Создание атомной промышленности, в особенности в условиях послевоенной экономики, стало важнейшим достижением советского государства, науки и всего населения СССР. Особенности политической системы и устоявшаяся практика командного способа администрирования дали возможность, опираясь на несопоставимо меньший, в сравнении с «Манхэттенским проектом», финансовый потенциал, реализовать одновременно программу создания бомб по нескольким альтернативным направлениям. Разрабатывались проекты ядерного оружия на основе плутония и на основе урана, были построены графитовый и тяжеловодный реакторы, практиковалось газодиффузное и электромагнитное разделение изотопов[594].
Л.П. Берия сумел четко организовать и скооперировать работу огромного коллектива людей, предприятий, наладить взаимосвязь между советской разведкой, учеными, промышленниками, что в последующем позволило решить главную и важную задачу — сэкономить время и не дать США возможность шантажировать, а также открыто угрожать использованием своего ядерного оружия в отношении Советского Союза для установления гегемонии на мировой политической арене.
9 апреля 1946 г., на основании постановления Совета Министров СССР № 805–327, на базе филиала лаборатории № 2 было создано КБ‑11 во главе с Ю.Б. Харитоном и П.М. Зерновым с целью изготовления плутониевой ядерной бомбы. Арзамас‑16 как филиал лаборатории разместили в п. Сарове, и по мере приближения к конечной стадии проекта он стал основным центром исследовательских институтов, конструкторских бюро и промышленных предприятий. На данном решающем этапе особенно возрастала значимость разведывательной информации, которую добывали советские органы государственной безопасности.
Еще осенью 1945 г., когда был определён приоритетный путь создания ядерного оружия, сотрудники отдела «С» начали прорабатывать возможности получения важных разведывательных данных от выдающегося физика Н. Бора. Проведение указанной сложной операции Л.П. Берия поручил начальнику Особого бюро при наркоме внутренних дел П.А. Судоплатову и начальнику научно-технической разведки Л.П. Василевскому. В ноябре 1945 г. была проведена «Копенгагенская операция», в ходе которой были организованы встречи советского учёного, кандидата физико-математических наук Я.П. Терлецкого с датским физиком-ядерщиком Н. Бором и получен определённый объём значимой информации об американских разработках атомного оружия[595].
Также благодаря слаженной работе советских спецслужб под руководством Л.П. Берии были получены важные разведывательные данные, добытые в области создания вычислительной техники для теоретического моделирования технологии контролируемого расщепления ядра, а через Чехословакию в СССР были переправлены выдающиеся американские радиоэлектронщики Бар и Соранте, ставшие в будущем инициаторами строительства знаменитого Зеленограда[596].
Указанные результаты работы отечественных разведывательных органов позволили КБ‑11 приступить к решению инженерно-технических проблем, связанных со сборкой бомбы нового типа, и 5 августа 1949 г. на заводе «В», построенном Главпромстроем НКВД — МВД СССР, изготовить первую в Советском Союзе ядерную бомбу с плутонием под наименованием РДС‑1. 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне были проведены испытания первой советской атомной бомбы РДС‑1 мощностью 22 килотонны в тротиловом эквиваленте. Затем впервые в мировой истории 12 августа 1953 г. СССР были проведены испытания термоядерного оружия[597].
В связи с данными событиями пришедшая к власти в 1953 г. в США администрация Д. Эйзенхауэра перенесла акцент во внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов и их союзников по НАТО в отношении СССР на борьбу в области идеологии и политики при сохранении вспомогательной роли агрессивных военных методов ведения борьбы (стратегия «гибкого реагирования», концепция «передовой обороны»), что в свою очередь оказало серьёзное влияние на характер и ход советско-американского противостояния в ходе «холодной войны»[598].
Сразу после окончания Второй мировой войны различные лица американского военно-политического истеблишмента транслировали основной смысл геостратегических планов США по завоеванию мирового господства и ликвидации «социалистического лагеря» в лице СССР, а также его союзников: 12 сентября 1946 г. национальный командор «Американского легиона»[599] Д. Стил, произнося речь в Нью‑Орлеане, заявил о необходимости сброса атомной бомбы на столицу Советского Союза — Москву и «… припасти еще одну для Тито…»[600]; в 1948 г. генерал Д. Дулиттл высказал предложение о необходимости сброса атомных бомб на русские промышленные центры; в 1949 г. военно-морской министр США Ф. Мэтьюз заявил: «Мы должны во весь голос провозгласить нашей безусловной целью всеобщий мир. А чтобы добиться его, мы должны быть готовы… заплатить за такой мир любую цену, добиться его даже ценой войны… Такая политика обеспечения мира, хотя наша истинная демократия при этом предстанет в новой роли — инициатора агрессивной войны, дарует нам гордое и популярное звание — мы станем первыми агрессорами в интересах мира»; руководитель «манхэттенского проекта» Л. Гровз предлагал уничтожить с помощью атомного оружия любую страну, которая будет развивать свою, независимую от США, атомную программу, а руководитель Колледжа ВВС генерал О. Андерсон в ходе занятий давал детальное изложение планов победоносной атомной войны против Советского Союза[601].
После появления атомной бомбы, а позже термоядерного оружия у СССР американские государственные деятели и политики стали понимать, что превосходство Соединенных Штатов над Советским Союзом в вопросе ядерного вооружения и его использования уже несостоятельно. Так, в 1957 г. известный и влиятельный государственный деятель Соединенных Штатов Г.А. Киссинджер заключил, что американская атомная монополия имела в лучшем случае сдерживающее воздействие и коренному изменению равновесия сил в пользу США не способствовала. Г.А. Киссинджер также заявил, что значение американского атомного превосходства как сдерживающего фактора «крайне сомнительно»[602].
Подводя итог, необходимо отметить, что Л.П. Берия и руководимые им органы государственной безопасности внесли значительный вклад в создание в Советском Союзе крупного опытно-научного и промышленного комплекса, целой атомной индустрии, явившейся фундаментом нынешнего российского атомного энергетического комплекса. Благодаря качественной и разносторонней работе отечественных спецслужб СССР удалось создать ядерное оружие, что в дальнейшем оказало серьёзное влияние на кардинальное изменение характера советско-американского противостояния во второй половине XX в.
Деятельность советских органов государственной безопасности по защите общественно-политического строя СССР в новейшей историографии (2010–2021 гг.)А.В. Мерзановаг. Москва
Обеспечение защиты общественно-политического строя, наряду с разведывательной и контрразведывательной деятельностью, является одним из основных направлений деятельности органов государственной безопасности. В связи с этим особую значимость приобретает преодоление негативного отношения значительной части российской общественности (в том числе и представителей профессионального исторического сообщества) к деятельности органов КГБ при Совете Министров СССР (с 5 июля 1978 г. — КГБ СССР, далее — КГБ). Исторические мифы и клише, заложенные представителями перестроечной и постперестроечной историографии, в большей степени характерны для оценки деятельности 5‑го Управления (среди них «ресталинизация», «репрессии», «карательная психиатрия», «повсеместная цензура», «подавление прав и свобод», «незаконные притеснения диссидентов»). Значительную трудность создаёт и отсутствие единого подхода к трактовке данных явлений в ведомственной историографии.
При этом формирование объективной научной оценки деятельности органов КГБ необходимо, в том числе, для преодоления попыток дискредитации советских спецслужб и проецирования данного отношения общественности на современность.
Историография деятельности органов КГБ по защите общественно-политического строя СССР (как ведомственная, так и открытая) представлена тремя направлениями исследований: апологетическим, критическим и объективно-реалистическим.
Апологетическое направление характеризуется выявлением исключительно положительных характеристик в работе советских органов государственной безопасности.
Так, в 2011 г. опубликована книга А.И. Зуева «Спасти и сохранить». Автором отмечена положительная роль 5‑го Управления КГБ в обеспечении безопасности Олимпиады-1980: от подготовки до непосредственной реализации (создание в управлении 11‑го отдела для координации работы по линии КГБ, в который поступала информация от всех подразделений)[603].
Представители критического направления, напротив, отмечают в деятельности органов КГБ лишь отрицательные составляющие.
В монографии А.Г. Сизенко «Всё о спецслужбах России и СССР» охарактеризованы обстоятельства создания 5‑го Управления и его структура. Исследователем критически оценены «руководящая роль» Ю.В. Андропова в преследованиях диссидентов, и, в особенности, А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына, а также использование «карательной психиатрии».
В 2010 г. этим автором опубликована энциклопедия «Спецслужбы России и СССР. От Приказа тайных дел до наших дней», в которой повторена часть рассмотренной монографии. Данное издание отличается наличием ряда ошибок в изложении фактического материала. В качестве наиболее яркого примера приведём упоминание о фильме «Двенадцать (так в тексте — А.М.) мгновений весны». Бездоказательным осталось и утверждение автора о том, что Л.И. Брежнев являлся марионеткой в руках Ю.В. Андропова и КГБ