Настоящее задание Чиновой заключалось в том, чтобы путем добровольной явки и выдачи немецкой контрразведке вымышленной легенды завоевать ее доверие и получить вербовочное предложение со стороны немцев. В случае такого предложения на первом этапе она должна была отказываться от сотрудничества, якобы из опасения быть расстрелянной советами после своего возвращения. Во время допроса не было необходимо точно запомнить место расположения подразделения немецкой контрразведки, присутствовавших при вербовке лиц и полученное задание.
После окончания первичной подготовки Чинова вначале была направлена в Москву и 5 января 1943 г. прибыла на аэродром Чкаловский. Оттуда 15 января 1943 г. ее перебросили на самолете «Дуглас» на партизанский аэродром Снелиш, примерно в 22 километрах юго-восточнее г. Трубчевска. Там начальник особого отдела НКВД партизанского отряда Лозунов выдал Чиновой деньги и еще раз проговорил с ней задание. После этого девушку доставили в район населенного пункта Литовня, где она под видом выброшенной с самолета парашютистки явилась к местному бургомистру.
Во время допроса Чиновой сотрудниками отдела 1 Ц штаба немецкой боевой группы девушка так правдоподобно изложила свою легенду, что ее настоящее задание осталось нераскрытым.
Только при последующих допросах сотрудникам контрразведки другого немецкого соединения удалось, благодаря хорошему знанию ими методов обучения и конкретно персонала органов НКВД, путем указания на некоторые неточности в легенде, ввести Чинову в смятение. Большую роль сыграло корректное обращение с агентом, которое противоречило имевшемуся у нее плохому мнению о немцах. И только через два дня после перекрестных допросов Чинова рассказала о своем настоящем задании.
В конце обзора сотрудники гестапо сделали следующие выводы:
— советская разведывательная служба с чрезвычайной тщательностью готовит заброски агентуры за линию фронта;
— противник, то есть советские органы государственной безопасности, перебрасывает свою ценную агентуру в местности, которые контролируются партизанами, что позволяет надежно осуществить их подвод к объектам устремлений;
— только тщательное знание реалий в советской разведывательной службе (структура, замещение должностей конкретными лицами, почерк их работы) позволяет допрашивающему сотруднику контрразведки выявить и обезвредить такого рода опасную советскую агентуру[485].
Составленный сотрудниками гестапо обзор хотя и освещает закончившуюся неудачей операцию советской разведки, однако одновременно позволяет сделать вывод о значительных шагах вперед в развитии зафронтовой работы. В тексте документа явно просматривается уважительное отношение немцев к советской разведке, как к достойному противнику.
Не смотря на отдельные ошибки и просчеты начального периода Великой Отечественной войны, в последующие годы 4-е Управление НКВД — НКГБ СССР, соответствующие подразделения территориальных органов безопасности и военной контрразведки добились значительных положительных результатов в сборе разведывательной информации, осуществлении на временно оккупированной противником территории диверсионной деятельности, решении других не менее важных задач, чем всемерно способствовали достижению победы над фашистской Германией и ее сателлитами.
А.Ю. Поповг. МоскваУчастие органов советской контрразведки в дезинформации и разложении изменнических формирований на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны
В целях сковывания подрывной деятельности спецслужб оккупантов сотрудники органов госбезопасности принимали участие в подготовке и проведении дезинформационных мероприятий: доводили до врага сведения о численности партизанских сил, во много раз превышавшей действительную, создавали ложные партизанские базы, имитировали подготовку нападения партизан на те или иные объекты и др. Подобные мероприятия дезорганизовывали работу фашистских спецслужб, направляли их усилия по ложным или бесперспективным объектам, задерживали проведение подготовленных карательных операций, снижали результативность деятельности разведки и контрразведки противника[486].
Организованные с учетом конкретной обстановки дезинформационные мероприятия приводили нередко и к такой ситуации, когда сбитые с толку оккупанты, предпринимали карательные акции даже против своей агентуры, предателей, сотрудников своих служб. Так, путем дезинформации немецкого командования были дискредитированы видные руководители предательских казачьих формирований в районе Таганрогского полуострова. Об этом автору рассказал известный специалист по партизанским диверсиям И.Г. Старинов:
«В период наступления Красной армии зимой 1942–1943 годов и освобождения Сталинградской и Ростовской областей, Калмыкии, республик Северного Кавказа и других районов эти формирования совместно с немецко-румынскими войсками отступали вплоть до стабилизации линии фронта в марте 1943 года на Тамани и реке Миус. Оборону здесь преимущественно держали казачьи формирования и национальные батальоны, кроме того, в Мариуполе находилось на формировании до 40 тысяч «добровольцев».
На основе данных, полученных от агентуры, штаб партизанского движения при Военном совете Южного фронта поставил перед собой задачу провести широкомасштабную операцию по разложению изменнических формирований. Предполагалось путем дискредитации видных руководителей казачьих коллаборационистов вызвать у немецко-фашистского командования недоверие к изменникам, снять их с линии фронта и расформировать, ослабив тем самым боевой потенциал противника.
Для выполнения этой задачи Штаб партизанского движения (Центральный штаб партизанского движения. — Ред.) сделал следующее. Собрал подробный материал о казачьих формированиях Войска Донского; восстановил список командного состава и видных руководителей; через Управление НКВД по Ростовской области подобрал объект для заброски в тыл фашистам; составил дезинформационный материал и письма с целью дискредитации добровольцев. Материал и письма были оформлены в виде обращений на имя видных руководителей казачьего Войска Донского. Содержание личных писем не внушало ничего подозрительного и представляло обыкновенное письмо от жены, племянника, друга и т. д.
Тексты были написаны тайнописью. Подготовленная Штабом партизанского движения специальная директива была адресована на имя Одноталова — руководителя ростовского казачества, председателя малого войскового круга, бывшего офицера. В тайнописи было написано, что план восстания казаков против немцев одобрен командованием Красной армии и им желают успеха в ликвидации гитлеровский частей.
Подобные материалы были разосланы остальным руководителям казачества. В их текстах упоминались видные казаки как «соучастники» заговора. Передачу компрометирующих материалов в руки немецкой контрразведки было решено произвести путем заброски захваченных ранее нами видных руководителей полиции и предателей Родины с нераскрывшимся парашютом. Для этой цели был использован арестованный органами НКВД и обвиняемый как изменник Родины некто Середа, бывший офицер царской армии, активный пособник оккупантов. Лучшей кандидатуры быть не могло. Середу знали в лицо все полицейские и офицеры казачьих формирований. Работником органов государственной безопасности СССР Середе было сделано ложное вербовочное предложение. Для искупления вины перед Родиной, он якобы должен был выполнить задание органов безопасности на территории противника. Изменник легко пошел на вербовку, втайне предвкушая, как сразу же после выброски с парашютом явится к своим фашистским хозяевам. Для выброски инструкторами парашютно-десантной службы был подготовлен нераскрывающийся парашют.
Замысел руководителей штаба партизанского движения и чекистов удался. Труп Середы с документами был найден немецкой контрразведкой на контролируемой фашистами территории. В результате этой акции, казачья дивизия, дислоцированная в Таганроге в мае 1943 года, была снята с фронта и, по частям, без оружия, направлена в глубокий тыл, якобы для борьбы с партизанами».
Большая работа проводилась чекистами по разложению полицейских и иных изменнических формирований. За весь период работы, например, орловских чекистов в тылу противника, из полицейских формирований перешло к партизанам около четырех тысяч человек[487]. Многие из них хорошо показали себя в боях с оккупантами и были отмечены поощрениями, а некоторые были удостоены правительственных наград.
Как показала практика, действенную форму борьбы против предательства, имела гласная публикация имен изменников Родины. Так, в специальной листовке, изданной от имени командования орджоникидзевских[488] партизан в Орловской области в 1942 г., указывалось: «В диком разгуле с фашистскими ордами соперничают их холуи. Вот имена предателей и изменников, которые заслужили всеобщую ненависть и презрение советских граждан. Это Неделюев, Скотников, Поляков… Оглянитесь мерзавцы, кому вы служите? Кого вы предаете?.. Скоро настанет для вас час расправы»[489].
Такая публичная огласка предательства имела предупреждающее значение для недостаточно устойчивых коллаборационистов.
В основу мероприятий по разложению антисоветских воинских формирований чекисты положили фактор идеологического воздействия, рассчитанный на подрыв политико-морального состояния личного состава, парализацию фашистской пропаганды.
В начальный период Великой Отечественной войны отдельные мероприятия по внедрению агентуры в состав антисоветских формирований с целью их разложения не давали положительных результатов в виду успехов немецко-фашистских войск на фронте, оккупации противником значительной части советской территории и активной антисоветской пропаганды среди личного состава формирований.