Октябрьской революции и Гражданской войне.
Вооруженная повстанческая деятельность и бандитизм на территории Северного Кавказа в начале 1920-х ггА.А. Сампиевг. Нижний Новгород
В период Гражданской войны (1917–1922 гг.) и после ее окончания в Советской России широкое распространение получили различные крестьянские повстанческие движения, достаточно часто возникали мятежи, во многих регионах действовали различные бандитские формирования.
В 1921 г. внутриполитическая обстановка на территории Северо-Кавказского региона резко обострилась, что напрямую было связано с ростом числа повстанческих вооруженных выступлений и усилением мятежных настроений казачьего и горского населения. Когда в горах Кавказа появились бандитские отряды, нарушавшие связи центра с Баку, И.В. Сталин дал жесткое указание: «По отношению к… бандам, мешающим продвижению поездов с Северного Кавказа, нужно быть особенно беспощадным: нужно предать огню ряд аулов, выжечь дотла, чтобы впредь им было неповадно делать набеги на поезда»[287].
Среди всех остальных горских народов в совершенно исключительном положении находилась Чечня, которая в силу своих географических, стратегических и других особенностей, определяла и влияла на политическое настроение всех отдельных горских народов и их отношение к власти Советов[288]. Недовольство чеченского крестьянства, негативно относившегося к практике принудительного сбора продовольственного налога на начальной стадии НЭПовской политики (1921–1922 гг.), привело к новой волне вооруженного сопротивления против Советской власти в большинстве районов региона. Так, в сентябре 1921 г. внук имама Шамиля Саид-бек возглавил в ряде горных районов Чечни и Дагестана крупное вооруженное восстание, которое чекистско-войсковые силы подавили в том же году. После Саид-бека повстанческое движение на территории Дагестана и Чечни возглавил имам Дагестана — Н. Гоцинский, вокруг которого группировались крупные фигуры повстанцев со всех округов Чечни и заграничные эмигранты, связь с которыми была у него прочно налажена. Что же касается бедняцкой и середняцкой части населения, то она, исстрадавшаяся от бандитов и эксплуатации кулачества, убедилась в необходимости активной борьбы с бандитами, но сама не могла справиться с этой задачей[289].
Если Н. Гоцинский распространил свое влияние на горные районы Чечни и Дагестана, то на территории плоскостной Чечни антисоветские силы возглавлял шейх А. Митаев, являвшийся одновременно членом ревкома. Многочисленные архивные документы подтверждают две стороны политической деятельности А. Митаева: во-первых, его сотрудничество с органами советской власти; во-вторых, наличие в его подчинении вооруженных отрядов, действовавших в общекавказском антисоветском движении, и установление связей с Н. Гоцинским, а также с грузинскими меньшевиками.
К концу ноября 1923 г. настроение в Чечне горского и казачьего населения заметно улучшилось благодаря удачной посевной кампании, окончанию кампании по сбору продналога. В то же время под командованием А. Митаева собирались силы, ранее входившие в состав войск Северо-Кавказского эмирата. Поэтому можно предположить, что не только продразверстка влияла на настроения горского населения, но и сами мотивы, двигавшие повстанцами, были разнообразны. Например, имам Н. Гоцинский и бывший белогвардейский полковник К. Алиханов выступали за ликвидацию советской власти и установление шариатского правления [290].
Несмотря на значительную поддержку местного населения, восстание было не полностью, но подавлено. Вместе со своими сторонниками мятежный имам укрылся в горах, откуда совершал свои набеги, убивая коммунистов, советских работников и милиционеров до 1923 г.[291]
В горных районах Северного Кавказа повстанчество и бандитизм принимали специфические региональные черты и являлись реальной угрозой Советской власти. Повстанцы отлично знали район своих действий, имели хорошо поставленную разведку и связь, а находящиеся под рукой источники укомплектования и снабжения давали им возможность обходиться без обоза, что делало банды легкими и подвижными. Банды уклонялись от столкновений с преобладавшими и даже равными по численности войсковыми частями, стараясь наносить удары внезапно, чаще всего ночью, и разбегаясь в разных направлениях при отступлении. Благодаря высокой маневренности они были трудноуловимы. Численный состав банд постоянно менялся, пополняясь при необходимости враждебно настроенными к Советской власти элементами из местного населения. Несмотря на ряд серьезных поражений, понесенных в боях с регулярными войсками Красной армии, банды неоднократно восстанавливали свои силы и продолжали борьбу. Разгром банды еще не означал ее уничтожения, так как она быстро пополнялась новыми участниками.
Весной 1924 г. ситуация на Северном Кавказе достигла своей критической точки. Настала необходимость перехода к активным боевым действиям против банд. Советское правительство вынуждено было признать, что справиться с бандитизмом только отрядами ОГПУ без масштабных боевых действий и массового разоружения местного населения было уже невозможно.
Несмотря на применение советскими властями репрессивных мер, бандитизм шел на убыль крайне медленно. Тем не менее, жесткие меры власти и успехи в борьбе с бандитизмом способствовали дезорганизации антиправительственных формирований. Даже самые убежденные противники Советской власти вынуждены были признать свое поражение. В 1924 г. Н. Гоцинский изъявил согласие сдаться при условии объявления политической амнистии ему и его сторонникам, в том числе освобождения тех, что содержались под арестом. Политическое руководство страны согласилось с этими условиями, так как фактически это привело бы к окончательной ликвидации бандитизма в данном регионе. Впоследствии Н. Гоцинский отказался от своего решения. Поэтому весной 1924 г. в результате чекистско-войсковой операции база Н. Гоцинского была полностью ликвидирована. При этом было арестовано около 100 наиболее активных повстанцев, изъято много оружия. Одновременно в ходе проведения спецоперации сотрудниками Чеченского отдела ОГПУ был арестован один из главарей повстанцев шейх А. Митаев, который осенью 1925 г. был расстрелян[292].
25 августа 1925 г. чекистско-войсковая группа в составе сотрудников и бойцов региональных отделов ОГПУ совместно с частями Красной армии под руководством полномочного представителя ОГПУ на Северном Кавказе Е.Г. Евдокимова и командующего войсками Северо-Кавказского военного округа И.П. Уборевича начала сжимать кольцо вокруг действовавших на территории Дагестана и Чечни банд Гоцинского и других главарей. К 5 сентября в результате четырех боев банды были полностью разбиты. В тот же день в одной из пещер около села Хакмадой (Чечня) чекисты арестовали Н. Гоцинского вместе со сторонниками. 15 октября 1925 г. суд приговорил его к высшей мере наказания — расстрелу.
Несмотря на подавление восстания, контрреволюционная верхушка продолжала возбуждать повстанческие настроения среди нелояльной к Советской власти части населения, и опасность возникновения нового восстания ликвидирована не была. В связи с этим в 1925 г. на всей территории Чеченской автономной области была проведена крупная чекистско-войсковая операция, известная под названием «Первое разоружение Чечни»[293]. В результате проведения этой операции органами государственной безопасности была значительно сужена повстанческая база и на некоторое время в области была восстановлена нормальная политическая обстановка.
В результате проведенной операции произошел определенный сдвиг в сознании многих чеченцев, в их отношении к советской власти. Большинство чеченцев, несмотря на неоднозначное отношение к советской власти и к самой операции, выражало глубокое удовлетворение появлением «твердой власти»[294].
Таким образом, несмотря на успехи борьбы с повстанчеством и бандитизмом, Северный Кавказ продолжал оставаться одним из самых неспокойных регионов страны.
В течение 1920‑х гг. чекисты своевременно реагировали на динамично меняющуюся оперативную ситуацию на территории Северного Кавказа: были проведены успешные чекистско-войсковые операции по подавлению повстанческих очагов, операции по разоружению населения Северо-Кавказского региона. С большой степенью уверенности можно утверждать, что мероприятия, проводимые органами государственной безопасности в первые годы становления советской власти, сыграли существенную роль в обеспечении военной, социально-политической и экономической стабильности в стране.
Борьба органов ВЧК — ОГПУ с басмачеством в документах Центрального архива ФСБ РоссииА. А. Карташовг. Москва
В Центральном архиве (ЦА) ФСБ России хранятся документы о басмаческом движении в Средней Азии и борьбе с ним органов ВЧК — ОГПУ. Хронологически они охватывают период примерно с 1919 г. до конца 1930‑х гг. Документов ранее 1919 г. не выявлено. Наиболее ранний из выявленных документов датирован 1 ноября 1919 г. — это докладная записка помощника заведующего активной частью Особого отдела Туркестанской Республики А. Пясковского о положении в Туркестане. Данный документ хранится в деле с документами за 1922 г.[295] Наиболее многочисленны и содержательны документы за 1921–1923 и 1929–1931 гг. При этом документы за 1920 и 1921 гг. частично хранятся в делах за последующие годы, а, к примеру, некоторые документы за 1923 г. находятся в делах за 1922 г.