[67]. Тем самым правильно оценивался поиск причин истоков сознательного противостояния царизму в конце XIX в. в политике социальной стратификации и уничижения правящей элитой подавляющего большинства населения страны, проводимой в более ранние времена.
Антиправительственное польское движение и начало движения евреев против черты оседлости во внутренние губернии страны и в столицы в значительной мере повлияло на изменение национального портрета революционера последней трети XIX в. Автор неизвестной записки ещё не мог в полной мере оценить эти процессы, так как им только предстояло проявить себя в общественной жизни.
Автором «Записки» был предложен комплекс мер по исправлению ситуации, в основе которого лежала идея ослабления всяческого давления на русское крестьянство. Он писал: «Бесспорно, что осуществление указанных мер встретит немало затруднений, но легкость есть свойство только полумер, ограничиваться которыми не позволяют важность явлений и размер, принимаемых агитацией. В этом убеждает Одесский случай 31 января, в котором появление у агитаторов кинжалов и револьверов и взятие квартиры их войсками приступом, придают этому явлению отчасти уже революционный характер, что служит подтверждением сказанного выше, о возможности перехода агитаций в столь хроническую и застарелую, что отыскание причин и происхождения явлений равно и пресечение его, сделаются скоро невозможными»[68].
Автор оказался прав. Активная подготовка ряда стран Европы к войне против России, усиление новых идей религиозно-политического характера в Европе, провальная экономическая и финансовая политика правительства С.Ю. Витте, изменение структуры мировых финансов, реакционная сословная и управленческая политика высших эшелонов дворянской власти, активные международные миграционные процессы в среде еврейства неизбежно вели страну к катастрофе, уберечься от которой можно было только с холодной головой и только разумными волевыми действиями.
В циркуляре от 6 декабря 1911 г. Директор департамента полиции Н.П. Зуев предписывал всем сотрудникам усилить наблюдение за поведением и изменением общественного мнения российского крестьянства. С лета 1911 г. к жандармам стали поступать многочисленные агентурные сведения «о возникновении среди крестьянства разных губерний империи слухов о предстоящем, будто бы, в 1912 году переделе земли, дополнительном наделении крестьян землями за счёт казенных и помещичьих… В некоторых местностях циркулируют слухи об ожидаемом в 1912 году восстании на почве раздела помещичьей земли, в виду чего некоторые крестьяне отказываются ныне от укрепления ими земли в расчёте получить надел из помещичьей»[69].
Таким образом, крестьянство выполняло роль колоссальной тротиловой закладки. На протяжении более чем десятилетий деятельность Департамента полиции заключалась в том, чтобы предотвратить проведение бикфордовых шнуров и установку взрывателей к этой закладке. После 1896 г. тревожные процессы, которые могли поставить под угрозу безопасность государства и российского общества, стали нарастать как «снежный ком». Судьба конкретной властной политической элиты во главе с Николаем II была предрешена. В целом грамотные действия охранителей по ликвидации и купированию угроз без принятия принципиальных решений, которые могли бы предложить стране новую идею, а российским сословиям будущее процветание, в условиях надвигавшейся мировой войны были предрешены.
В канун столетнего юбилея по случаю изгнания Наполеона из пределов страны, 11 декабря 1912 г., один из руководителей и организаторов политического сыска Российской империи С.Е. Виссарионов, в связи с осознанием идеологической важности событий 1812 г. в российском сознании, спустил в местные отделения всей огромной империи циркуляр, в котором говорилось: «В виду крайне серьёзного характера агитации, могущей привести к весьма нежелательным осложнениям, требую принятия энергичных мер к их прекращению»[70].
Крах государственного устройства Российской империи и западнической династии Романовых органам государственной безопасности удалось оттянуть лишь на несколько лет. Целенаправленные усилия ряда стран, недружественных России, с использованием религиозно-политического сепаратизма как идеологической основы в революционном движении внутри страны, привёл к известным трагическим историческим последствиям и стал одним из главных факторов в кровопролитной Гражданской войне в России 1917–1922 гг.
А. В. Соколенког. ХабаровскОрганизация Временным правительством, властями РСФСР и Дальневосточной Республики порядка пересечения государственной границы в Забайкалье и на Дальнем Востоке в 1917–1922 гг
Для России 1917–1922 гг. были богаты судьбоносными событиями. В этот период любая власть, заявляющая о себе, не в последнюю очередь принимала исключительные меры по контролю за пересечением границ российского государства. Представленный материал знакомит читателя с некоторыми мероприятиями, которые предпринимались Временным правительством, в дальнейшем — советской властью и руководством Дальневосточной республики (ДВР), по установлению порядка пропуска российских и иностранных граждан через государственную границу России в Забайкалье и на Дальнем Востоке в преддверии и в ходе Гражданской войны в 1917–1922 гг.
Февральская революция 1917 г. внесла коррективы в деятельность государственных органов и их учреждений на местах. В первую очередь это затронуло те министерства, ведомства и органы, которые, по мнению новой власти, являлись орудием самодержавия против своего народа, т. е. политическую полицию Министерства внутренних дел и Отдельный Корпус жандармов. Однако, упразднив эти органы и выгнав их сотрудников на улицу, Временное правительство разрушило системную работу по выполнению ими иных важнейших функций, которые были возложены на них для обеспечения государственной безопасности страны. В частности, с 17 июня 1871 г. (здесь и далее все даты даны по старому стилю. — А.С.) по личному повелению императора Александра ΙΙ на наиболее важных путях международного сообщения чины ОКЖ в пограничных пунктах стали осуществлять проверку документов у въезжающих в страну и выезжающих из страны граждан. В Забайкалье и на Дальнем Востоке жандармские пограничные пункты функционировали с марта 1904 г., на ст. Маньчжурия Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), с 1 декабря 1912 г. — на ст. Пограничная КВЖД, с конца 1907 г. — в порту г. Владивостока, с июля 1916 г. — в Петропавловском порту Камчатской области. Установление указанных пограничных пунктов пропуска означало, что в Забайкалье и на Дальнем Востоке, по мнению государственной власти царской России, проходят важные пути международного сообщения, где должны выполнять обязанности чины ОКЖ[71]. В марте 1917 г. после отстранения жандармов от исполнения обязанностей в российских пограничных пунктах в Сибири и на Дальнем Востоке, где ранее они осуществляли паспортно-визовый контроль (паспортный досмотр), эта функция была возложена на военных чинов штабов Иркутского и Приамурского военных округов, в других местах пропуска через границу эту обязанность продолжали выполнять чины таможенных органов[72].
С течением времени система пропуска через государственную границу на Дальнем Востоке стала приходить в упадок. В июне 1917 г. комиссар Временного правительства на Дальнем Востоке А.Н. Русанов докладывал военному министру, министру внутренних дел и в Главное управление Генерального штаба о том, что пункты пропуска в Маньчжурии не функционируют, граница практически открыта, не ведётся регистрация проезжающих, контроль пересечения границы и проверка документов ведётся военными, которые не обладают для это необходимыми знаниями, владеющих иностранными языками были единицы. Но центральная власть ничем помочь окраине страны в решении этих вопросов не могла. В связи с этим российские власти Дальнего Востока вынуждены были самостоятельно решать вопросы и проблемы по налаживанию и организации контроля за порядком пересечения государственной границы[73].
Понимая, что вопрос чёткой организации системы пропуска через границу являлся важнейшим в системе обеспечения государственной безопасности, контрразведка штаба Приамурского военного округа предпринимала в этом направлении определённые шаги. Так, вопросы по порядку пропуска через государственную границу контролировались лично начальником контрразведывательного отделения (КРО) и начальниками контрразведывательных пунктов (КРП), которые для этого организовали взаимодействие с военным руководством пограничных пропускных пунктов. Нужно отметить, что в июне 1917 г. во Владивостоке состоялось специальное совещание по вопросу организации пропуска лиц через границу[74]. Уже в конце июня 1917 г. на станциях Куаньчэнцзы, Маньчжурия и Пограничная были устроены пропускные паспортные пункты[75]. К этому времени такой же пункт уже функционировал в г. Владивостоке[76].
После захвата власти большевиками в октябре 1917 г. в Петербурге 3‐й краевой съезд Советов, прошедший с 12 по 20 декабря 1917 г. в Хабаровске, избрал руководящий орган — Дальневосточный краевой комитет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и провозгласил переход власти к Советам. Однако установление советской власти на Дальнем Востоке затянулось до марта 1918 г.[77] (здесь и далее все даты даны по новому стилю. — А.С.). В условиях борьбы за власть между сторонниками монархии, казачьей атаманщины и советской власти местные таможенные органы, корчемная и пограничная стража, действующие на старых основаниях, из-за отсутствия финансирования к марту 1918 г. прекратили существование. В период с марта по сентябрь 1918 г. советская власть стала выстраивать таможенно-пограничную службу на новых началах. Однако в связи с массовым наступлением белых войск и интервентов уже к октябрю 1918 г. Советы были вынуждены свернуть всю деятельность в этом направлении