ого интернационализма».
Обратим внимание читателя на следующие абзацы цитируемого постановления, так как они непосредственно определяют задачи, которые в скором времени придется непосредственно решать послу Советского Союза Ю.В. Андропову: «В современных условиях все коммунистические партии исходят из национальных особенностей и условий каждой страны, выражая с наибольшей полнотой национальные интересы своих народов… Они сплачивают и укрепляют связи и сотрудничество между собой. Идейное сплочение и братская солидарность международного пролетариата, рабочих и коммунистических партий разных стран тем более необходимы, что капиталистические могикане создают свои международные агрессивные объединения и блоки, подобные НАТО, СЕАТО, Багдадскому пакту, направленные против миролюбивых народов, против народно-освободительных движений, против рабочего класса и жизненных интересов трудящихся».
С начала в апреле 1956 г. острых дискуссий о судьбах социализма не только в партийных организациях, но и в венгерском обществе, в которые были вовлечены тысячи венгров, советское посольство информировало МИД и ЦК КПСС об усилении брожения, росте националистических и антисоветских настроений, падении авторитета ВПТ, ее руководства.
Потрясенный услышанным в Кремле, Матьяш Ракоши, первый секретарь Венгерской партии трудящихся (ВПТ), до недавнего времени именовавший себя «лучшим венгерским учеником Сталина», доверительно говорил советскому послу:
— Юрий Владимирович, вы еще очень молодой человек и застанете то время, когда сами убедитесь, какой ценой придется заплатит вам и нам за этот съезд. Так не делается. Это катастрофа[18].
Следует напомнить, что хотя 27 июня 1941 г. Венгрия, вслед за Германией, объявила войну СССР и её армия участвовала в боях на германо-советском фронте, понеся многочисленные потери (только в 1944 г. погибли более 350 тысяч солдат, оказывавших по приказу своих командиров отчаянное, но бессмысленное сопротивление наступающей Красной Армии; 514 тысяч из них попали в советский плен), однако, большинство мадьяр не считало своё правительство виновным во втягивании страны в войну и участии в агрессии.
В 1954–1955 г. из СССР в Венгрию вернулись более 200 тысяч бывших военнопленных (остальные были освобождены ранее), представлявших наиболее реакционную и шовинистически настроенную часть офицерского корпуса и активистов фашистской партии «Скрещенные стрелы». И именно эти люди сыграли далеко не последнюю роль в кровавых событиях октября — ноября.
В одиннадцатимиллионной стране с 1948 г. около 200 тысяч граждан стали жертвами политических репрессий, что, естественно, не прибавляло симпатий к «народной» власти. М. Ракоши сетовал советскому послу:
— Вы, товарищ Андропов, должны помнить, что в Венгрии нет Сибири, и все, кто вышел из тюрьмы во время вашей оттепели после 1954 года, находятся прямо здесь, рядом с нами, на улицах и площадях, на заводах и в кооперативах.
А после начала в середине июня трансляций радиостанциями «Голос Америки», «Свобода» и «Свободная Европа» (последняя специализировалась как раз на аудитории европейский стран народной демократии), антисталинских разоблачений Хрущева, антисоциалистические силы не только в Венгрии, стали мечтать и готовиться к историческому реваншу, не желая упускать предоставленный им судьбою шанс.
Как много позже писал по этому поводу старший научный сотрудник Архива национальной безопасности США (US NSA) Джон Прадос: «роль «Свободы» и «Свободной Европы», вещавших с территории ФРГ на СССР и другие страны Восточного блока, была особенно велика. Некоторые эксперты считают, что радиостанция «Свободная Европа» сыграла роль прямого катализатора восстания венгров против коммунистической системы в 1956 г. У нас нет стопроцентных свидетельств того, что эта радиостанция призывала венгров к восстанию, хотя, безусловно, мы не можем утверждать, что она соблюдала полный нейтралитет во время тех событий.
В любом случае и события в Венгрии, и события в Чехословакии, и развал СССР (недаром Борис Ельцин как-то признался, что из всех радиостанций он слушал в основном «Свободу») дают возможность судить о степени влияния американских радиостанций на умы и души жителей Восточной Европы… Затраты ЦРУ вряд ли подаются исчислению. Я думаю, в тот период США израсходовали на «холодную войну» от 100 до 150 миллиардов долларов» [19].
Фактом остается то, что трансляции доклада Хрущева о культе личности Сталина и его комментирование на волнах радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», вызвали стремительный и бурный рост антисталинских, антисоветских и антикоммунистических настроений и проявлений как в самом СССР, так и в других, в том числе социалистических странах, особенно в Польше, а затем и в Венгрии. По Венгрии поползли самые невероятные слухи о культе личности, о злоупотреблениях собственного партийного руководства, что в итоге привело к попытке вооруженного мятежа в конце октября 1956 г.
Под напором все усиливавшейся критики, первый секретарь ВПТ Матьяш Ракоши, «лучший венгерский ученик Сталина», был вынужден в середине июля оставить свой пост. Сменивший его на посту генерального секретаря ВПТ, бывший ранее министром госбезопасности Эрнё Гере, в августе месяце… отбыл на полтора месяца в отпуск в Крым.
Несмотря на предпринимавшиеся правительством Венгрии меры, эскалацию политической напряженности в обществе предотвратить не удалось.
Именно в этот период ярко проявились аналитические способности Юрия Владимировича, масштабность его мышление, сосредоточенность на отстаивании интересов Советского Союза, упорство, хладнокровие и выдержка, выносливость. Андропов предупреждал Москву об углублении политического кризиса, неприятии партийным руководством активных мер по стабилизации обстановки в стране, что способствовало расширению и углублению кризиса.
Многие авторы, писавшие об Андропове, подчеркивали присутствие у Юрия Владимировича «венгерского синдрома». Что вполне понятно, поскольку на его глазах происходило все многомесячное вызревание конфликта, завершившегося массовым кровопролитием, и именно им, в конечном итоге, систематизировались, анализировались и оценивались факты, характеризовавшие развитие политического кризиса в стране. И его выводы и оценки шифртелеграммами направлялись в МИД СССР и ЦК КПСС, поскольку отслеживание обстановки в стране пребывания является рутинной задачей каждого дипломатического представительства.
Некоторые, но далеко не все, исходные данные для выводов о положении в Венгрии, предоставлялись послу Андропову работавшими в посольстве сотрудниками КГБ при СМ СССР Е.Т. Синицыным и Г.Ф. Григоренко. Помимо этого он опирался и на иные, дипломатические и партийные источники.
Но в Москве информация советского посла о развитии кризиса в ВПТ и венгерском обществе, далеко не всегда находила понимание и адекватную оценку: Андропов летом предупреждал об ухудшении ситуации, спецсообщения же представителей КГБ в Будапеште подчеркивали, что дестабилизирующие процессы носят поверхностный характер, а, главное, контролируются руководством страны[20].
В июле первый заместитель министра иностранных дел Андрей Андреевич Громыко[21] в разговоре с Андроповым по ВЧ-связи обронил многозначительную фразу:
— Здесь, в Москве, создается впечатление, что вы слишком много пишете.
Это был прямой намек на предстоящую отставку, а столь плачевное возвращение из первой загранкомандировки не сулило послу явно ничего хорошего. Однако, как показали последующие события, и что самым непосредственным образом отразилось на судьбе героя нашего повествования, направлявшаяся Андроповым в Москву информация была объективной, обоснованной и предупреждавшей ЦК и МИД о возможном дальнейшем негативном развитии событий, хотя и осталась «непонятой» в призванных принимать соответствующие политические решения инстанциях.
В августе, прибыв в Москву для консультаций, Андропов с удивлением узнает, что, по мнению МИДа, после смены М. Ракоши и возвращения в «большую политику» Имре Надя, в развитии обстановки в Венгрии не наблюдается отрицательной динамики, что кризис, по крайней мере, не расширяется, и что руководств ВПТ в принципе контролирует ситуацию.
Эта оценка соответствовала выработанной в Москве линии отношений с венгерским руководством, особенно возлагавшимся надеждам на авторитет и благоразумие И. Надя.
В отличие от московских руководителей, Андропов, не питал иллюзий в отношении авантюриста Имре Надя, ранее, до 1950 г. занимавшего ряд министерских постов в правительстве Венгрии, а теперь опять рвавшегося к власти. Однако, в отличие от Андропова, ЦК КПСС был информирован о том, что многие годы проживший в СССР И. Надь был секретным агентом НКВД под псевдонимом «Володя», а поэтому воспринимала его как весьма подходящую кандидатуру для переговоров и возможных компромиссов.
Когда в начале сентября Н.С. Хрущев обсуждал ситуацию в Венгрии с отдыхающим в Крыму Э. Герё, тот бросил:
— Ваш посол нервничает!
После этого семья Андропова в прямом смысле начинает паковать чемоданы, прекрасно понимая, что отзыв посла не заставит себя долго ждать. Однако сам же Э. Герё, узнав о решении МИДа заменить своего посла в Венгрии, немедленно связался по прямой связи с Н.С. Хрущевым и попросил его «ввиду сложности обстановки в стране оставить товарища Андропова в Будапеште». Что свидетельствует о глубочайшем уважении Юрия Владимировича венгерским руководством.
В рукописи книги о своем отце, Чрезвычайный и Полномочный посол Советского Союза Игорь Юрьевич Андропов отмечал, что «к удивлению нынешних исследователей, резидентура КГБ в Будапеште, по-прежнему посылала в Москву «убаюкивающие» депеши[22].
Хотя еще 6 октября посол предупреждал Москву, что если и далее позволить событиям идти на самотек, то «вопросы социализма в Венгрии будут решаться на улицах».