер. С военной точки зрения вся территория восстания была разделена на боевые участки, границы которых, по возможности, сочетались с административным делением губернии на уезды. В результате были образованы 5 боевых участков, охватывающих Кирсановский, Тамбовский, Борисоглебский, Козловский, Липецкий и Моршанский уезды Тамбовской губернии. На их территории была организована разведка с широкой агентурной сетью, которая была подразделена на районы и охватывала практически все населенные пункты, входившие в этот участок. Кроме того, на участках работала и агентура особого отдела (ОО) и ОРТЧК. Разведка была поставлена на высоком уровне. На это указывает «Обзор особого отдела ГубЧК о зарождении и развитии повстанческого движения во главе с Антоновым», в котором детально расписана организация восставших с указанием приказов их главного оперативного штаба, дан перечень основных деятелей и обрисована тактика действий[166].
По сложившейся традиции, чекисты направляют свои лучшие силы на наиболее опасные участки. В марте 1921 г. Ф.Э. Дзержинский пишет В.Р. Менжинскому записку о необходимых мерах, направленных на подавление восстания. В их числе требование заменить «ненадежный (тамбовцев) батальон ЧК», дать дельного начальника ОО и послать на помощь «первоклассных работников». В результате в Тамбов было переброшен Царицынский ОО в составе 90 человек, начальником особого отдела назначен Чибисов и отправлен запрос в ЦК РКП(б) отозвать из Самары бывшего заведующего СО Беляева[167].
С политической точки зрения также были приняты определенные меры. В частности, ВЦИК выпустил обращение «К крестьянскому населению об отмене продразверстки»[168].
Наконец, были приняты меры по ужесточению карательной политики. Речь идет о приказе М.Н. Тухачевского от 12 мая № 130 и приказе Полномочной комиссии ВЦИК от 11 июня 1921 г. № 171, вводивших уничтожение хозяйств и разрушение домов участников восстания и их семей, взятие заложников из их среды, расстрел заложников и лиц, укрывавших бандитов[169]. Согласно «Сводке начальника особого отделения ГубЧК особому отделу армии о численности и составе заключенных в концлагерях» на 9 июля 1921 г. в концлагере было 1605 арестованных, из которых 796 − заложники[170]. Примечательно, что карательную политику проводили не только части войск ВЧК, но и Красной армии.
В борьбе с бандитизмом у войск ВЧК было очевидное преимущество в численности и организации вооруженных сил. Если к 1 декабря 1918 г. в частях корпуса войск ВЧК по округам насчитывалось всего 18 781 человек, то к 1921 г. ситуация изменилась[171]. Аналогично обстояли дела и с основной боевой единицей на местах. В мае 1919 г. штат отдельного стрелкового батальона включал: штаб, 3 строевые роты, команды связи и конных разведчиков, а также приемный покой[172]. А в июле 1921 г. такой же батальон имел уже дополнительно: политсекретариат, музыкальную и пулеметную команды, кавалерийский эскадрон и банно-прачечный отряд