Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности — страница 43 из 62

[435]. К осени 1943 г. Управлению НКГБ по Ленинградской области удалось внедрить соответствующий спецаппарат практически во все коллаборационистские структуры, что позволило разложить более десятка крупных власовских гарнизонов[436]. Судя по докладной записке начальника УНКГБ по Ленобласти П.Н. Кубаткина в НКГБ СССР о работе в тылу противника с июля 1942 г. по апрель 1944 г. оперативные подразделения Управления непрерывно вели контрразведывательную работу на оккупированной территории области и хорошо знали обстановку там, в том числе и господствующие настроения среди населения[437].

Еще задолго до освобождения отдельных территорий области от войск противника оперативные подразделения УНКГБ ЛО уже провели целый комплекс мер контрразведывательного характера. Поэтому к началу 1944 г. у ленинградских чекистов был накоплен определенный опыт этой работы на бывших оккупированных территориях. О поэтапной организации и учёту особенностей оперативно-чекистской работы в данных районах говорилось в приказе НКВД СССР от 12 декабря 1941 г.[438] Важно также, что на местах, в соответствие с этим приказом, предписывалось иметь подготовленный резерв сотрудников для обеспечения своевременного формирования органов НКВД местностей, освобожденных от противника[439].

Воссоздание, реорганизация и усиление районных и городских отделов НКГБ на бывших оккупированных противником территориях области стало одной из важнейших предпосылок действенной контрразведывательной деятельности оперативных подразделений органов госбезопасности в 1944–1945 гг.

Решением бюро Ленинградского обкома ВКП(б) от 2 февраля 1944 г. «О начальниках районных и городских отделений НКГБ» продолжилась начатая еще в 1943 г. процедура утверждения руководителей органов НКГБ на освобожденных территориях Ленинградского, Лужского, Псковского и Новгородского округов Ленинградской области. В 15 районов и городов этих округов были назначены опытные сотрудники В.Н. Алексеев, Я.В. Васильченко, М.С. Давыдов, Л.С. Журавлев, С.Д. Козлов, Н.А. Коньев, Н.Н. Плюскин, А.Ф. Рослов, И.И. Савин, С.С. Селезнев, П.Т. Соловьев, М.М. Степанов, Г.Д. Фирсов, И.В. Хвоин и Н.И. Швенев[440].

Новые начальники территориальных органов НКГБ назначались на эти должности имея богатый чекистский опыт, как правило, с должностей старших оперуполномоченных различных оперативных отделов Управления НКГБ СССР по Ленобласти, реже — с должностей начальников оперативных частей городских или районных отделов милиции УНКВД ЛО[441]. Отдельные из них до назначения проходили службу в подразделениях особых отделов НКВД — УКР «Смерш» НКО, имели опыт чекисткой работы в тылу врага и в действующих частях РККА.

Важным было и то, что все вновь назначенные руководители органов госбезопасности входили в состав бюро городских и районных комитетов ВКП(б), что создавало предпосылки для реального партийного контроля за их деятельностью и соблюдением ими законности. В утвержденном постановлением бюро ОК ВКП(б) от 7 февраля 1944 г. составе бюро РК ВКП(б), освобожденных от немецкой оккупации, конкретно перечислялись имена вышеназванных руководителей районных и городских отделов НКГБ, как членов бюро райкомов партии[442].

Ключевую роль играл и чекистско-следственный опыт вновь назначенных руководителей учитывая то обстоятельство, что в начале 1944 г. резко активизировалась подрывная деятельность германских спецслужб на освобожденных советских территориях. Об этом конкретно предупреждала директива НКГБ СССР № 8 от 18 января 1944 г.[443] На местах предстояло осуществить комплекс контрразведывательных мер в интересах надежного обеспечения государственной безопасности на освобожденных территориях. Предстояло также очистить тыл Ленинградского фронта от вражеского и уголовного элементов и оказать реальную помощь на местах в установлении Советской власти и быстрейшем проведении её мероприятий в этих районах. По точной оценке В.С. Христофорова, у советских органов государственной безопасности в годы войны как никогда ранее проявились масштабная и разноплановая работа[444].

Для осуществления контрразведывательной деятельности на освобожденной территории и ведения оперативно-следственной работы имелись все необходимые нормативные правовые акты. Были отрегулированы вопросы взаимодействия и координации с различными подразделениями НКВД, суда и прокуратуры. Регулировались и другие вопросы, которые входили в компетенцию местных исполкомов городских и районных советов депутатов трудящихся, различных ведомств и учреждений, прежде всего, в интересах задач органов госбезопасности.

Вопросы общей организации контрразведывательной работы на конкретной территории не могли успешно разрешаться без целого комплекса организационно-правовых, управленческих решений и согласований. К тому же, следовало иметь ввиду, что численность оперативного состава райгоротделов НКГБ в 1944–1945 гг. редко превышала 15–20 чел. Причем часть из них постоянно находилась в служебных командировках. Во всех итоговых докладах с мест в адрес УНКГБ ЛО за эти годы руководители постоянно напоминали о нехватке оперсостава и других проблемах.

Между тем, характер контрразведывательных задач в этот период требовал определения самых неотложных мер, от реализации которых зависел успех всей чекистско-следственной работы на освобожденных территориях. Их реализация в 1944–1945 гг. позволила выделить определенные особенности контрразведывательной работы, «нащупать» верные каналы сосредоточения усилий в интересах оперативного решения поставленных задач. Важно подметить, что опыт реализации отдельных из них не потерял своего значения и в современных условиях.

Выявление агентуры иностранных спецслужб, оставленной на «оседание», было и оставалось первоочередной задачей оперативных подразделений УНКГБ ЛО. Помимо испытанных форм и методов этой деятельности сотрудники госбезопасности реализовывали различные комбинированные подходы, приемы и методики. При этом потребовалась определенная перестройка сложившейся ранее практики взаимодействия между различными оперативными службами НКГБ, НКВД и ГУКР НКО «Смерш» в центре и на местах.

Различные системы учетов, процедура прохождения оперативной и розыскной информации, экспертно-криминалистическое сопровождение возбужденных производств и многие «устоявшиеся» институты оперативно-розыскной деятельности нуждались в оперативной корректировке и изменении. Возросли требования к полноте и обоснованности доказательной базы по всем без исключения преступным деяниям подозреваемых и др.

В интересах реализации данной задачи осуществлялись меры по тщательному учету населения, находящемуся на освобожденных от врага территориях. Этому способствовали решения П.Н. Кубаткина о запретах выдачи гражданам пропусков на въезд в Ленинград из всех районов Ленинградской области (почта-телеграмма № 1 от 7 февраля 1943 г.)[445]. Принятые меры ускорили процедуру перерегистрации паспортов лиц, находящихся в городах (ранее подвергнутых оккупации: Новгороде, Пскове, Петрозаводске и Выборге), осуществляемой с 1 января по 1 июля 1945 г. на основании распоряжения СНК СССР от 1 ноября 1944 г. № 20845-рс. Приказом НКГБ СССР от 15 декабря 1944 г. проводимую перерегистрацию следовало использовать для активного розыска вражеской агентуры, осевшей в районах бывших под оккупацией, а также для выявления изменников Родине, предателей и пособников врагу.

Активно использовали оперативные подразделения УНКГБ ЛО и меры властей по выполнению в районах области приказа НКО СССР от 2 января 1944 г. «О проведении перерегистрации военнообязанных рядового и сержантского состава запаса». Из докладной записки заместителя заведующего военного отдела обкома ВКП(б) В.П. Гордина на имя секретарей Ленинградского обкома М.Н. Никитина и Г.Х. Бумагина следовало, что «… крайне запущенным общим и специальным учетом военнообязанных в районах области <…> ловко пользуются разного рода уклонисты, годные к строевой службе, дезертиры, изменники Родине, уголовные элементы…»[446]. На 1 февраля 1944 г. никто не отменял постановления ГКО от 16 января 1942 г. «О порядке передвижения военнообязанных в военное время и ответственности за уклонение от воинского учета», приказов НКВД СССР от 24 января 1942 г. и начальника УНКВД по Ленобласти П.Н. Кубаткина от 2 февраля 1942 г. «О борьбе с дезертирством и уклонением военнообязанных от воинского учета»[447]. В них предлагались конкретные меры контрразведывательного характера по выявлению, в том числе и агентуры врага, осевшей вблизи действующих частей и соединений Красной армии.

Оперативно-следственным и розыскным мероприятиям в целях выявления агентов иностранных спецслужб на территории Ленинградской области подверглись уголовные элементы. Так, еще осенью 1942 г. Тихвинская оперативная группа УНКВД ЛО (УГБ‑2 — В.К.) сообщала П.Н. Кубаткину о том, что уголовные элементы «лютуют в оккупированных районах Ленинградской области…»[448]. Это сообщение чекистов подтверждало отправленную ранее (ноябрь 1941 г.) информацию из УНКВД ЛО в адрес ОК ВКП(б) и командования Ленфронта об активном содействии немцам на занятой ими территории уголовных и прочих антисоветских элементов[449].

На активную разработку и ликвидацию агентуры противника в среде уголовных элементов ориентировали и решения, проведенного в Москве в ноябре 1943 г. совещания с руков