й.
Издание Указа «Об отмене смертной казни» повлекло и другую крайность правоприменения — чрезвычайно широкое применение наказания в виде лишения свободы на срок 25 лет. Так, если в 1946 г. к данному виду наказания за совершение контрреволюционных преступлений было приговорено 16 289 чел., а в 1947 г. — 12 098, то 1948 г. — уже 36 951, в 1949 г. — 37 678, в 1950 г. — 29 909. При этом к высшей мере наказания в 1946 г. было приговорено только 2 896 чел., а за 5 неполных месяцев 1947 г. — 1 105 чел.[490] Таким образом, очевидно, что прирост числа лиц, осужденных к 25 годам лишения свободы не был обеспечен исключительно за счет лиц, ранее подлежащих высшей мере наказания, а был связан с изменением подхода в выборе срока лишения свободы.
Как в годы войны, так и в начальный послевоенный период за совершение контрреволюционных преступлений наиболее распространенным являлось назначение лишения свободы на срок от 6 до 10 лет (как среди наказаний, связанных с лишением свободы, так и в структуре системы наказаний в целом). В частности, в 1945 г. данная санкция была применена в отношении 70 850 чел., в 1946 г. — в отношении 80 742 чел. В 1947 г. количество таких лиц пошло на убыль — 49 215 чел., а в годы полного неприменения смертной казни снизилось еще более значительно: в 1948 г. — 25 790, в 1949 г. — 21 450[491].
21 ноября 1947 г. Пленум Верховного суда СССР принял Постановление № 16/9/у/с «О недопустимости необоснованного снижения наказания по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 58–1 «б» УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик»[492]. 24 ноября 1947 г. вышло постановление Коллегии Министерства юстиции СССР по тому же вопросу. На более широком применении 25-летнего срока лишения свободы, в первую очередь в отношении изменников Родине, также настаивало руководство ГУВТ НКЮ СССР и Управления военными трибуналами войск МВД СССР[493].
Таким образом, подобная уголовно-правовая политика, наш взгляд, существенно затруднила реализацию принципов справедливости, дифференциации и индивидуализации при назначении наказания коллаборационистам в период активного выявления их преступной деятельности.
17 сентября 1955 г. Президиумом Верховного Совета СССР был издан Указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[494]. Амнистия распространялась в отношении советских граждан, которые «по малодушию или несознательности оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупанатами». Освобождению из мест заключения и от других мер наказания подлежали лица, осужденные на срок до 10 лет лишения свободы включительно за совершенные в период войны пособничество врагу и другие преступления, предусмотренные статьями 58–1, 58–3, 58–4, 58–6, 58–10, 58–12 Уголовного кодекса РСФСР и соовествующими статьями уголовных кодексов других союзных республик. Если по указанным преступлениям срок лишения свободы превышал 10 лет, то он подлежал сокращению наполовину. Лица, осужденные за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях, подлежали освобождению из мест лишения свободы независимо от срока наказания. Лица, направленные в ссылку за совершение подобных деяний, также подлежали освобождению.
Вместе с тем в указе отмечалось, что амнистия не применима к карателям, осужденным за убиства и истязания советских граждан. Все следственнные дела по указанным преступлениям, не рассмотренные судами, за исключением дел в отношении карателей, подлежали прекращению. При совершения тяжких преступлений явка с повинной рассматривалась указом как смягчающее вину обстоятельство, ограничивавшее максимальный размер наказания пятью годами ссылки.
По данному Указу было досрочно освобождено 59 610 заключенных (66 480 — в 1955 г. и 4 130 — в 1956 г.). С изданием указа окончательно перестал существовать и контингент спецпереселенцев-коллаборационистов, направленных на спецпоселение постановлением Государственного Комитета Обороны № 9871с, — были освобождены лица, не успевшие к тому времени отбыть 6-летний срок[495].
29 июня 1956 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей»[496]. В документе осуждалось применение к ним необоснованных репрессий и предлагалось распространить Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии от 17 сентября 1955 г. и на бывших военнопленных, осужденных за сдачу в плен. Впоследствии подавляющее большинство из них было реабилитировано[497].
Наряду с принятием гуманных законодательных актов советское государство признавало, что «совесть и правосознание народов не могут мириться с безнаказанностью фашистских преступников, совершивших тягчайние злодеяния в период второй мировой войны. Эти лица не могут рассчитывать на прощение и забвение их преступлений»[498]. В связи с этим Указ Президиума Верховного Совета ССР от 4 марта 1965 г. установил, что нацистские преступники, виновные в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и военных преступлениях, подлежат суду и наказанию независимо от времени, истекшего после совершения преступления[499].
Постановлением от 3 сентября 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР разъяснил, что эти положения распространяются и на тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. проводили активную карательную деятельность, принимали личное участие в убийствах и истязаниях советских людей[500]. Таким образом, ко всем этим преступникам стали неприменимы положения советского уголовного законодательства о давности уголовного преследования, предусмотренные на тот момент ст. 41 Основ уголовного законодательства СССР и ст. 48 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик. 26 ноября 1968 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о неприменении срока давности к военным преступникам и преступлениям против человечества.
Указанные внутригосударственные и международные правовые положения стали неотъемлемым элементом института срока давности отечественного уголовного законодательства всего послевоенного периода, обеспечившим реализацию принципа неотвратимости наказания для пособников нацистских преступников.
Роль советских и российских пограничников в урегулировании конфликтов на границе с Афганистаном (на примере Республики Таджикистан, 1979–2005 гг.)Н.М. Емельяноваг. Москва
Три среднеазиатских государства — Таджикистан, Туркмения и Узбекистан — имеют общую границу с Афганистаном. Самая протяженная граница, таджикско-афганская, составляет 1400 км. Советские, а затем российские пограничники несли здесь службу весь ХХ в., вплоть до 2005 г. Особое место в истории Пограничных войск на афганской границе, с точки зрения форм и способов служебно-боевой деятельности, играет временной отрезок с 1979 по 2005 г. Этот 25‑летний промежуток времени можно разделить на четыре периода: первый — 1979–1989 гг.; второй — 1989–1992 гг.; третий — 1992–1997 гг.; четвертый — 1997–2005 гг.
Первый период. Граница, служащая охранным барьером между государствами, незамедлительно реагирует на обострение международных отношений. В связи с вводом Ограниченного контингента советских войск в Афганистан (ОКСВА) в 1979 г., советские пограничники столкнулись с новыми реалиями. Специфика задач, решаемых ОКСВА, сложная обстановка на советско-афганской границе, тактика действий афганских моджахедов потребовали изменения во взглядах на роль, место и задачи советских погранвойск. Впервые в истории советские пограничники были введены на территорию сопредельного иностранного государства.
Перед подразделениями Среднеазиатского пограничного округа (Туркмения, Узбекистан, Таджикистан) была поставлена задача создания системы охраны 100–километровой зоны вдоль границы в глубине сопредельного государства. Погранвойска стали выполнять несвойственные для них функции: одновременно с охраной госграницы они участвовали в ведении боевых действий, а также находились в прямом контакте с афганским населением.
Решение поставленных задач потребовало значительных организационно — штатных изменений, связанных с созданием новых структур управления и подразделений, способных решать задачи в боевой обстановке: формировались отдельные авиационные полки и эскадрильи, десантно-штурмовые и мотоманевренные группы, артиллерийские и инженерно-саперные подразделения, создавались передвижные госпитали и расширялись существующие в приграничных районах СССР, формировались учебные центры в среднеазиатских республиках. Пограничники получили дополнительные виды вооружения и техники.
Изменилась тактика действий — основной формой служебно-боевой деятельности стали проведение войсковых операций, засадные и рейдовые действия, зачистка местности, сопровождение колонн и обеспечение их безопасности в зоне ответственности погранвойск, проведение агитационно-массовых мероприятий среди местного населения, было введено понятие «психологическая борьба».
На внутреннем рубеже пограничники охраняли госграницу традиционными способами, находясь в готовности к отражению выхода вооруженных отрядов при попытке их укрытия на территории среднеазиатских республик.
Второй период. Произошло расформирование выведенных из Афганистана подразделений, за счет них были усилены существующие пограничные отряды и заставы по линии границы с внутренней стороны СССР. Но эта реорганизация продлилась недолго и была остановлена в связи с общеполитическими переменами в стране.